Приближает свое лицо ко мне и обдает невообразимым ароматом мужчины, что-то острое с приятной ноткой луговых трав, горькое, как полынь.  Так и тянет втянуть сильнее в себя этот крышесносный аромат, но я замираю, задыхаюсь, сделав первый глоток отравленного им воздуха…

– Д-да, – отвечаю, проявив верх красноречия.

Опять ухмыляется и рассматривает меня.

– Ты ведь хорошая девочка, Катрин, правильная и послушная?

Что-то темное, хищное, голодное в этих словах цепляет и прошибает током. Становится до жути непривычно. Хочется проверить, нормально ли на мне сидит платье и не забыла ли я чего поправить…

Хотя мои нервы заставляли меня поправлять одежду чуть ли не каждую секунду, пока я шла сюда. Поэтому сейчас я стискиваю пальцы и поднимаю подбородок.

– Я хорошо учусь, мистер Кац, если вы об этом.

Моя растерянность его веселит, во всяком случае, он усмехается самым краешком губ, едва уловимо и на мгновение становится безумно обаятельным наглым красавцем, прекрасно знающим, как именно действует на женщин.

И что самое ужасное, ему плевать. Явный потребитель.

Смущаюсь от того, что Димитрий слишком близко, давит своей мощью, силой и мужественностью, а я едва дышу.

Короткая пауза и вопрос:

– Если я об этом… а если нет? – приподнимает бровь немного иронично.

– Тогда я вас не понимаю.

Не отвечает, продавливает хищным взглядом, в котором молнии сверкают, заворачиваясь вихрями…

Несмотря на слои одежды, чувствую, что я стою перед ним голая и… уязвимая.

Хочется сложить руки на груди, защититься, но я борюсь с этим бездумным порывом. Меня окутывает ледяным саваном его странного поведения.

Холод Димитрия не ощущается в эту секунду инородным, давящим, он не отталкивает, наоборот, тянет сделать еще полшажочка и утонуть в мощной энергетике мужчины.

Да, холодной, чужой, но в эту секунду совсем не враждебной.

То, что со мной происходит – это крайне ненормально.

И его взгляд… То, как он смотрит. Словно сжирает меня, обгладывает кости. Страшно агрессивный в своей мужской самости.

– К чему такие вопросы?

С трудом сглатываю пересохшим горлом слюну, когда его лицо еще на миллиметры приближается и Кац заглядывает в мои явно шокированные глаза, тянет носом воздух, который судорожно вырывается из моих губ.

– Ты дрожишь…

– Что?

Шелест срывается с губ, а Димитрий смотрит на меня чуть склонив голову к плечу, словно изучая, рассматривая, и чувствую на чисто интуитивном уровне – то, что он видит, вызывает его одобрение.

– Неожиданный сюрприз…

Проговаривает, безотрывно глядя мне в глаза, словно самому себе. На долю секунды кажется, что он меня сейчас снесет, опрокинет навзничь и растерзает.

Я читаю это в его взгляде, в том, как сжимаются челюсти. В нем есть сила. Физическая и ментальная. Мое тело отвечает на призыв, который чувствую.

Спустя мучительно долгие секунды, когда магната становится слишком много, я просто не выдерживаю натиска и, наконец, делаю шаг в сторону. Обхватываю себя руками, закрываюсь.

Кац меняется, отпускает меня, выпрямляется и проходит мимо. Забирает с переговорного стола еще одну толстенную папку, возвращается на свое место.

У меня от него мороз по коже. От этих глубоких, но стеклянных глаз.

Опять передо мной собранный бизнесмен, не имеющий ничего общего с мужчиной, который секундой ранее на мгновение застыл в миллиметрах от моего лица, окутав своей обжигающей харизмой.

– Специфику завода хорошо знаешь? – по-деловому интересуется.

– Я уже несколько лет работаю здесь. С терминологией знакома, но не могу считать себя профессионалом.

Не собираюсь прыгать выше головы, что-то мне подсказывает, что с этим человеком сработаться будет весьма трудно, а усложнять и без того нелегкую жизнь не собираюсь.

– Присядь, Катрин.

Указывает на кресло перед своим столом и разворачивает в мою сторону талмуд.

– Переведи мне, что написано.

