Напоследок окинул пристальным взглядом приборную панель: полеты на вертолетах все еще казались ему чем-то неестественным, требовалась повышенная осторожность. Потом вызвал по радио контрольно-диспетчерскую башню Эллингтон-Филд и попросил разрешения на взлет. Получил его и начал пилотирование.
В левой руке он держал ручку газа. Повернул ее, как на мотоцикле, и двигатель набрал обороты. Тот выдавал всего лишь сто семьдесят пять «лошадок», и, заставляя столь маломощный двигатель раскручивать два здоровенных ротора над головой, легко забыться и потребовать от механизмов слишком многого.
Ручка была смонтирована на конце длинного рычага с шарниром на дальнем конце. Поднимая руку, Том менял угол, под которым роторные лопасти наверху рассекали воздух, и увеличивал тем самым подъемную силу. Дизайн прост и интуитивно понятен: отводишь вверх и поднимаешься, уводишь вниз и опускаешься. Поскольку все лопасти несущего винта движутся одновременно, управление называется объединенным. Том один раз поднял и затем опустил рычаг на холостом ходу, убеждаясь, что он движется свободно.
Правой рукой Том удерживал то, что выглядело (и ощущалось) как штурвал самолета. Перемещая штурвал по кругу, можно было менять углы атаки лопастей, отклонять вертолет взад-вперед, задавать крен влево-вправо. Каждая лопасть способна была описывать полный круг, и называлось это циклическим шагом винта. Впервые увидев, Том обозвал его сцыклическим, но с тех пор его научили грамотному произношению.
Давя ногами на педали, он задействовал маленький рулевой винт, смонтированный на конце длинной хвостовой балки. Это позволяло создавать боковую силу, достаточную для компенсации реактивного крутящего момента несущего винта, и направлять вертолет по прямой.
Том еще раз огляделся, убеждаясь, что вокруг никого, и взялся за объединенный механизм управления: ручка газа поворачивалась, выдаваемая мощность двигателя увеличивалась. Вращение винтов оторвало шасси вертолета от гудрона. Том нажал левой ногой на педаль, мешая реактивному повороту. Правой рукой он постоянно менял циклический шаг винта, удерживая машину в идеальном равновесии. Потребовалось много практических занятий с терпеливым инструктором, чтобы Том научился зависать в воздухе, но теперь, сосредоточившись, он это выполнял без труда.
Он отвел вертолет от пандуса и переключил радиочастоту:
– Диспетчерская Эллингтон, это НАСА-948. Я хотел бы пролететь над лунным аппаратом и понаблюдать за ним в работе, потом поработать к востоку от аэродрома на протяжении тридцати минут или около того.
– Вас слышим, 948-й. Выполняйте. Движения в запрошенном вами районе нет.
Том дважды щелкнул кнопкой микрофона, подтверждая прием, выполнил правый поворот и полетел прямо к Люку, который как раз отрывался от земли в летательном аппарате отработки лунных посадок.
– Люк, это Том, я над тобой в «аквариуме», ты не против, если я со стороны поглазею?
– Нет проблем, Том. Я самые обычные маневры выполнять буду.
Том держался на расстоянии так, чтобы винты его вертолета не создавали помех Люку. Люк прорабатывал маневры посадки, Том копировал его действия на вертолете. Настоящая высадка на Луну потребует от Тома управления ЛМ, а Люк будет сидеть справа и ассистировать.
Люк мягко коснулся земли.
Том переключил связь:
– Неплохо для морпеха.
– Спасибки, босс.
– Если тебе нужен будет какой-нибудь совет от старшего офицера, просто звякни. Я на восток.
– Понял. Удачи с моторчиком.
Том хмыкнул. Перед поворотом в сторону залива Галвестон-Бэй он приметил Каза, стоявшего так, чтобы хорошо видеть тренировку Люка. Том кивнул Казу, тот вскинул в ответ руку с отставленным большим пальцем.
Внизу потянулись сотни акров пастбищ, расположенных сразу к востоку от Эллингтон-Филд. Хорошее место для полетов, никого не беспокоишь, за исключением некоторых техасских длиннорогих. Он поднялся до тысячи футов, преодолевая турбулентные потоки разогревавшегося воздуха и чувствуя, как стекает по бокам пот. В настоящем полете ЛМ бортовой навигационный компьютер в автоматическом режиме доставит его к лунной поверхности. Том должен будет переключиться на ручное управление в пяти сотнях футов над Луной, на скорости сорока миль в час, в двух тысячах футов по горизонтали от места высадки. Это место прозвали Нижними Воротами, и сейчас Том маневрировал так, чтобы сымитировать условия приближения к нему. Глянув вперед, он счел, что одинокая корова на открытой местности – хороший ориентир при посадке.
Вертолет начинало серьезно потряхивать в воздушных течениях, и Том прилагал усилия, чтобы не отклоняться от выбранного направления. Плавно задействуя объединенное управление, он замедлял спуск, а с циклическим шагом несущего винта работал, добиваясь скорости движения сорок миль за час. Ног не отрывал от рулевых педалей, держа курс прямо на корову. Проверив скорость и высоту, он вслух произнес слова, которые потребуется сказать ему или Люку:
– Хьюстон, это «Бульдог», пятьсот футов, спускаюсь на… – он снова посмотрел на показатель вертикальной скорости, – пятнадцати. – Он слегка отпустил рычаг объединенного управления и летел вперед, используя только ручку циклического шага и сосредоточившись на корове в двух тысячах футов по курсу.
Неожиданно сильная турбулентность застала Тома врасплох. Он будто в воздушную яму попал и почувствовал, как вертолет стремительно падает.
– Черт побери!
Заход на посадку безнадежно испорчен: на Луне нисходящих вертикальных течений воздуха не будет. Он агрессивно навалился на ручку циклического шага, стараясь не потерять в скорости.
Инстинктивное действие пилота реактивного истребителя, но абсолютно ошибочное для вертолетчика – глупая ошибка новичка.
Устройство механизмов, передающих движение руки Тома на крутящиеся лопасти, было довольно сложным. Ручка управления циклическим шагом соединялась через систему тяг и пружин, проложенных у пилота под ногами, затем наверху за спиной и выше крыши «аквариума» с тарелкой автомата перекоса, изменение положения которой меняет направление оси конуса несущего винта. Когда Том налег на ручку, тарелка автомата перекоса накренилась, что должно было бы изменить угол атаки лопастей.
Но то, что принял Том за турбулентность, в действительности было неполадкой поворотного шатуна одной из тяг: там разболталась плохо завернутая гайка. Вибрация и центробежная сила, действуя совместно, продолжали все быстрее раскручивать гайку, пока та не отлетела совсем, и тяга механизма управления циклическим шагом тут же потеряла связь с автоматом перекоса. Лопасть винта, выйдя из-под контроля, выровнялась по потоку, и подъемная сила, создаваемая ею, обнулилась.
Вертолет Тома теперь удерживала в воздухе только одна лопасть.
Он продолжал что есть сил давить на рукоятки, а оставшаяся лопасть все агрессивнее резала воздух, создавая пронизывающую до мозга костей вибрацию – и с нею чрезмерное силовое напряжение в корпусе аппарата. Крутящий момент опускал нос вниз быстрее, чем могли отклониться большие лопасти несущего винта, а хвостовая балка стремительно задиралась. В мгновение ока лопасти ударили по хвосту, и кончики их, вращавшиеся на скорости шестьсот пятьдесят футов в секунду, вонзились в приводной вал рулевого винта. Столкновения тот не выдержал и отвалился.
Том почувствовал, как вертолет начинает неуправляемо вращаться. Маленький двигатель производства компании «Франклин» продолжал работать на полную мощность, пока сам Том выжимал ручку газа на максимум: в результате фюзеляж без противодействия рулевого винта раскручивался все быстрее. И вдруг у «Белл 47G» пропала вся подъемная сила, а с ней и контроль направления. Машина грохнулась с высоты пятисот футов, точно вращающийся валун весом в тонну. Том все еще держал руки на рукоятках, взывая к подъемной силе, а ноги – на педалях, надеясь сдержать вращение, когда жалкая развалина, в которую превратился его вертолет, столкнулась с жесткой почвой безлюдного пастбища. При ударе скорость аппарата достигла двухсот миль в час.
