Как раз наоборот. Волосы темно-русые, длинные, практически всегда убраны либо в косу, либо в хвост. Глаза серые, как говорила мама, редкий оттенок дымчато-прозрачный и черты лица миловидные – высокий лоб, тонкий нос, выразительные скулы.

Рано на меня мужчины оглядываться начали и мать в строгости держала, приучила к чуть великоватой одежде и не позволяла особо макияжем увлекаться.

Не хотела раньше времени внуков воспитывать. Сама рано родила, и история у нее не самая благополучная была. Отца я своего едва помню. Он исчез, когда мать брата под сердцем носила.

Предательства она не простила. Замуж больше не вышла и мужчин в нашем доме не было.

Не хотела Ирина Владимировна, чтобы я ее ошибки повторяла. Любила нас с братом безмерно, всю себя нам посвящала.

Мама ушла в одночасье, а моя привычка особо не отсвечивать осталась.

Проблем после ее кончины было слишком много, чтобы отвлекаться на себя…

Не могу сказать, правильно ли я поступала, но все у меня сложилось как сложилось.

– Я вам говорю, мужик там что надо! Ростом за два метра, ну и всем остальным природа явно не обделила, – хохочет Лена так, что слезы на глазах появляются и столь тщательный макияж из-за перебора с карандашом размазывается.

– Тьфу ты! Опять стрелку рисовать! – выплевывает зло, глядя в маленькое зеркальце пудреницы.

– А знаешь, он чем-то на актера похож, – морщит лоб Валя. – Мы с Киром как раз недавно смотрели про супергероев и там один в накидке красной с молотом все туда-сюда бегал. Он на этого актера похож, как его, такого красивого… Хэмсворта. Вот! – поднимает палец, словно подчеркнув сходство. – Только новый босс… Он настоящий. От него иголки по всему телу.

Вздыхает как-то рвано и последнее печенье мое утаскивает, заедает горечь понимания того, что такой мужчина в наш хрупкий мирок по касательной только и может проникнуть через женскую болтовню и сплетни.

– Бедный скандинавский громовержец Тор небось плачет в сторонке из-за такого пренебрежительного отношения к собственной героической персоне.

Мою иронию Валентина не замечает, продолжая свое:

– Есть в нем что-то такое. Прошибающее. Заставляющее замереть. Даже сквозь экран телевизора. Я по новостям смотрела репортаж о нем, и миллиардер этот как в объектив камеры глянул… бррр… я прям замерла, дышать забыла. Взгляд у него гипнотический и глаза… глаза нереально яркие. Зеленые.

– Металлургического магната мэр наш лично приветствовал, – добавляет Лидия Александровна весомо, – у трапа самолета стоял, улыбался так, как только на предвыборных плакатах.

– Ну он же нехилый капитал намерен вложить. Вот и бегают все вокруг, – отвечаю, взглянув на экран телефона.

– Он обещает поднять наш край на уровень металлургического центра, – поддерживает главбух и делает быстрый глоток чая из старой щербатой чашки, – огромные деньги и ресурсы на кон поставлены. Слушок прошел, что новое месторождение разрабатывать будет.

– А знаете, этот Кац русский по отцу! Правда, в России впервые и имя у него странное. Димитрий. С лишним “и”.

Димитрий Кац…

Почему-то цепляюсь за это необычное имя. И ловлю себя на том, что мне, как языковеду, нравится.

Красиво как-то. Так и хочется имя это повторить и на языке прокатать. Попробовать…

Лена вдруг резко вскакивает, чуть ли стул не отбрасывает и руки в бока упирает.

– Слушайте, а что мы сидим-то на попе ровно?! Надо в наш зал торжеств гнать! Чем ближе места займем, тем больше всего увидим!

– Дело говоришь. Чем ближе сядем, тем заметнее будем! Он сюда один холостой красавчик приехал, так с чем черт не шутит?! Может есть шанс золушкой для миллиардера стать!

Смеюсь в голос. Девчонки шутят на полном серьезе, а когда к ним присоединяется наша тяжеловесная Лидия Александровна, прикусываю губы, чтобы уж не слишком громко ржать:

– Я – пас, скинуть бы лет тридцать, он бы от меня никудашеньки не ушел, но сейчас, мне и Егор Семеныча хватает…

– А что в вашем возрасте еще чем-то помимо совместного сна занимаются? –  подкалывает Зина и принимается опять в зеркало смотреть, марафет свой до совершенства доводить.