Забираю документы и сажусь напротив большого босса. Утыкаюсь в текст. Настраиваюсь. Глаза читают на родном языке, а губы произносят английские слова. Я долго разрабатывала этот навык, стремясь к совершенству:

– За последний отчетный период проблемы обнаружены на всех стадиях организации работы предприятия. Имеются серьезные проблемы в сфере безопасности, как на доменных цехах воздуходувки, так и на конверторном сталелитейном производстве…

– Достаточно.

Отрываю взгляд от текста и замечаю, как мужчина, слегка наклонив голову, буравит меня взглядом.

– Откуда такое произношение? Такие знания у девочки из провинции? – уголки его губ приподнимаются, но глаза остаются холодными, смотрит так, словно я на допросе.

Интуитивно чувствую, что лучше говорить правду, максимально искренне, но в рамках, поэтому отвечаю как есть.

– Всегда любила смотреть старые фильмы в оригинале. А там у актеров дикция на уровень выше, чем сейчас.

– И какой именно ретро-фильм понравился больше всего?

– Их много…

Прищуривается недобро как-то.

– Название фильма. Быстро.

Он что, проверяет, правду ли говорю?!

– “Унесенные ветром”, господин Кац. Я обожаю этот роман Маргарет Митчелл. Считаю фильм с Вивьен Ли и Кларком Гейблом в главных ролях лучшей из всех возможных экранизаций. Так же я без ума от книги “Грозовой перевал” Эмили Бронте, и я думаю, что последняя не менее талантлива, чем ее сестра Шарлотта, у которой я зачитывалась романом “Джейн Эйр”, и экранизация с Тимати Далтоном мне понравилась больше всего.

Я удовлетворила ваш интерес?

Последнюю фразу проговариваю с вызовом, глядя прямо в глаза магната.

Немного откидывается в кресле, продолжает на меня смотреть, словно змея кольцами опутывает.

Красивый. Грациозный. Гад. Я не могу отвести взгляда от Димитрия, как загипнотизированная.

Губы кривит в подобии улыбки, а смотрит так, что у меня все внутри дрожит.

– Маленькая бунтарка. Не перегибай и не раззадоривай, бросая мне вызов, тебе не понравится то, каким я могу быть.

– Я всего лишь ответила на вопрос… – отвечаю робко, теряя весь боевой запал.

– Нет, малышка, ты попыталась поставить меня в рамки, а я этого не люблю. Очень не люблю.

Кац замолкает, рассматривает странно и с каждой секундой все во мне начинает пульсировать истомой, чувства взбунтовались, привычное спокойствие исчезает под тяжелым взглядом нового босса.

– Любишь читать, значит. Смотришь старые фильмы. Такая хорошая, правильная девочка…

Все, что происходит, его забавляет. Хотя глаза у него зеркальные, слишком спокойные.

Это взгляд человека, привыкшего подчинять и держать все на контроле.

Ничего не предвещает моего личного апокалипсиса, но когда Димитрий задает очередной вопрос, у меня земля из-под ног уходит, кажется, что я лечу в самую темную и страшную пропасть…

– Почему же такая правильная девочка смухлевала? Как так получилось, что ты работаешь на предприятии без диплома?

Он знает!

 Черт!

Как он узнал?!

Душа в пятки уходит.

Чувствую, как капельки пота катятся по спине, а в глаза словно песок швыряют.

– У меня нет диплома, потому что я еще не окончила университет…

Отвечаю совсем тихо, опускаю взгляд в пол. Видимо, новое начальство действительно всех начнет увольнять.

Начав с меня…

– Как отдел кадров пропустил такое нарушение?!

В глазах магната я, наверное, жесткая нарушительница устава…

Но…

Иногда бывает так, что у тебя не остается выбора. Федьку от детдома спасать нужно было, и мамина подруга помогла дать взятку кому нужно, чтобы взяли меня на вакантное место с необходимым окладом. Только так смогла брата вырвать из цепких лап работников опеки.

На мгновение прикрываю глаза, чудится, что я замираю на склоне, подо мной беснуется океан – дикий, необузданный, ветер волосы треплет, бросает мне в лицо, а я стою у края бездны, сделав последний глоток воздуха, прежде чем сигануть в холодную темно-зеленую гладь, такую же изумрудную, как и глаза, что цепко следят за мной.