Альтанн махнул первую порцию и закусил бутербродиком.

— Не ожидал, — покачал головой он. — И я, признаться, в ярости. Просто в один момент осознал слишком многое. Ведь были тревожные звоночки... Я должен был сложить все в одну картину раньше, но в упор отказывался в это верить. У меня до сих пор, если честно, в голове не укладывается, что Лилия...

— Это у вас вообще распространено? Ну, среди австрийской аристократии?

— Разумеется, нет! — оскорбился Фридрих. — Мы же не Медичи и не Борджиа! Да и на дворе не шестнадцатый век! Тем не менее, в последний год моя сестра действительно начала вести себя странно. С тех пор, как выбила у отца разрешение учиться в Будапеште. Я думаю, она не сама это спланировала. Возможно, кто-то внушил ей эту идею.

— Сомневаюсь, что и здесь имело место ментальное воздействие, — отозвался Столыпин. — Слишком большой срок. Либо ваша сестра должна была постоянно ему подвергаться.

Фридрих виновато улыбнулся.

— Боюсь, я неверно выразился. Я имел в виду не магию, не вашу силу. Полагаю, Лилия могла попасть под чужое неблагоприятное влияние. Оказаться в дурной компании, например. Я ведь помню ее совсем другой девушкой. Ласковой, доброй... Она никогда не терпела насилия. Впрочем, как и я. Родители воспитывали нас в традициях гуманизма и сострадания.

Ага. Но что выросло, то выросло. От осинки родилась апельсинка. Либо мы чего-то не знали.

— Какие тревожные знаки вы заметили, Фридрих?

Австриец налил мне минералки и подал стакан. Весьма своевременно, спасибо. Я как раз хотел. Алкоголя не хотелось совершенно, но меня мучила дикая жажда.

— Лилия отстранилась. Раньше на все каникулы рвалась к семье, а тут начала искать любые предлоги, чтобы... Остаться в Будапеште или отправиться в путешествие.

— Ничего необычного, — пожал плечами я. — Девица повзрослела и хотела свободы.

— И я так подумал. Она начала тратить деньги. Много денег. Но я не заметил, чтобы ее шкатулка пополнилась дорогими драгоценностями, а гардероб — платьями. В какой-то момент я даже попросил отца проверить ее траты, но отец... Она его единственная дочь, наша младшая сестра погибла в раннем детстве. Нас осталось только двое. Поэтому отец души в Лилии не чает. Он даже не стал меня слушать. А я не понимал, на что уходили такие суммы.

— Теперь понимаете, — я указал на девушку. — Как одаренный, могу смело утверждать, что артефакты ей делались индивидуальные. Они почти что превратили ее в одаренную, а это очень дорого стоит.

Фридрих рассеянно кивнул.

— Теперь и я это вижу. Но траты были более значительные. Еще я выяснил, что Лилия сняла еще одну квартиру в Будапеште. Мне это показалось странным. Зачем ей две квартиры? Тогда я попросил своего поверенного установить слежку. Но мне доложили, что Лилия почти там не появляется, не чаще раза в пару недель. Но, что интересно, появляется она там не одна. Собственно, я и выбил эту поездку в Земун, потому что человек, который наведывался на эту квартиру, живет здесь...

Мне все сильнее начинал нравиться этот, нормальный, Фридрих фон Альтанн. Теперь, когда я видел его в «истинном» виде, пока что мог сказать о парне только хорошее. Да, не боевик. Да, представитель аристократии страны, с которой у России уже более века были весьма напряженные отношения. Но этот юноша имел стальной стержень, но что еще важнее — умел думать и не рвался действовать сгоряча.

Правда, именно это его едва не сгубило.

— Полагаю, Лилия поняла, что вы под нее копаете, — сказал Столыпин. — Ведь не зря же она так срочно сорвалась в Земун.

— Да, — кивнул австриец. — Либо сама выяснила о моей поездке, либо ее предупредили. Второе более вероятно. Здесь, признаюсь, я сглупил. Возможно, следовало нанять частного сыщика или еще кого-нибудь, но... Я решил сделать все сам. Вопрос слишком личный.

— Так за кем вы сюда приехали, Фридрих?

Альтанн бросил печальный взгляд на сестру.

— Даниэль фон Куффнер. Младший сын барона Леона фон Куффнера, который является...

