Пальцы сжали металлическую дверную ручку, смяв её в мусор. Я медленно открыл дверь. На моём лице, перекошенном от ярости, не было маски. А глаза… Они изменились не только цветом, но и спектром видения. Сейчас этот пьяный выродок, едва стоявший на ногах у порога, виднелся мне в тепловом спектре, как у хищника. Я видел, как билось его сердце. Как текла тёплая кровь по венам.

Он удивился. Его поплывшие от алкоголя серые глаза расширились, лицо вытянулось в недоумении. Молодой. Сколько ему? Лет двадцать? Мусор, решивший покуситься на то, что принадлежало первородному вампиру.

Рука выстрелила пулей в его сторону. Поднялся порыв ветра, и мои пальцы сжали хрупкую шею человечишки. Он захрипел, вцепился в меня своими руками и засеменил ногами, пока я затаскивал его в квартиру.

— Господин! Остановитесь! — молила Юнона, пока я шёл в сторону балкона, таща за собой мусор, который нужно выбросить.

Парень оказался эспером. Его покров вспыхнул бежевым светом, а хватка усилилась. Он понимал, что творилась лютая дичь.

— Пусти… те… кх!

Его глаза метались по квартире, ошарашенной и испуганной Юноне, а также по мне. Явно узнал меня. Всё же он — гвардеец рода Куперов, а значит должен знать господ в лицо. Впрочем, меня это не волновало. Я хочу убить его. Избавиться от помехи. Стереть о нём даже мысль, заставившую моё проклятое нутро закипеть. Не будь здесь Юны… И я бы уже выпотрошил его, как свинью на бойне.

— Хватит трепыхаться, мясо, — холодно произнёс я, выйдя на балкон.

Поднял его в воздух за перилами. Тот зыркнул вниз. Падение с такой высоты расшибёт его в фарш. Пьянчуга побледнел ещё сильнее и обоссался, судя по растущему на штанах мокрому пятну. И это гвардеец рода? Ничтожество, которое должно защищать? Хотя… Неудивительно. В прошлом мире, среди обычных людей, очень часто звучали слова: если ты увидел вампира, скорее умрёшь от страха перед ним, чем от его клыков. Да, твари ночи внушали ужас. Мы были теми, кто заставлял людей дрожать от страха, как скот, прячась в своих домах в надежде, что мы не явимся к ним на порог.

— Пож… алуйста… я не… понимаю…

Кряхтел гвардеец. Жалкий Б-ранг, желающий забрать мою Юнону.

— Молчать! — вырвался из моей глотки животный рык, а парень весь сжался.

Юнона с трудом устояла на ногах, пытаясь противостоять вырвавшейся вампирской ауре, столь плотной, окружившей моё тело своеобразной кроваво-красной дымкой.

До слуха доносился плач гвардейца, бешеный стук его сердца. Тяжёлое напуганное дыхание Юны. Всё это смешивалось с голосами людей снизу, воем проезжающих машин. И моим утробным рычанием.

— Господин… О-остановитесь… Прошу… — со слезами на глазах взмолилась Юнона, вступив на балкон и взяв меня за руку. — Если вы сделаете это, я не отправлюсь к вам в Нью-Тейко. — пошла она с шантажа, думая, что это поможет.

— Почему? — повернул я голову и взглянул на неё диким животным взглядом. — Этот мусор тебе дорог? Ты любишь его? Для чего мне щадить его, Юнона? Я говорил тебе. Множество раз говорил: ты моя! И любому, — я уже рычал, а вампирская аура всколыхнулась. — Я оторву башку! Так ответь мне: почему я должен щадить его?!

Я не привык видеть Юну такой. Слабой. Уязвимой. Она боялась, но не того, что этот парень мог умереть. Она боялась меня. Того, кого видела перед собой. Чудовище…

— Пожалуйста, — легли её дрожащие ладони на моё лицо. Холодные и одновременно такие тёплые. — Вы не монстр, каким вас видят многие… Господин… Райан… Не делай этого… Я-я, — её губы дрожали, а слёзы не останавливали свой бег. — Я не хочу бояться тебя.

Секунды утекали, тело слегка трепыхалось в моей руке, я ощущал тепло крови под своей ладонью. Ослабить хватку, отпустить этот мусор в полёт и забыть… И тем не менее, я медлил. Смотрел в глаза Юны, полные слёз.

— Скажи правду, Юна. Этот человек дорог тебе? Если ты любишь его, я смирюсь, — сжал я челюсти. — Всё что я хотел: сделать тебя счастливой. Если этот человек — тот, кто тебе нужен, я оставлю вас. Думаешь, я настолько ничтожен, что не смогу смириться с тем, что ты любишь другого? — мой голос был холоден. — Не считай меня за мальчишку.

