Спустя пару часов прибыли машины из дивизии и с ними сотрудник НКВД, который официально оформил выселение семьи Валенса из села. После, погрузив их в грузовик, мы сами залезли в свой, и вся наша небольшая колонна двинулась в обратный путь. Заехав сначала в Буск, мы выгрузили поляков, причём Анджея оформили как военнопленного, двинулись дальше в дивизию и к полуночи были на месте. Быстро поужинав, все завалились спать.
Утром, хорошо выспавшись, а торопиться нам было некуда, я пошел в штаб дивизии за новостями. Новости радовали, Жуков приказал прибывшим в его распоряжение диверсантам из моего центра начать чистить присоединённые территории. Боестолкновения происходили ежедневно, но их итогом было то, что количество банд неуклонно сокращалось. Физическое уничтожение бандеровцев и польских дезертиров, а также высылка их семей и тех, кто им помогал, делали своё дело. Количество нападений на воинские колонны, гражданские машины и представителей власти сокращалось с каждым днём. Мои бойцы тоже за это время выследили по банде националистов и бандитов и сейчас были в очередном поиске. Пообедав, я выбил себе пару крытых машин и снова выехал на охоту. Добравшись до намеченной точки, выгрузился, и грузовики, развернувшись, двинулись назад, причём в каждом из них было по паре вооружённых бойцов, это так, на всякий случай, а я со своими бойцами скрылся в лесу.
Найдя хорошее место для ночлега, рядом с ручейком, мы заночевали, а на следующее утро двинулись дальше. Около полудня вдалеке послышался шум грузовика, который резко прекратился, зато стали слышны выстрелы из винтовок. Вытянувшись в цепь, мы ускорили шаг, и минут через десять перед нами предстала следующая картина. На дороге стояла «полуторка» с открытыми дверями, а на дороге лежало тело, судя по всему водителя. Но это было полбеды, тут же, прямо на дороге, десяток бандитов, а это были именно бандиты, так как все были одеты в гражданскую одежду, окружили раздетую женщину, а рядом еще два ублюдка сдирали одежду с ещё совсем девчонки, лет двенадцати, наверное. Мгновенно оценив обстановку, я отдал приказ:
– Так, бойцы, стреляем этим уродам исключительно в живот, а чтобы они к оружию не тянулись, потом бейте по грабкам. Нельзя, чтобы они слишком быстро померли, за такое надо отвечать.
Переведя переключатели автоматов на одиночную стрельбу, бойцы, разобрав цели, открыли огонь. Праздник жизни оборвался внезапно, вот только что они, убив водителя, разложили ехавшую в машине учительницу. Упиваясь своей властью и безнаказанностью, они хотели сначала заставить дочку учительницы смотреть на это, а затем, на глазах матери принялись срывать одежду и с девочки. Вот только изнасиловать мать на глазах дочери они не успели, со стороны леса послышались одиночные выстрелы, и один за другим фигуры националистов стали падать на дорогу. Спустя минуту из леса появились фигуры в лохматых маскировочных накидках, в которых людей можно было принять за кусты или леших. Держа наготове оружие, они цепью двинулись к месту нападения. Несколько бандитов попытались, несмотря на сильную боль, дотянуться до своего оружия, но снова раздались одиночные выстрелы, и руки, которые тянулись к оружию, дёрнулись от попадания в них пуль.
Анна Петровна Нехамкина, учительница начальных классов, которая с дочерью ехала в село, куда её направили на работу, не сразу поняла, что происходит. Это всё походило на чудовищный, кошмарный сон. Сначала на дорогу внезапно выскочило несколько фигур с оружием в руках, они заставили водителя остановиться и вылезти из кабины, а после этого сразу его застрелили. Затем вытащили и её с дочерью, и начался настоящий кошмар: с неё на глазах дочери содрали одежду, а затем начали срывать одежду и с дочери. Она не сразу осознала, что обстановка вдруг поменялась, и фигуры бандитов и насильников внезапно стали падать. Дочь осталась стоять на дороге одна, совершенно обнажённой, стояла и плакала. А затем появились фигуры, похожие на ожившие кусты, вот только в руках у них было оружие, и они время от времени куда-то стреляли. Полностью в себя она пришла, когда один из этих «леших» накинул на неё её собственное одеяло, которое валялось на дороге после того, как нападавшие распотрошили их вещи. Человек накрыл её одеялом и, прижав к себе, принялся гладить по голове и приговаривать:
– Всё, всё уже закончилось, теперь всё будет хорошо, не надо бояться, сейчас оденешься, и мы довезём тебя и твою дочь до места вашего назначения.
