Яна побледнела, мелко и часто закивала, прикусив нижнюю губу. Лёша промолчал, разве что правую руку стиснул в кулак, а рот сжался чёрточкой.

— Сейчас наших следов там нет. Машина стояла далеко, как мы заходили и уходили, никто не видел. Я сделал хозяевам инъекцию наркотиков, после чего видели, дымило, когда мы уезжали? Для всех два наркомана в состоянии кайфа спалили дом, ни одна экспертиза не разберёт, что там делали, и чего случилось на самом деле. Это я гарантирую.

Тут я не врал. Из биографии некоторые тёмные моменты не сотрёшь, хотя можно аккуратно замазать белилами. Когда мы с Яшей-цыганом работали в девяностых, были в наших делах и мрачные эпизоды, после которых я учился заметать следы. Конечно, Аполлинарии дорога только в сумасшедший дом, а её напарнику после удара Алисы, а затем нашего допроса, потребуется серьёзная медицинская помощь, но лучше перестраховаться. И небольшой запас наркотиков тут пришёлся очень кстати. Когда красавчик обязательно начнёт рассказывать, как к ним явились два демона, всё примут это за обычные глюки. Наширялся, увидел демонов и порезал двух своих приятелей.

— Дальше. Сейчас все выходите, я меняю машины, моя остаётся в гараже, твою подгоню сюда. Лёша, ты везёшь Яну домой. Яна, запомни — ты сегодня весь день сидела дома, завтра прогуляешь школу и вообще дальше двора до понедельника ни ногой. Это в твоих интересах. Мы с Алисой идём кататься на велосипедах. Это, если что, объяснит потом, откуда у неё ссадины. В здешнем дворе никто из нас не был. Эта машина оформлена на чужое имя, вдобавок уже сегодня в гараже случится замыкание электропроводки и начнётся пожар. Обещаю, сгорит всё так, что ни одна экспертиза не свяжет машину с нашей поездкой. Если вопросов нет, то разбегаемся.

Следователи если в случайное возгорание не поверят и начнут копать, то найдут, что гараж использовался для перебивки номеров на краденых машинах. И дальше выйдут на вполне настоящую группу угонщиков, хвосты я предпочитаю обрезать с гарантией. Но вот это Лёше знать точно не стоит. И так сегодня его совесть прошла по очень тонкому льду мимо Уголовного кодекса.

Уже закрывая гараж и установив бомбу на неизвлекаемость, я с некоторой грустью посмотрел на внедорожник, верой и правдой служивший мне последние три года. Всё-таки бережливость не только в делах, но и в жизни должна быть одни из главных качеств человека. Не выбрасывай рубаху, если её можно зашить. Но и Антон Павлович сказал тогда правильные слова, что в решающий момент надо уметь перешагнуть скупость, отдать часть, чтобы сохранить остальное. Тут главное — не ошибиться, когда уже надо, а когда ещё рано. Сейчас-то сомнений не было. Машина — ерунда, намного больше жалко свой нынешний проект… Я замотал головой, отбрасывая ненужные мысли. Да, придётся всё бросать и срочно уезжать — но мы с Алисой как феникс из пепла возродимся на новом месте. Раз мы теперь вдвоём, то в этот раз всё будет намного легче.

Домой мы приползли, еле стоя на ногах. И день выдался бурный, особенно у Алисы, а уж катание на велосипедах, пусть и для видимости, высосало последние силы. Так-то, если бы мы бежали немедленно, то заморачиваться с выполнением «легенды» до конца не стали. Но я уговорил Алису рискнуть и задержаться на несколько дней. Лёша хотя бы из-за Яны, и чтобы её не подставить, какое-то время вынужден будет молчать про необычные таланты бывшего начальника. Этого хватит, чтобы я успел запустить проект нашего завода, а уже потом имитировать несчастный случай и «тела не нашли». Очень важный проект, и я готов рисковать, чтобы у него тоже сохранился шанс уже под руководством моего зама.

Но это объяснения для ума, а тело протестовало. Алиса вымоталась так, что готова была упасть в постель, прямо не снимая обуви. В итоге всё равно заснула прямо в середине процесса переодевания, когда уличную одежду сняла, а пижаму не надела. Я это обнаружил, лишь когда лёг сам, но поделать ничего не успел: Алиса, не просыпаясь, удобно устроилась в моих объятиях, замурчала довольным котёнком и пресекла любые мои попытки осторожно высвободиться.

