— Она права! — сказала одна из женщин. — Если бы ваш амулет работал, то вы не оказались бы здесь, с нами, госпожа.

Остальные рассмеялись.

— Попроси комнату, полную красивых мужчин, — бросила вторая.

— Что за наглость! — воскликнула хозяйка амулета. — Никто не спрашивал вашего мнения. Занимайтесь своими делами!

Вымогательство магов было делом Изумруд. Если она собиралась заснуть этой ночью. Однако, она не стала пытаться ничего объяснить.

— Не представляю, какое дело привело вас в Окендаун, госпожа. Но если вы попробуете заговорить с сестрами, надев этот ужас, они не станут вас даже слушать.

Но проблема была в Изумруд. Не в женщине. Потому она спустилась вниз по скрипучей лестнице, чтобы попросить у хозяина гостиницы другую кровать. Её отправили в другую комнату, но все койки уже были заняты. В итоге, Изумруд провела ночь кутаясь в одеяло на грязном полу. Её соседи громко храпели.

На следующее утро клерк в очередной раз поискал письмо на её имя.

— О, да... Люси Пиллоу. Ливрейные Стойла Гринвуда. Спросить человека герцога Истфара.

Расставаться с Окендауном было больно. Однако, женщина надеялась, что все, что угодно, будет лучше, чем жалкое прозябание в Тутоне.

Вскоре, это предположение показалось опрометчивым. В зябком предрассветном воздухе разносились лязг, гомон людей и лошадей, вонь аммиака и хлюпанье грязи под ногами. Таким был двор Гринвуда. Вокруг сновали огромные животные, зачастую занятые какой-нибудь работой. Звенели упряжи, раздавались проклятия. Кроме подводов, телег и вагонеток здесь было несколько роскошных экипажей. Однако, судя по одежде, ни один из присутствующих лакеев или форейторов не служил герцогу Истфара.

Путем исключения, она, наконец, оказалась рядом с большой серой лошадью, запряженную в старую вагонетку. Румяный, дерзкий на вид мальчишка держал ремень упряжи. Нахмурившись, он всматривался в толпу. Заметив на себе взгляд её испуганных глаз, он спросил:

— Пиллоу?

— Можете звать меня госпожа Изумруд.

— А могу и не звать, — было преждевременно называть его молодым. Рубашка, камзол и бриджи возницы выглядели старыми и рваными, а на блестящие соломенные волосы, заправленные за уши, был водружен колпак. Юноша был лишь на палец выше неё, хотя изо всех сил вытягивал шею, чтобы выглядеть внушительнее.

— Ты та старая болтушка, что собралась в Новую Рощу? Запрыгивай!

Ну это уж слишком!

— Ты собираешься везти нас на этом?

Развалюха совершенно не защищала от непогоды, к тому же её единственное сидение оказалось дощатой скамейки, не имевшей даже спинки. Она была загружена двумя бочками, стоящими друг за другом, и несколькими бесформенными свертками ткани. Все это жутко воняло. Даже в этом грязном дворе запашок был еще тот.

Мальчик пожал плечами.

— Неплохая телега, мамзель. Но если хотите, можете бежать сбоку.

Ах вот оно что! Теперь Изумруд все поняла. Если не помогает тюрьма — используй раскаленное железо. Не сумев подчинить себе жертву, унизив её, Верховная Мать решила найти новый способ пройтись по её самолюбию. Люди земли и времени редко показывали свой характер. Они предпочитали держать злость в себе, пока не наставал удобный шанс для мести. Но подай сюда эту старую перечницу, и Изумруд не стала бы себя ограничивать. Горсть вонючей грязи в лицо — неплохая идея! Но Верховной Матери здесь не было, а потому единственной целью для гнева женщины стал этот наглый сопляк. Изумруд предположила, что тот был замешан в коварном плане, хотя мальчишка, кажется, вовсе не смеялся над ней. Во всяком случае, пока. Но глаза парня недобро блестели, к тому же доведись им померится силами и он, вероятно, превзойдет её. Благоразумие возобладало. Изумруд сдержала свой нрав.

— Что за ужасающая вонь?

— Чеснок. Вы должны это знать!

Она узнала. Но это казалось просто нелепым. В этих бочках чеснока хватило бы на то, чтобы сдобрить чесноком всю еду в Шивиале. Кому понадобилось бы перевозить столько чеснока? Эта вонь будет самой страшной пыткой.

