Дождавшись, пока я выберу и лягу, Алиса выключила свет… и я опять напрягся, теперь опасаясь, как бы маятник не качнулся в обратную сторону. Очень уж Алиса одобрила идею общего одеяла, до этого мы всегда спали под разными. Но Алиса юркнула под одеяло, прошептала:

— Спасибо, это было здорово. Спокойной ночи.

Свернулась калачиком у меня под боком и мгновенно уснула. Я же лежал и думал: женщина настолько полна загадок, что, кажется, мне её до конца никогда не понять. Наверное, потому что я всего лишь демон страсти, но не демон мудрости.

Очередное утро началось с того, что меня разбудил запах горелого кофе. На кухню я успел вовремя. Алиса, не переодеваясь после сна, решила сделать завтрак одна. Пробовала варить кофе в турке и как раз собиралась разливать свой результат по чашкам.

— С добрым утром и выбрось эту гадость. В раковину слей.

— Жалко же. Это же кофе! — возмутилась Алиса. — Ну, ошиблась немного.

— Ты его прокипятила, причём капитально. Там кроме горечи от кофе не осталось даже запаха.

— Жаба душит, — вздохнула Алиса. — Особенно как вспомню стоимость пачки. И не говори, что «это ты учишься». Я и без тебя пробовала варить. Тоже ерунда всегда получалась. А сегодня так вообще…

— Просто ты неправильно учишься. На самом деле, как и везде тут теория нужна, а уже по ней практика. Сколько чего засыпать и до какого состояния нагревать. И ни в коем случае не уходить от турки. Закипит — пропало. А ты, похоже, отвлеклась.

Алиса с грустными глазами молча дождалась, пока я сварю кофе заново, выпила половину чашки, и только после этого немного оттаяла, улыбнулась разок и ответила:

— Нет, так как ты я не смогу. Терпения не хватит. Я в окно засмотрелась. Всё думала, насколько у меня сегодня будет потерянный день и как жалко времени. Мы всем потоком идём пихаться и толкаться, оформляя медкарточку в поликлинике.

Я невольно скривился. Полвека прошло, по факту дважды внутри страны переменилось общественное сознание — сначала СССР распался, затем от лихих девяностых мы смогли вернуться к более-менее приличной жизни нормального государства — а некоторые вещи и некоторые замшелые товарищи не меняются. Тараканы, говорят, ядерный взрыв переживут? Так вот, любители требовать справку о той справочке пересидят даже тараканов.

Алиса поняла меня правильно. Опять тоскливо вздохнула.

— Ага. Мы всё подавали в отдельной выписке из поликлиники. Вот представь. Сотня человек, все умные и аккуратные, все всё принесли. Всё уже в карточку переписали. Нет, сегодня мы опять будем таскаться по кабинетам. И ладно бы врачи смотрели. Где сомневались — давно или перепроверили, или в поликлинику по месту прописки отправили. Нет, мы сегодня большим стадом будем ходить из кабинета в кабинет и ставить печати, чтобы в самом конце поставили самую большую печать. Мне заранее плохо.

— Ну… — я попробовал её утешить, — давай я найду хоть какую-то пользу? Не просто познакомишься, а сойдёшься с будущими сокурсниками, заведёшь полезные связи. Сова на глобусе, конечно, выходит идея, но…

Я осёкся, настолько резко переменилось настроение у Алисы. Из меланхолично-тоскливого в холодное раздражение.

— Спасибо. Вот связей мне точно не надо, особенно общественно полезных. Хватит и одного раза. Нет, я не жалуюсь, и даже довольна, что всё так сложилось, но второй раз на эти грабли наступать не буду.

Я не понял, демонстративно скрестил руки на груди и сказал:

— Извини, но как это связано? Я понял, что минусы от превращения в суккубу пройдены, сейчас настал этап осознания плюсов. — Девушка на этом чуть не поперхнулась кофе. — Также сообразил, что к неудачным общественно-полезным связям ты отнесла Николая, из-за которого в итоге попала на поляну с палесмуртом. Ира рассказала. А дальнейшая логическая цепочка?

— Игорь, ты всегда такой деликатный, или только со мной? — ядовито сказала Алиса. — И как ты с таким обращением с девушками до сих пор не умер от голода как инкуб?

