— Наравно! — ответил я. — Конечно.

— А, ви сте рус! — официант расплылся в улыбке. — Ми смо волим Русиje. Добро дошли!

Приятно, когда тебя рады видеть просто потому, что ты приехал из определенной страны. И хотя Земун принадлежал Австро-Венгрии, сейчас я начал понимать, что город оставался сербским.

Столыпин как раз затянулся сигаретой, а перед нами уже возникли две рюмки прозрачной желтой жидкости.

— Медовача ракия для господ русов, — официант разве что не поклонился. — Из запасов для самых дорогих гостей. Изволите попробовать као апперитив.

Вместе с рюмочками на наш стол отправились два стакана воды.

— Хвала пуно! — улыбнулся я.

Официант снова широко улыбнулся и удалился. А я поднял рюмку.

— Стоп! — Шикнул на меня Столыпин. — Ракия — не водка. Ее здесь не принято пить залпом. По глоточку во время беседы...

— Понял, — я поднял свою. — Ну, за приезд.

Это был нектар богов! Прости, пиво, но теперь у меня другой любимый напиток. Медовача была самогоном, настоянным на меду. Не очень крепкая — чуть выше тридцати. Но безумно вкусная. От одного глотка я почувствовал, как по телу разлилось приятное тепло, а желудок потребовал наконец-то поесть чего-то нормального.

— Божественно, — улыбнулся я и украдкой бросил взгляд на стойку. Судя по всему, там конобары делали ставки на то, доест ли рус свой заказ. Ну что же, придется поднапрячься.

Мы спокойно попивали ракию в ожидании еды. Андрей рассказывал много интересного о сербской кухне и указывал, какие пункты меню были обязательны для пробы. Но идиллия нарушилась, когда в ресторанчик завалилась шумная кучка молодых людей. Явно мажоры — одеты по-щегольски, вели себя немного вызывающе и всячески демонстрировали достаток.

Столыпин лишь нахмурился, когда эта компания заняла большой стол по соседству с нашим. А еще они говорили по-немецки, что явно удивило завсегдатаев заведения. Здесь в основном в ходу были сербский и венгерский.

— Далековато их забросило, — сказал я. — Интересно, зачем?

Андрей пожал плечами.

— Быть может, едут в Белград. Как и мы, транзитом. Белград — нынче модное место у молодежи.

Компания с ходу заказала аж две бутылки ракии. Вели они себя как студенты на каникулах, словно наконец-то дорвались до развлечений и не знали меры. Я был готов простить им этот шум, но когда они едва не сбили с ног официанта, что нес мой заказ, потерял терпение.

— Можно немного потише, господа? — сказал я.

Компания мигом умолкла. Официант с тихим стуком поставил мою гигантскую тарелку на стол. Аромат и вид у блюда был божественный, но я не мог в полной мере им насладиться. Потому что десять пар австрийских глаз взирали на меня с... ненавистью и презрением.

— Russische? — сказал один из них и перешел на ломанный русский. — Мы просто отдыхать. Но если это вам не нравится, ви можете выбрать другой заведение.

Я медленно повернулся к ним всем корпусом.

— Вам не приходило в голову, что это ваши манеры неуместны в данном заведении?

Официанты опасливо переместились за стойку.

«Николай, не нужно провоцировать», — ментально сказал Столыпин. — «Нам лучше не привлекать к себе внимания!»

Но было поздно. Один из компании — высокий светловолосый парниша чуть меня помоложе — поднялся из-за стола и направился ко мне. Я выпрямился, и мы встретились глазами.

— Ваше имя, господин, — потребовал он.

— Зачем? От этого вы станете вести себя приличнее?

— Я хочу знать, кто видит себя вправе делать мне замечания.

Я улыбнулся. Ну хорошо.

— Князь Николай Бринский, — спокойно ответил я.

— Какой везение. Я Фридрих фон Альтанн, — отрывисто проговорил парень, криво мне улыбнувшись. — Какой удачный встреча. Ведь именно благодаря вас моя помолвка с Элеонорой фон Герберштейн все еще не состоялась...

Так-тааак...

Вот, значит, главный оскорбленный. Австрийский аристократ, самая голубая кровь. И как же его занесло в Земун, интересно мне знать? Сдается мне, кто-то слил господину Альтанну, что я здесь буду. А он решил встретить меня лично.