Утро вышло грустное. Причём если раньше Алиса весь день бы смущалась, обнаружив, мало того что в одних трусах спала, так ещё и ко мне прижималась, то сегодня молча встала, натянула футболку и пошла чистить зубы. И вообще, впервые на моей памяти, на столе стоит полная турка — Алиса заваривает себе чай из пакетика.

— Эх… Знаешь, не жалею. После того, что я увидела в памяти этой сволочи — не жалею… И всё равно паршивое чувство. Я же про истфак, да ещё в Москве, всю жизнь мечтала. И сбылась…

— Если легче станет, у меня то же самое. Я ведь тоже и по стопам отца хотел пойти, но пришлось всё бросать тогда и уезжать. И сейчас… Я все девяностые стиснув зубы смотрел, чего вокруг творится, и думал: ну хоть как, ну хоть немного всё повернуть. А сейчас как само собой сложилось. Я потому и попросил тебя задержаться.

Неожиданно заиграл телефон. Увидев, кто звонит, я вытаращил глаза: Лёша!

— Алло.

— Добрый день, Игорь Данилович. Вы дома?

— Да.

— А не могли бы вы спуститься? Я внизу жду, у меня тут пара вопросов возникла.

— Игорь, что случилось? Вид у тебя…

— Лёша позвонил. Просит спуститься и хочет про что-то поговорить. Жди меня, но если меня долго не будет или я позвоню, но ты заподозришь со мной чего-то не так — наш план эвакуации запускаем немедленно.

— Хорошо.

Пока ждал лифт, сердце стучало как бешеное, а в голове шумело. Нельзя в таком состоянии говорить… «Иншалла, Игорь — если на то есть воля Аллаха, то сбудется», — словно из ниоткуда прозвучал в голове голос. Я улыбнулся. Мне везёт на людей. Пока я жил во Франции, в мусульманском квартале, куда забрёл в поисках жертвы на одну из охот, я встретил старого перса хаджи Рахима. Седой, но крепкий как скала имам не распознал мою природу инкуба, но считал меня человеком, наделённым особыми способностями. Да и с магией у него отношения были особые: сам не владел и тенью дара, но, путешествуя по миру, видел и слышал хаджи Рахим немало того, что современной наукой объяснить трудно.

«Женщины в моём возрасте уже привлекают только душу, но не тело, копить золото ради золота имаму стыдно. Зато я собираю умных людей и интересные истории, — сказал он при нашей первой встрече. — А две хороших истории, которыми собеседники поделятся друг с другом, всегда обоих сделают вдвое богаче». Я никогда не отказывался от хороших людей и уроков, которые могли мне дать. Я объяснял ребятам из мусульманского квартала, как правильно драться холодным оружием, они в обмен научили меня прилично стрелять. А вечерами мы заваривали душистый чай, младшая дочь хаджи Рахима приносила нам персидские сладости, и мы беседовали. Я делился знаниями, которые мне вдолбила ахай Аюржан и как жил в Сибири. Хаджи Рахим в ответ рассказывал о Персии и Междуречье. Менялись религии и правители, менялось название страны, но древнейшая цивилизация мира сохраняла культуру, знания и легенды.

Если и ворчал на меня старый перс, то как он говорил «за торопливость и горячность». «Старайся, Игорь, Аллах не любит ленивых. Но помни — только если на то есть воля Аллаха, тогда и сбудется. Потому Аллах не любит торопливых, кто не готов всего себя отдать делу. Умей даже самый горячий порыв сердца исполнять с холодным умом». Спасибо, хаджи Рахим. Иншалла. Душа моя чиста от сомнений. Разум мой холоден и пуст перед страхом. Тогда Аллах дарует удачу задуманному делу.

Ранней осенью солнце греет почти так же, как летом. Разве что на небе оно появляется позже, а уходит с небосвода раньше, но пока это не сильно ощущалось. Зато убранство деревьев уже понемногу начало меняться, вместо одинаковых летних нарядов в зелёных тонах деревца на газоне вдоль дороги уже начали обзаводиться золотистыми, оранжевыми и жёлтыми заплатками. Скоро они переменятся до неузнаваемости, на ветках не останется ни одной зелёной частички, деревья покроются золотом и, кажется, начнут грустно звенеть при каждом порыве ветра, оплакивая завершение лета. Но всё это потом, а пока деревья ещё в сомнении: может быть, обойдётся и не придётся стоять голыми на пронизывающем зимнем ветру?