Завтрашний день у нас гарантированно свободен, так что ребята нормально проспятся, я даже в виде исключения их будить утром не буду и на физподготовку не погоню. Переводчик помог мне не только с общением, но и подсказал, что лучше купить. Бойцы споро загрузили в кузов машины ящики с вином и водкой и сами, очень довольные, уселись на ящики, и мы двинулись назад. Машину разгрузили вообще за пару минут, постарались добровольные грузчики, когда бойцы увидели, что мы привезли, то даже просить или приказывать никому не понадобилось. Пять минут – и все ящики уже в канцелярии. Обмывать я решил вечером, мне так спокойней. Выпьют ребята, языки почешут и на боковую, а если сейчас праздновать, то потом пьяные бойцы полдня по казарме и расположению шататься будут, и кто знает, что им ещё в голову взбредёт. А так после ужина, когда и желудок себе набьют, выпьют, пообщаются и спать. Через час пришёл Старинов, его Штерн после награждения к себе позвал.

– Поздравляю тебя, Игорь, с орденом и новым званием.

– Спасибо, и тебя тоже, что начальство хотело? Чего тебя Штерн к себе звал?

– Не знаю, хорошая это новость или плохая, короче, хотят нас отозвать назад, нашу эффективность и полезность, вернее твоей группы, они увидели, в боевой обстановке испытали и теперь боятся, что с нами может что-нибудь случиться, и кто тогда новые группы учить будет. Короче, мы тут ещё до конца месяца, и тебе лично запретили ходить с группой в рейды.

Да… новость меня не обрадовала, ладно, мы тут до конца месяца, но пускать своих ребят одних во вражеский тыл мне было страшно – опыта у них ещё маловато. Самое паршивое, придётся исполнять, иначе можно всё испортить, а это значит, что к началу войны у нас может и не оказаться отлично подготовленных групп специального назначения.

Вечером обмывание орденов прошло отлично, кроме ужина в столовой нам в казарму принесли закуски, это Старинов постарался, а потому, неторопливо выпив и закусив, бойцы ещё потрещали между собой о своих проблемах и вообще о жизни и постепенно один за другим отправились на боковую.

Мы втроём тоже отметили награждение, сначала вместе с бойцами, а потом посидели в канцелярии и, наконец, тоже отправились спать. Награждение и затем его отмечание прошло отлично, на следующий день даже похмелья не было, так, слегка голова была тяжёлой, но быстро всё прошло.

А затем началась рутина, меня действительно больше в рейды не пускали, вот бойцы, те да, но тоже в основном их использовали как обычную разведку. Они регулярно ходили во вражеский тыл, только начальством им было запрещено проводить диверсии, лишь изредка брать «языков» и всё.

По крайней мере, этот месяц на нашем участке фронта было тихо, и 27 мая нас отправили назад в СССР. А буквально через пару недель, нанеся неожиданный удар, франкисты захватили Гандесу и, развивая свой успех, двинулись дальше к морю. Республиканцы вели себя непонятно, то яростно сопротивлялись, то практически без боя отступали, и в результате 13 июня франкисты захватили приморский городок Винароса, тем самым разрезав территорию республик пополам. Наше участие лишь ненадолго отсрочило очередное поражение республиканцев, хотя останься мы, и ещё неизвестно, как бы дальше развивались события, но тут от нас мало что зависело, мы выполняли приказ[16].

– Итак, господа, я хочу от вас услышать, как такое могло произойти?! Мало того что мы потеряли самолёты, это ещё полбеды, и даже уничтожение самого аэродрома тоже не так смертельно, но полная потеря всего лётного и обслуживающего персонала недопустима!

Командующий легионом «Кондор» генерал-майор Гуго Шперле обвёл тяжелым взглядом собравшихся офицеров штаба.

– Господин генерал, – начал начальник штаба легиона, оберст-лейтенант Вольфрам фон Рихтхофен, – у противника просто не было подразделений, способных устроить такое.

– Не было, говорите?! И кто тогда, по вашему мнению, устроил это побоище? Святой дух? Сатана? Кто?!