— Градоначальником Земуна, — хором выдохнули мы со Столыпиным.

— Именно. Нанятый мной человек в Будапеште смог его опознать.

Я едва не присвистнул. Ну и ну! Клубочек-то распутывался весьма интересным образом. Кажется, ты, Коля, попал в замес серьезной аристократической интриги. И попал совершенно случайно. Черт его знает, до чего распутаем...

— То есть ваша сестра тайно встречалась с баронским сыном, так? — я пытался разложить все по полочкам. — Вроде ничего удивительного, вы ведь даже принадлежите к одному кругу. Почему тогда Лилия и этот Даниэль решили все скрывать?

— Сомневаюсь, что мой отец согласился бы на их брак. Впрочем, наверняка Лилия смогла бы его уговорить. Куда важнее то, что Даниэль фон Куффнер — младший сын. Он не унаследует титула, да и его наследство составит малую долю. В то время как род Альтаннов очень богат. Для моего отца такая партия была бы невыгодна. Тем более что основной наследник — я, и Лилия не получит титул и майорат.

А вот сейчас, судя по всему, начиналось самое интересное. Я украдкой взглянул на мирно дремавшую девушку.

— Думаю, пора ее будить, — сказал я. — И сразу предупрежу, что придется воздействовать на вашу сестру ментально. Она отчаянно сопротивлялась задержанию и вряд ли сейчас пойдет на сотрудничество.

Было заметно, что Фридриху стоило больших усилий взять себя в руки и разрешить мне это. Он любил ее — и это было очевидно. Даже сейчас он с трудом мог поверить, что сестра пыталась его убить. А может просто боялся услышать правду.

— Прошу, ваше сиятельство, — наконец кивнул он. — Разбудите ее.

Столыпин напрягся, и я ощутил исходящий от него всплеск силы — сосредоточил Благодать поближе к коже, готовясь в любой момент сотворить заклинание. Я подошел к девушке и, активировав «Берегиню», положил ей руку на лоб.

— Подъем, красавица, — шепнул я так тихо, что никто не мог меня расслышать.

Лилия тихо застонала и очнулась не сразу. Потянулась, разминая затекшие мышцы — видимо, мне удалось погрузить ее в какой-то приятный сон.

А затем она резко распахнула глаза и вскочила на кровати, одной рукой пытаясь вытащить из-за спины нож.

— Это ищете? — я кивнул на столик, на котором лежали ее артефакты и другие вещи. — Не стоит, Лилия.

Она зло что-то прошипела по-немецки, а затем... Встретилась взглядом с братом. На миг застыла, осознав свой крах, бросила взгляд на Столыпина — над его ладонью покачивался в воздухе маленький силовой «Колобок».

— Здравствуй, сестрица, — спокойно проговорил Фридрих. — Имею ли я право так называть тебя после того, что ты устроила?

А девка была упряма! Мгновенно оценила обстановку и, перемахнув через диван, бросилась к выходу. Поняла, что стекло и ролеты окна выбить не сможет, но все равно решила попытаться ломиться в запертые двери. Глупо.

Я активировал «Плеть» — силовая нить метнулась вслед беглянке и, хлестнув ее по спине, обвилась вокруг тела и ног. Девушка издала полный отчаяния крик — душераздирающий, почти животный — и рухнула на ковер.

— Восхищен вашим упрямством, госпожа Альтанн, — я подошел к ней и, взвалив ее на плечо, снова отнес на диван. Не хочет по-хорошему, будет сидеть связанная.

— Будьте вы прокляты! Будьте вы все прокляты!

Мы со Столыпиным переглянулись.

— А вы, кажется, говорили, что у вас были теплые отношения... — атташе погасил «Колобок» и уставился на девушку. — Госпожа Альтанн, сейчас только стены этого номера отделяют вас от оглушительного скандала. Прошу вас сохранить благоразумие и рассказать все как есть. Пока что это можно оставить исключительно внутрисемейным делом... Если его сиятельство князь согласится не предавать вопрос огласке...

Не светиться было и в моих интересах — сейчас чем меньше упоминаний моего имени, особенно в австрийской прессе, тем лучше. Поэтому я кивнул.

— Конечно. Однако в обмен на правду.

Лилия истерично расхохоталась. Я даже подумал, что она сама могла быть под ментальным воздействием, либо у нее просто слегка поехала крыша на почве стресса.