– Пусть повторяется. Не существует непогрешимых генералов.

– Но, сэр, а если генерал – джедай?

Юноша вздохнул:

– Джедаи тоже ошибаются. – Он снова обратился к адмиралу Калбаку: – Если бы вы базировались в этой системе, как бы вы организовали оборону?

Глаза мон-каламари завращались, словно стараясь охватить разом всю запруженную космическими обломками звездную систему, и он медленно кивнул.

– Раз у меня нет крупных кораблей, я, пожалуй, разместил бы свои истребители на астероидах.

– Я бы тоже, – согласился Люк. – Будь я Макабром, я бы даже не имел единой базы. Выдолбил бы себе два десятка астероидов покрупнее, и вот тебе готовые транспорты-носители и пункты базирования. К тому же совсем несложно сделать их практически невидимыми. Это совершенная маскировка.

– Тогда нам повезло, что вы не Макабр.

– Бен Кеноби говаривал, что везения не существует. Подумайте вот о чем: генерал я новоиспеченный. Еще месяц-другой назад я был простым пилотом-зазнайкой. Если даже мне хватило пары минут, чтобы сделать такой вывод, то как до этого за долгие месяцы мог не додуматься Макабр? – Люк шагнул в голоизображение и указал на точки, обозначавшие заградители CC-7700/E – «двойные семерки». – Посмотрите на эти астероидные поля. Много ли в них подходящих мест для размещения кораблей-заградителей? – Калбак только задумчиво моргнул в ответ. – Итак, вы знаете, что противнику придется привести крупные корабли, и имеете отличное представление, в каких точках их расположат. Так какие же действия вы предпримете?

– Я бы основательно заминировал эти точки, – отозвался Калбак. – И разместил поблизости истребители.

– А он поместил и базу, и свои войска на планете. – Люк кивнул астромеханику. – R2, покажи.

Крохотный светящийся диск Миндора начал расти, подминая под себя остальную систему. Планета выглядела просто ужасно.

Некогда райский курорт стал каменистой пустыней, а непрерывные метеоритные дожди, порожденные Большим Бумом, вытравили из него всю жизнь. Единственной характерной чертой всего ландшафта стали вулканы, исторгающие дым из трещин в коре планеты. Даже океаны съежились, превратившись в редкие ядовитые выгребные ямы, кипящие в самых низинах бывшего морского дна. Атмосфера была так насыщена испарениями металлов и минеральных солей, что это создавало препятствие для прохождения сигналов через обычное пространство; например, первоначальная передача Макабра, в которой он просил о перемирии, была только голосовой и шла со значительными помехами.

Даже мощные датчики «Справедливости» с трудом пробивались сквозь эту пелену и обеспечивали картинку очень низкого разрешения. Обнаружить базу Макабра можно было только через оптические датчики, работавшие в видимой части спектра, и даже сейчас самые лучшие снимки, сделанные кораблями оперативной группы, не могли дать ясного представления, сколько солдат, бронетехники и защитных укреплений находится внизу – с орбиты были видны только главные установки планетарной обороны.

Люк неодобрительно покачал головой:

– Он добровольно привязал себя к планете, где нет ни питьевой воды, ни продовольствия, где сам воздух так ядовит, что может основательно повредить легкие. А через атмосферные помехи ему едва ли удается эффективно общаться с собственным флотом. Единственное, для чего пригодна эта база, – быть отличной мишенью.

Калбак еще шире раскрыл глаза, хмурясь на мон-каламарианский манер:

– Генерал, мы не обязаны соблюдать перемирие: в конце концов, этот Макабр воевал не как солдат, а как пират. – Адмирал повернул свой правый глаз к наземной базе. – Это сооружение так и просит хорошей бомбардировки.

– Нет. Если имперцы узнают, как мы реагируем на просьбу о сдаче, нам перестанут сдаваться. И кровь польется рекой.

– Тогда как нам следует поступить?

– Я не знаю. – Лицо Люка стало еще угрюмее. – Просто не знаю.

Тихий звук, похожий на плеск ледяной воды по речным камням, привлек внимание Тубрими, и тот уставился в приборную панель.

– Входящее сообщение с челнока!

Калбак кивнул:

– Выводи.

