– Генерал? – Лейтенант в изумлении повернулся к Скайуокеру.

– Прекратите это! – брызнул слюной Калбак. – Это… это же… Челнок безоружен!

– Это приказ, лейтенант. – Люк решительно посмотрел на Калбака. – Или мне сказать: это приказ, адмирал? Прошу извинить меня за то, что я отдаю приказы на вашем мостике. Прикажите экипажу исполнять мои распоряжения.

– Но… по крайней мере, мы должны его предупредить!

– Он поймет, когда его датчики засекут то, что он попал в прицел.

– Мы что, Империя? Вы уничтожите безоружный корабль? Это убийство!

– Адмирал? – раздался голос мичмана, звенящий, как туго натянутый канат. – Челнок подавляет сигналы наших радаров и начинает маневр уклонения. Ускорение по-прежнему возрастает.

– Обычно на челноках нет подавляющей аппаратуры, – твердо сказал Люк. – Адмирал, отдайте приказ стрелять.

– Но там нет оружия…

– Он и есть оружие. – Люк теперь не сомневался в своих инстинктах. – Летающая бомба.

– Но… Сам Макабр…

– Его там нет, – отрезал джедай. – Посмотрите на маневр уклонения: за штурвалом имперский пилот истребителя. И неплохой к тому же.

– Адмирал, – сдавленным шепотом доложил мичман, – вектор изменился. Челнок лег на курс перехвата на ускорении 25 g. Пять секунд до контакта.

– Адмирал, – с ледяным спокойствием сказал Люк, – действуйте.

Мигательные перепонки Калбака затянули его огромные глаза, но в этот раз они не разошлись.

– Да простит меня весь мой род и все мои предки, – проговорил он. – Огонь.

Заряды турболазеров пронзили вакуум. И за миг до того, как они должны были достичь челнока и разорвать его на части, он исчез в белой лучистой вспышке.

Но эта вспышка не превратилась в расширяющуюся сферу и не покатилась ударной волной, как при взрыве, а размазалась в плоскость, похожую на планетарное кольцо или аккреционный диск черной дыры. И этот белый диск на скорости света устремился навстречу «Справедливости» и рассек все ее щиты, не встретив ни малейшего сопротивления. А заодно вспорол ее броню, корпус и все внутренние переборки.

Корабль просто распался на куски.

Часк Фраган только-только начал приходить в себя после битвы. Едва успев выключить внутришлемный дисплей и откинуться на спинку пилотского кресла в своем B-истребителе, он испустил через жаберные мешки над глазами долгий, с присвистом вздох, как вдруг услышал у себя за спиной непечатную ругань бортстрелка Корта Хабела.

– Что там еще? – Часк исполнил вираж вполоборота истребителя и изогнулся так, чтобы рассмотреть экраны Корта…

Но Корт не смотрел на экраны. Он смотрел на яркую белую звезду, которая расцвела в том месте, где должна была находиться «Справедливость» – в пяти световых секундах от них.

– Разорви меня хатт! Что это было?

– Если б я знал, – процедил сквозь стиснутые зубы Корт. – На сканерах чисто… Подожди, передатчик тоже молчит! Подпространство выдает одни помехи. – Стрелок помрачнел. – Нас глушат.

– Кто?

– Ретрансляторные феи, кто ж еще, хитиновые твои мозги. Откуда мне знать?

– Отправь сообщение через обычное пространство.

– По радио? Мы же в пяти световых секундах от…

– Стало быть, взрыв произошел около двенадцати секунд назад?

– Обычное пространство тоже молчит. Совсем. Одни помехи… Подожди, пошло!

С трудом прорываясь сквозь помехи, передатчик разрозненными плевками выдал на-гора новость: по «Справедливости» был нанесен тяжелый удар неизвестным оружием, и огромный боевой крейсер развалился на куски прямо на орбите. Потери еще не подсчитаны, но истребители сопровождения доложили, что после катастрофы с обломков принялись массово срываться десантные транспорты и спасательные капсулы, а спустя несколько секунд истребители вступили в бой с превосходящими силами противника, которые открыли по спасательным капсулам огонь.

– Они хотят выбить из нас весь дух!

– Кто?

– А ты догадайся… – Корт передернул жвалом, указывая на мельтешащую тучу астероидов позади колпака их кабины – настоящий шторм из обломков, которые светились от плазменного излучения десятков – нет, сотен – ионных двигателей. – Вот они.