— Я сейчас не инкуб, а Игорь. И никогда не скрывал, что характер у меня не самый ванильный. Какой есть, — усмехнулся я. — Кстати, уже поздно. В смысле делать вид, что сердишься уже поздно. Месяц назад, может, ещё и поверил бы, что обиделась на меня, а сейчас вижу, что только делаешь вид. И как догадался — не скажу, а то ещё исправишься.

— Всё-то он знает, старый… чёрт, — вздохнула Алиса. — Уговорил. Да нет, логика простая. Думаешь, я в школе была мелкая, глупая и ничего не понимала? Я ведь няней не просто из-за денег работала. Это вроде и наёмная прислуга, но на особом статусе. Что-то услышать, с нужными людьми познакомиться — у кого совета попросить или пустяковое одолжение. Если людям это никаких расходов не несёт, то почему бы приятно не сделать? Я в тринадцать лет себе поставила цель выбраться из дома любой ценой и устроить себе нормальную жизнь. Не смейся, написала десять пунктов и правил, а также план, как добиться успеха — и постоянно всё перечитывала, а планы корректировала. Связи и знакомства такая вещь, что чем больше — тем лучше. Я и с Колей-то решила сойтись именно по расчёту и как бы не сама, а с подачи такого вот советчика «из нужных». Ты такой милый мальчик, почему бы тебе не встретиться с такой хорошей девочкой. Не целоваться и бегать за ним хотела, как остальные, а через него с его отцом познакомиться. Спать я с ним не собиралась в принципе, «не терять девственность до двадцати лет» я себе ещё тогда первым пунктом в список вписала. После школы мы разбежимся, зато контакт останется. Запас карман не тянет ведь?

Алиса неожиданно всхлипнула. Ну да, хотела парня использовать, а сама влюбилась. И пусть Николай оказался мерзавцем, всё равно он — первая настоящая любовь. Зато понятно, что именно спрашивал и на чём хотел сыграть палесмурт. Он-то принял мечту выбраться из города через «сойтись с семьёй Николая» за подростковую жажду секса и любой ценой затащить паренька в постель. А там сначала одна жертва, за ней вторая: и каждый раз поводок будет подстёгивать ту самую базовую мысль, на которой его закрепили. Пока суккуба не станет полной наркоманкой, лишённой собственной воли и целиком подконтрольной палесмурту за новую дозу энергии. Алиса же, едва накопила достаточный объём силы, отправилась исполнять свою мечту: уехать как можно дальше…

На этом свои абстрактные рассуждения я отодвинул в сторону и подальше. Переставил стул как можно ближе к девушке. Алиса, наплевав как это выглядит со стороны, уткнулась мне в плечо и несколько минут всё так же всхлипывала. Потом смогла взять себя в руки, и слёзы течь перестали, но голову от моего плеча она убирать не стала.

— Я только уже здесь, пока тебя ждала, когда ты уехал… спокойно думать смогла. Я за ним — а он за мной решил поохотиться. Сразу понял, зачем я с ним пыталась сблизиться. Решил, что нищая дурочка польстится на «папины связи» и получится её на секс раскрутить. И вдруг облом вышел, хотя он и старался, а я от любви совсем одуревшая была. Когда понял, что точно ничего не выйдет, то через меня решил до Иры добраться и уже её попробовать в постель затащить, но тут уже я ему помешала.

Алиса окончательно пришла в себя, заодно решила, что всё-таки сейчас ведёт себя не очень прилично. Особенно если вспомнить — она-то до сих пор в пижаме. Чуть-чуть, чисто символически на ладонь отодвинулась в сторону, долила себе из турки остаток кофе и прокомментировала:

— Единственная радость на сегодня.

— Что, совсем в группе ещё никого не знаешь? Ну хоть как-то вы уже наверно познакомились?

— К сожалению — да, — поморщилась Алиса. — Это я не про всех. У нас там парень один, Марик зовут. Мы с ним на экзаменах пересеклись и в одной группе оказались. А тебе, — в голосе прорезался яд, — за Селезнёву отдельное спасибо. Чувствую, твоя шутка долго мне икаться будет. «Ой, Алиса потому что Селезнёва, родители книжку любили? А ты Кира Булычёва тоже, наверное, любишь?» — передразнила она. — Как повод сойтись. А когда узнал, что я иногородняя, так сразу «ой, давай помогу, ой тебе, наверное, трудно».