– Ну что ты, не так же часто, как у нас в стране Олимпиада проходит…

Оцениваю тонкую шутку главбуха и судя по прифигевшему лицу девчонок, они тоже понимают намек, звонко захохотав.

Поднимаюсь со своего места и убираю со стола. Прячу остатки нашего пиршества в шкаф.

У нас все по очереди. Сегодня я за порядок отвечаю.

Телефон пиликает, хватаюсь за него, облегченно выдохнув, когда читаю пару слов в сообщении:

Занят! Перезвоню потом!

Ну хоть так. Если к телефону доступ есть, значит, не в полиции…

Уже хорошо.

Девчата трезвонят и щебечут о таинственном незнакомце и шумихе вокруг его персоны, а я все обдумаю, как Федю вытащить с той кривой дорожки, на которую он забрел.

Быстро освобождаю стол от пустых контейнеров и тарелок, пока коллеги усиленно приводят себя в порядок.

Мне с моей русской косой по пояс и в старом шерстяном платье только волосы пригладить, да эту самую косу за спину перекинуть – вот и весь марафет.

О заморском принце я и близко не мечтаю. Зачем себе душу травить ложными надеждами. Всем понятно, что сказки – они в книгах.

В жизни все иначе, мужчины предают и оставляют свои семьи на произвол судьбы…

Так поступили с нами.

Смахиваю прядь со лба и вытираю руки полотенцем, заканчивая прибирать. Не хочу отношений.  Может боюсь…

Я не знаю… но мне по большому счету и не до этого. Сейчас главная цель – это получить диплом, тогда можно будет выдохнуть спокойно…

Отмахиваюсь от странной тревоги, поселившейся в душе.  Нечто подобное я испытывала в день, когда мамы не стало.

Опять проверяю телефон с сообщением от брата.

У Феди все хорошо, у меня – как обычно, неоткуда браться этому чувству, но оно есть.

Давит на меня. А быть может это из-за страха вылететь с работы.

Я ведь не бухгалтер…

Хотя, с цифрами всегда дружила и быстро всему нахваталась, но это не отменяет того факта, что я здесь числюсь без диплома.

Наш главбух, Лидия Александровна, хорошим человеком оказалась. Душевным. Я ведь на птичьих правах была, ничего не знала, она меня заметила, в ситуацию вошла и помогла.

– Кать, пошли уже! Хорош чистоту наводить, – бросает мне Лена и вместе с остальными я выхожу в коридор.

Направляемся в большой зал для торжественных мероприятий. Между нашим зданием и центральным огромная пропасть.

Скажем, для наших рабочих помещений у начальства вечно руки до ремонта не доходят, стены здесь облуплены, да и звукоизоляции хорошей нет

Шум с грохотом металлургического завода стал привычным.

Несмотря на мелкие нюансы, завод наш в округе хорошие показатели имеет, может, и поэтому привлек внимание крутого бизнесмена, как знать?

Сейчас век такой. Вкладывают в то, что окупается.

Только вот сердце все болит и тянет. Чувствую, как с каждым шагом, приближающим меня к залу торжеств, на меня что-то надвигается…

Гулко сглатываю, списав свое состояние на опасения, что новый босс может кадровый отдел проверить, а там у меня не все гладко…

Для меня это чревато…

И как на зло Зина моим мыслям в эту секунду вторит:

– Я тебе говорю, полетят головы.

– Та ладно. Кто же работать будет, если не мы? – отвечает ей резко Лена и смотрит в окно, где виднеются припаркованные автомобили, на мгновение ее глаза меняются, словно огонек дьявольский вспышкой проносится.

– Смотрите, какие тачки стоят. Ни разу прежде не видела такое…

Прослеживаю за ее взглядом и в шоке рассматриваю черные огромные внедорожники, почему-то они мне кажутся цепными псами, адовыми церберами, притихшими сейчас, но стоит хозяину появиться, как они зарычат и сорвутся с мест.

– Таких машин даже в окружном центре нет, или только глава края разъезжает. Да и то небось классом пониже будет…