– Согласно информации испанцев, месяц назад в Барселону прибыла необычная группа русских, их информатор докладывал, что к ней было проявлено необычное внимание начальства, причём это не танкисты и не лётчики. Вскоре после этого на воздух взлетает дивизион гаубиц, а спустя пару дней вырезается танковый батальон, а вся техника угоняется. Уже поэтому становится ясно, что русские прислали в Испанию группу хорошо подготовленных диверсантов. Кстати, сами испанцы назвали их «Diablo rojo», что означает – красные дьяволы. Известно, что они расквартированы в Гандесе. Мы работаем по ним, но информации мало, в основном это общая информация, ни командный состав, ни ведомственная принадлежность неизвестны. Известно только, что они имеют на вооружении неизвестные образцы оружия, много снайперских винтовок, причём самозарядных, и ручных пулемётов, тоже нового образца, да и их экипировка и обмундирование тоже сильно отличаются от общепринятых. Судя по всему, это именно они нанесли удар по аэродрому. Хотя все здания были уничтожены, как и большинство тел, но всё же нам удалось кое-что выяснить. На многих сохранившихся фрагментах тел видны следы холодного оружия. По выводу эксперта, всех на аэродроме просто зарезали, а это значит, что те, кто это сделал, превосходно обращаются с холодным оружием. Кроме того, судя по всему, всех убивали спящими, а это значит, что противник отлично подготовлен именно к таким ситуациям. Также нашими людьми не найдены гильзы, а это ещё раз подтверждает выводы эксперта, что всех убили холодным оружием.

– И как нам бороться с таким противником?

– Не знаю, господин генерал, но согласно донесениям разведки такое подразделение у противника одно, и действует оно только у Гандесы. По моему личному мнению, русские тоже решили опробовать в Испании своё новое подразделение. Пока могу предложить только значительно усилить охрану наших аэродромов и привлечь служебных собак.

– Спасибо, герр оберст-лейтенант.

Генерала Шперле радовало только одно: похоже, у противника действительно только одна такая группа, а значит, если внимательно за ней следить, можно не опасаться ударов по другим аэродромам, что вовсе не отменяло усиление их охраны.

Обратный путь в Одессу прошел нормально, и уже 4 июня мы снова в гражданке сходили на причал одесского порта, а затем два дня в поезде, и мы приехали в Москву. Нам даже выделили два отдельных купейных вагона для группы, а в Москве нас уже ждали крытые грузовики, которые и отвезли с вокзала в место нашей новой дислокации.

В самом Нахабино нас ждали четыре только что построенные казармы, они были из кирпича, двухэтажные, и на каждом этаже можно было разместить больше сотни бойцов, это с учётом небольшой канцелярии, оружейки и туалетов. Кроме казарм было и два здания учебных корпусов с плацем и небольшой спортплощадкой, а также отдельной казармой роты охраны, в роли которой оказались бойцы НКВД. Ещё были столовая, баня, медпункт, складские здания, гараж и рембоксы, дом начсостава, где должны были жить инструкторы и преподаватели. Также нас в Нахабино ожидал и новый заместитель майора Старинова, капитан государственной безопасности Судоплатов. Сразу по прибытии я пока разместил своих бойцов в первой попавшейся казарме, всё равно группа будет расформирована. По мере прибытия курсантов мои бойцы будут распределены между учебными ротами как инструкторы. У каждого будет своя группа курсантов, которых они начнут дрючить под моим общим руководством, а как вы хотели, мне одному чисто физически невозможно сразу обучать несколько сотен курсантов.

После того как бойцы пошли заселять казарму, я с Угловым и Стариновым пошел знакомиться с Судоплатовым. Надо отметить, что он постарался на славу, хоть это и не его специфика, но учебный центр был построен на отлично. Вот устройство полосы препятствий, тропы разведчика и учебного городка лежало на мне. После короткого знакомства мы снова собрались уже вечером, вчетвером, и тогда, сидя в спокойной обстановке, стали обсуждать процесс будущего обучения.