Да, я множество раз твердил, что она только моя. Но и дураком не был, понимая, что сердцу, порой, не прикажешь.

Пятисотлетний вампир с биполяркой... М-да...

Юнона сглотнула. Глаза не бегали в поисках слов лжи:

— Нет, господин… Этот человек мне не дорог… Всё, что я хочу, не дать вам совершить ошибку. Прошу вас…

— Если ты соврала, я не прощу. Никогда. — прищурил я взгляд.

Рыкнув, вытащил гвардейца и рывком бросил его в квартиру. Врезавшись головой в грядушку дивана, тот вскрикнул и закашлялся, пытаясь прийти в себя. Его поплывший взгляд метался, сам он истерически пытался понять, что, вообще, происходит.

Убрав ладони Юноны со своего лица, я отвёл от неё взгляд и вошёл в квартиру, оказавшись лицом к лицу с лежавшим на полу идиотом.

— Ты слышишь меня? — задал я вопрос голосом, которым можно было заморозить океан. — Отвечай, мясо.

— Д-да… — с трудом кивнул гвардеец, пытаясь откашляться. Его глаза продолжали смотреть на меня в ужасе. Он даже не обратил внимания на вошедшую следом Юнону.

— Смотри, слушай и запоминай, что будет дальше. — ткнул я его указательным пальцем в лоб. — Ты забудешь о Юноне. Забудешь, что она существует. Посмотришь на неё, сделаешь шаг в её сторону, заговоришь, и я убью тебя. Оторву яйца и засуну тебе их так глубоко в задницу, насколько это возможно. Понял?

Гвардеец кивнул в полном ужасе, дрожа и пытаясь вжаться всё сильнее в грядушку дивана.

— Кто я такой, ты знаешь, — на мои слова он вновь кивнул. — Расскажешь, что видел меня здесь и о том, что произошло — умрёшь. И если думаешь, что тебе поверит мой отец или кто-то из семьи убережёт тебя, то ошибаешься. Я найду тебя, даже если придётся перерыть всю империю.

— Я-я не знал… господин… Если бы только… Я-я… — проблеял он, неотрывно глядя в мои полыхающие красным светом глаза.

— Ты понял? — тихо, с угрозой в голосе, произнёс я.

— Я-я понял, господин…

Его сердце билось так сильно, что закладывало уши. Запах пота, трусости и малодушия ощущался по всей квартире. Парень слаб духом и ничтожен. А раз так, страх для него станет смыслом жизни. Я стану его кошмаром, который придёт за ним, стоит ему только открыть свой хавальник.

— Молодец, — хлопнул я его по плечу и поднялся, посмотрев на Юнону. — Как его зовут?

— Кевин, господин, — слабым голосом проговорила стоявшая за моей спиной Юна. — Он из того же отделения, что и я.

Не удивлюсь, что этот Кевин уже какое-то время подбивал клинья к Юноне, а та его морозила. И судя по тому, что парень подвыпивший, то набрался храбрости и решил зайти на характере.

— Подчинённый Кардески, значит? — сухо спросил я и увидел кивок гвардейца. — Завтра ты пойдёшь к командиру и будешь требовать перевода в другое отделение. Будут задавать вопросы — лги. Придумывай любые отговорки, отмазки и делай что хочешь. Мне плевать, как ты решишь вопрос, но ты переведёшься в другое отделение, Кевин. И лучше тебе не знать: что будет, если я узнаю, что ты не справился.

— Я-я всё сделаю, г-господин… — с белым, как мел, лицом, лепетал он и склонился в полной позе покорности, уперев лоб в пол. — Завтра же потребую перевод!

— Теперь исчезни, — устало произнёс я.

Тот выскочил из квартиры, а я закрыл дверь, прислонился спиной к ней и тяжело выдохнул. Вот это моральная ёбля. Признаться, нечасто я оказывался в такой ситуации. Вернее, впервые. Как только сдержался не убить этого придурка? Взгляд скользнул к Юноне, что стояла в стороне, опустив глаза в пол и держа ладонь на плече повисшей руки.

— Райан, я-я… — прошептала она.

— Он жив лишь благодаря тебе, — сухо произнёс я. — Я бы убил его, Юнона. Без зазрения совести. Без сожаления.

— Понимаю… и благодарна тебе, — подошла она, но так и не решалась обнять меня. — Спасибо… — и посмотрела мне в глаза.

— Если ты вдруг полюбишь кого-то, скажи мне об этом. — не отводил я взгляд. — Я не столь жалок, чтобы держать тебя при себе насильно.