– Одну секунду… – вмешался Люк. – Вы разрешите, адмирал?

Адмирал дал согласие, закатив левый глаз.

– Лейтенант, включите только звуковое воспроизведение, – распорядился джедай. – R2, голосхему не убирай. Нанеси на нее «Справедливость», челнок и его траекторию.

– Генерал? – Калбак тревожно подался к юноше, и тонкие щупальца на его подбородке затрепетали. – У нас проблемы?

– Однозначно! – бросил Люк, кивнув в ответ. – Давайте, лейтенант.

На тактической схеме высветились точки, обозначавшие местоположение «Справедливости» и челнока миндорского военачальника. Тубрими взмахнул рукой, и мрачный, почти мурлычущий голос Макабра, казалось, зазвучал разом отовсюду:

– Как же могу я предложить капитуляцию, не встретившись с вами лицом к лицу? Неужели я отдам жизни своих солдат на растерзание волнам и ветру, так и не успев посмотреть вам в глаза? – В голосе военачальника звучало искреннее недоумение, переходящее в печаль. Люк уже не столько хмурился, сколько сердился. Макабр разыгрывал свою партию на культурных особенностях народа Калбака: мон-каламари судили о характере собеседника по движению его глаз. – Молю, исполните одну скромную просьбу поверженного противника – да не окажутся призрачны мои надежды на милосердие для моих солдат.

Щупальца на подбородке Калбака заходили ходуном.

– Генерал?

Люк почти не слышал мон-каламари. Этот голос…

Теперь он опознал один важный штрих. Электронными средствами в голос была привнесена глубина, звучность и добавлены небольшие обертоны, воздействующие на примитивные участки мозга. Голос заставлял себя слушать, требовал уважения. Голос приказывал повиноваться, возбуждал страх и трепет.

Да, именно так: голос Макабра звучал в точности как у Вейдера.

Если не считать Вейдера, Люк единственный раз в жизни слышал столь же звучный и низкий синтезированный голос, вселяющий тревогу и леденящий кровь, и он принадлежал голографическому силуэту, заполненному звездами… Неужели это он?

Джедай сжал челюсти:

– Коллапсар…

Калбак повернул в его сторону один огромный глаз:

– Вы процедили это слово, точно проклятие…

– Для меня так и есть, – угрюмо ответил Скайуокер. – Мне приходилось иметь с ним дело. Коллапсар – одна из Рук Императора. Точнее, был таковым. Я видел донесения, что он мог командовать имперской разведкой во времена битвы при Явине. Я должен был сразу опознать его – хотя бы по этому странному головному убору, но эти набеги не в его духе…

– Нет?

– Он более склонен… к театральным эффектам. По голосвязи он всегда представал в виде космоса – то есть силуэта, внутри которого светились звезды… – Люк широко распахнул глаза. – И он никогда не делал грязную работу лично!

Пошатнувшись, он подался к движущейся звездочке челнока на тактической развертке. Звездочка двигалась чересчур быстро.

– Это верное отображение?

Лейтенант за приборной панелью скосил глаза, по-мон-каламариански пожимая плечами:

– Так точно. И он ускоряется.

– Покажите его курс.

Траектория полета челнока осветилась конусом голубого тумана.

– Вот его курс – при условии, что ускорение останется постоянным… Хотя нет, он увеличил ускорение… Восемь g… Одиннадцать g…

Конус расширялся до тех пор, пока не поглотил голоизображение «Справедливости».

– Прикажите всем десантникам занимать места в транспортниках. Всему экипажу надеть скафандры.

Калбак мигнул:

– Генерал?

– И вам тоже, адмирал. – Люк прошагал через палубу к стенному шкафчику и начал извлекать оттуда летные комбинезоны. – Иди сюда, – обратился он к ближайшему члену экипажа, – будешь их раздавать. Приступай.

Мон-каламари по-прежнему мешкал.

– Вы ждете направленной атаки?

– Что-то в этом роде. Произведите расчет данных для стрельбы при ускорении от пятнадцати до двадцати пяти g в пределах этого конуса, – приказал Люк офицеру-наводчику. – Зафиксируйте цель всеми орудиями по ближайшему борту и приготовьте к пуску торпед.