Тогда понятно, почему вся эта пестрая компания завалилась в простой сербский ресторанчик. Нет, обслуживали здесь отлично, но атмосфера уже была больно далека от гламурной. Я еще сначала удивился, какого рожна эти щеголи здесь забыли.

А забыли они меня.

— Рад за вас, — буркнул я. — Теперь я намерен все же пообедать.

— Шьорта с два! — рявкнул Альтанн. — Вы нанесли мне оскорбление своим грубым обращением. Вы уже дважды меня оскорбили! С первым будет разбираться дворянский суд, но я не намерен прощать ваши выходки.

Ути какой злой. Боюсь-боюсь.

— И что же вы собираетесь делать? — ласково спросил я, глядя на молодого аристократа как на дитя малое.

— Я назначаю вам дуэль!

Я повернулся к Столыпину.

— Он самоубийца, да?

Андрей покачал головой и перешел на ментальный канал связи.

«Николай, не стоит реагировать поспешно. Австрийские законы суровы насчет дуэлей — за это можно лишиться дворянства».

«В Австро-Венгрии», — ответил я. — «На меня это не распространяется».

«В Империи, если вы помните, за дуэль кара тоже суровая. Дворянства не лишат, но отправить в ссылку».

«Прошу прощения, а Земун — это что? Курорт?»

«Не передергивайте. Вы все поняли».

Ага. Понять-то понял, только вот спускать выходку этой выскочке я не хотел. Думал, если он на территории своего государства, то можно вести себя по-свински? Не знаю, что там наплела эта Элеонора своему батюшке и женишку, но я во всем этом участвовать точно не хотел. А они буквально втягивали меня за уши в этот скандал.

Но Столыпин прав — оскандаливаться мне сейчас не с руки. У возможного наследника престола должна быть предельно чистая репутация. Хватило уже моей родни Обреновичей — через одного они марали себя такими выходками, что удивительно, как родовая сила у них вообще осталась. Разводы, измены, убийства.

Я на фоне всего этого смотрелся просто невинным ягненком даже с учетом претензий австрийцев.

— Ви принимаете визов? — распаленный адреналином, Альтанн двинулся на меня. — Ви должны ответить немедленно!

— Сначала я пообедаю.

Я как ни в чем не бывало уселся за свое место, где меня ждала уже остывающая плескавица. Только ты и я, моя долгожданная котлетка. Только ты и я...

Что-то пролетело мимо моего лица — я инстинктивно отшатнулся, активировав «Берегиню». Из-за стойки раздались охи и причитания. А, ну да. Они же одаренных редко видели.

В следующий миг большая тарелка с бережно разложенными овощами, мясом и картошкой разлетелась на куски, а ее содержимое полетело на меня. Хвала «Берегине», снедь отпружинила и не запачкала мой костюм.

Я поднял глаза на Альтанна.

— Весьма опрометчиво с вашей стороны.

— Ви ответите немедленно!

Нет, он точно нарывался. Ладно этот — молодой придурок, но куда глядела его родня? У них тут сыночка-корзиночка на выданье, а они за ним не приглядывают.

Я спокойно улыбнулся, а боковым зрением высматривал что-нибудь, что могло мне помочь. Опа! Несколько высоких пластиковых бутылок минералки «Милоша», моей любимой.

И в моей голове созрел план. Хулиганский и безобразный, но на идиотов, судя по всему, действовала только сила. Даже если эти идиоты носили приставку «фон» к фамилии.

Я резко поднялся — стул покачнулся и, кажется, опрокинулся. Усилил свечение «Берегини» и тут же шагнул к Альтанну. Тот не ожидал такой прыти — да-да, заклинание еще и скорость увеличивает — и отпрянул. Как раз к столу, на котором стояла минералка.

Я потянулся родовой силой к бутылкам. Там была вода, наша особая вода... Одна секунда — и все пять бутылок взорвались, окатив задиру и его прихвостней холодным душем.

— Охладитесь, господин Альтанн, — невозмутимо сказал я. — Вы ведете себя неподобающе для аристократа и позорите свой род. Дуэль — древняя привилегия знати. Я считаю ниже своего достоинства сражаться на дуэли с человеком, который позорит свое сословие.