Часк разразился бранью даже более сочной, чем у Корта, и застучал по кнопкам панели управления, поднимая щиты и врубая двигатели на полную мощность. Но эта ругань оказалась и последним, что он изрек в своей жизни. Невидимая сила просочилась сквозь все щиты, точно их и не было, и разломила корабль пополам.

– Передача прервалась, сэр. – Младший лейтенант Хорст Девало, связист «Копейщика», нахмурился, глядя на свою приборную панель. – «Справедливость» замолчала.

Капитан Тиросск перегнулся через плечо подчиненного и с любопытством воззрился на панель:

– Это наш сбой или их?

Вопрос был резонный. «Копейщик», модифицированный контейнеровоз, уже пережил целое столетие и был ласково наречен всеми, кто служил на нем, «Ломиком и такой-то матерью». Именно эти два инструмента традиционно применялись, когда требовалось устранить его бесчисленные поломки.

– Вызовите «Палео» и «Невоспетого». Может, у них та же проблема?

Таспанская система находилась так глубоко в Среднем кольце Галактики, что в космосе вокруг было не протолкнуться, а в саму систему не существовало безопасной прямой гипертрассы. Последние отрезки пути приходилось преодолевать зигзагами из нескольких коротких прыжков длиной в пару световых лет каждый – и после каждого корабль выходил из гиперпространства и менял вектор. Финальное «горлышко» располагалось именно здесь, в межзвездном пространстве менее чем в двух световых годах от системы. На разном расстоянии от Таспана и самого Миндора имелось несколько точек для проникновения, и резервный флот Новой Республики мог вынырнуть из гиперпространства по любым из заданных координат, чтобы либо поддержать атаку, либо прикрыть отступление – в зависимости от того, что было больше нужно. Они следили за ходом битвы по каналам подпространственной связи – и точно так же узнали о победе и о последующих переговорах, потерпевших крах.

– Проблема у нас, – доложил лейтенант Девало. – Я не могу связаться даже с другими нашими кораблями.

– Эта утлая шаланда, которая почему-то называется фрегатом… – начал отводить душу капитан, но подчиненный прервал его.

– Корабль ни при чем, сэр, – сказал он сдавленным голосом. – В подпространстве помехи… Нас глушат, сэр!

– Здесь? Вы можете определить источник помех?

– Точность датчика понизилась и составляет всего пятьдесят процентов. Нет, сорок. Источник должен быть недалеко: он блокирует весь спектр подпространственных сигналов и сенсорного излучения.

– Все по местам, полный ход, – распорядился Тиросск хриплым голосом. – Свяжитесь с «Палео» и «Невоспетым» по обычной радиосвязи и прикажите готовиться к прыжку.

– Сэр?

– Вы слышали, что было сказано. Мы не знаем, что происходит, и другого способа это выяснить нет.

– Гравитационная волна! – закричал штурман. – Множественные источники, и они движутся!

Капитан прослужил достаточно долго, чтобы удержаться от ругательства, но на ум все же пришло несколько подходящих.

– Векторы?

Штурман зачитал несколько цифр: полусфера гравитационной энергии уже накрыла точки входа во все исходящие гиперпространственные пути и продолжала расширяться, превращаясь в полную сферу.

– Гравитационные мины, – выдохнул Тиросск. – Они нас здесь запирают.

– Имперские истребители на подходе! – отрывисто сообщил помощник. – Четвертая эскадрилья докладывает, что ввязалась в бой с СИД-защитниками…

– Каким образом докладывает? – бросил капитан.

– По обычной радиосвязи, сэр.

Теперь даже Тиросск не удержался от ругани. Но сделал это очень тихо, чтобы другие ботаны его не расслышали. Сообщения по обычной связи еле плелись на скорости света, и это означало, что имперские летуны будут здесь очень скоро – вернее, они уже тут.

Передние иллюминаторы побелели, и «Копейщик» взбрыкнул, как норовистый рососпинник. Встряска была такой мощной, что мостик содрогнулся, несмотря на противоперегрузочное поле фрегата. Капитан вцепился в спинку командирского кресла и едва не вывихнул плечо, чтобы удержаться прямо. В иллюминаторах снова все прояснилось.