Мальчик положил руку на колесо и перепрыгнул на телегу, торжествующе ухмыльнувшись ей со скамейки.

— Идешь или нет?

Женщина постаралась подавить свой гнев, мысля рационально. Он думал, что она разделит с ним узкую скамью. Большинство конюхов имело очень слабое представление о ванне, но вонь чеснока должна была обеспечить ей некоторую защиту. Хотя все будет зависеть от ветра. Мальчишка может и таскает на себе мух и вшей, но после трех ночей в дешевых гостиницах Тутона она, вероятно, сама ничуть не лучше. Во всяком случае, он не чешется слишком открыто.

Откажись, и он уедет, а она окажется в ловушке. Сестринство заплатило свой долг и дало ей повозку. Но кто обещал укрытие от непогоды или удобное сиденье? Она рисковала остаться в Тутоне без денег, друзей и места для ночлега. Кроме того, ей даже нечего будет есть. Поэтому ей придется выбирать между этим наглым щенком и Верховной Матерью. Между вонючей повозкой и капитуляцией. Хотя она не была уверена, что варианты все еще оставались. Может быть, её наказывают просто назло. Разъяренная, женщина зашагала к повозке, закидывая в кузов крошечный узелок с вещами. После этого, она плюхнулась рядом с возничим.

Мальчишка невинно улыбнулся.

— Добро пожаловать!

— Как тебя зовут?

— Друзья называют меня Варт.

— Хм. Ну а как зовут тебя враги?

— Сир!

Он расплылся в широченной ухмылке, показывая ей, что он думал обо всем этом разговоре. Изумруд должна была признать, что он ответил неплохо.

— Я буду звать тебя сир Варт. Пока не определю, кем тебе прихожусь.

— Нет! Прошу, зовите меня просто Варт, госпожа.

Почему её легкая шутка так напугала его?

Варт проехал через Тутон, привстав на козлах, чтобы видеть через голову коня. Он не разговаривал, двигаясь по узким, переполненным улицам. Иногда проход был совсем близко, но, судя по стиснутым зубам и проступившему на лице возницы поту, тот не успел набраться достаточно опыта в езде через город. Откуда у него вообще хоть какой-то опыт? Небось, мама первый раз выпустила его куда-то одного. Однако, после того, как лошадь проехала городские ворота, он уселся и засвистел. Когда свист надоедал ему, он начинал болтать о злаках, стадах, отличной погодке и плохих новостях о нападениях на побережье.

Дороги в Шивиале зачастую были разбитыми трактами, а иногда и того хуже. Дорога из Тутона относилась как раз к последнему. Вагончик подпрыгивал на колдобинах, и Изумруд была убеждена, что прибудет в Новую Рощу вся в синяках. С такой скоростью, они едва ли поспеют туда раньше, чем завтра, однако женщина не то, чтобы очень спешила встретиться лицом к лицу с матерью и признать свое поражение. Насвистывание Варта было мелодичным и не лишенным приятности. Всадники, и даже экипажи, звеня проносились мимо. Вокруг раскинулись пышные поля, уже начинавшие золотиться.

— Куда ты меня везешь? — спросила она сердито. — Мы должны ехать на юг.

— А мы разве не едем?

Стоило раньше обратить внимание. В ответ на издевку, мелькнувшую в его глазах, женщина недовольно осклабилась.

Мальчишка рассмеялся.

— Мы вернемся в Новую Рощу, обещаю. Просто сиди и наслаждайся пейзажем. Я зову его Саксон. Это не его настоящее имя, но он напоминает мне одного моего друга.

Юноша хлестнул кнутом коня, чей огромный круп заслонял все впереди.

Как же наивна она была, в своей упрямой ярости доверив себя мальчишке, о котором ровным счетом ничего не знала. Дороги были так опасны, что дилижансы ходили с охраной. Сам Варт едва ли представлял большую угрозу. Но здесь у него могли найтись куда более опасные друзья. Кроме того, как далеко готовы зайти Белые Сестры, чтобы заставить бывшую сестру Изумруд замолчать? Разумеется, они не станут нанимать кого-нибудь, чтобы перерезать ей глотку и кинуть тело в канаву... или станут?