Анна Петровна оглянулась, другая фигура накинула на её дочь другое одеяло и тоже, прижав её к себе, гладила по голове и успокаивала. А на дороге валялись тела нападавших, они были ещё живы, но вот оружия рядом с ними не было. Они стонали, скулили, некоторые сучили ногами, при этом держась руками за животы, а между их пальцами сочилась кровь. Наконец полностью придя в себя, она бросилась к дочери. Неизвестный мгновенно отошел от неё, и она крепко прижала к себе заплаканную дочь. Затем быстро выбрав из баула новую одежду, она увела дочь за грузовик, оделась сама и одела дочь, после чего вернулась назад.
– Капитан Скуратов, – представился ей один из их спасителей. – Куда двигаетесь?
– Спасибо вам огромное, даже не представляю, как вас благодарить за наше спасение.
– Пустяки, это наша работа. Так куда вы ехали?
– В Ключи, меня туда направили учительницей младших классов.
– Понятно.
Достав карту, я проверил – до этих самых Ключей было уже недалеко, какой-то десяток километров. После этого, посадив учительницу с дочерью в машину и закинув туда их вещи и собранное у бандитов оружие, приказал бойцам выстрелить ещё раз каждому ублюдку в живот, чтобы они подохли с гарантией. Также в кузов грузовика закинули и тело водителя, жаль мужика, наверняка у него семья осталась. После этого в кузов залезли мои бойцы, и мы тронулись. Через полчаса показались и Ключи, там мы остановились у сельсовета, где сгрузили учительницу с дочкой и вещи с оружием. Пока их отвели в помещение сельсовета, и председатель принялся отпаивать их чаем с мёдом, а грузовик с пятёркой бойцов уехал назад. Я был более чем уверен, что если и не все националисты, то многие из них будут из Ключей. В самом селе оказался телефон, и я смог сам дозвониться до штаба дивизии и вызвать сюда сотрудника НКВД, машины с бойцами и пустые, под семьи бандитов. Селяне, словно почувствовав недоброе, зашевелились, но пока через полтора часа не вернулась назад машина, всё было тихо. А вот потом…
Учительница с дочерью так и остались пока в сельсовете, а к сельской площади стали стягиваться местные жители. Многие из них видели, что с проехавшей машины капала кровь, оставив за собой на пыльной дороге кровавый след. Грузовик остановился на площади перед сельсоветом, и из него бойцы в странной форме стали сбрасывать прямо на землю тела, некоторые падали и оставались лежать неподвижно, а другие шевелились и стонали. В части этих тел сельчане узнали своих соседей, и среди них начался глухой ропот, но мгновенно прекратился, когда раздался выстрел. Стрелял командир этих непонятных бойцов, хотя внешне его было невозможно отличить от своих людей.
– А ну, ша! Что, узнали этих бандерлогов? Кто такие?
Тут вперёд через толпу пробилась женщина и, увидев лежащее на земле мёртвое тело сына, взвыла, а затем, изрыгая ругательства на этих бойцов и Советскую власть, попёрла вперёд.
Народ роптал, но и я не собирался изображать из себя интеллигента, меня больше заботила судьба этой учительницы и её дочери, а то, что на ней попытаются отыграться сельчане, я нисколько не сомневался. Тут надо было сразу поставить себя и показать, что за всё, что они сделают, им придётся отвечать. Вперёд выперлась здоровенная бабища и, увидев на земле труп сына, попёрла вперёд, как танк, при этом грозя всем и ругаясь на всех. Недолго думая, я просто навёл пистолет и выстрелил ей в лоб. Эта мегера точно не успокоится и будет гадить везде, да и другим будет наглядный урок. Толпа ахнула и отступила на несколько шагов, а я, чтобы не пропал эффект неожиданности, произнёс:
