— Давайте.

Мужчина опять усмехнулся каким-то своим мыслям и вышел из комнаты. Вслед за ним хвостиком поскакала Юля, не представляющая, как меня подставила своей фразой про то, что я без штанов.

Вскоре Смольный вернулся, протянув мне футболку темно-синего цвета, и, видимо, решив больше меня не доставать, ушёл, параллельно что-то рассказывая дочери.

Я быстро скинула с себя мокрую вещь, переоделась и испуганным зайцем метнулась сначала в ванную за штанами, а потом в спальню, где сегодня спала.

Только сняла с себя футболку шефа, которая была мне как платье, и на пороге объявился ее хозяин. Взвизгнув, кинула в него одежду, поступив, совершенно нелогично — могла бы ей прикрыться. Это все мои расшатанные нервы.

— Так не понравилось? — заинтересованно спросил он, разглядывая меня.

— Не могли бы вы… выйти? — прошипела я.

— Не торопись уходить, час дня — время обедать, — футболка вернулась мне обратно.

Педант! Интересно, он все по расписанию делает?

— О, Марго, ты будешь в нами есть? — обрадовалась Юля.

— Ага, — кисло согласилась я.

— Нет, ну сколько это может продолжаться?! — я была, мягко говоря, в бешенстве. — Андрей, черт вас подери, Юрьевич!

Я влетела к нему в кабинет, намереваясь высказать все, что я о нем думаю, потому что меня основательно достало его отношение к нашей студии.

— Да, что такое, Марго? — он поднял голову от бумаг.

— Скажите мне, пожалуйста, где папка с бумагами, которая вчера лежала под стойкой? — я старалась быть вежливой, но мой голос так и норовил сорваться на шипение.

— Это та, где куча непонятных зачеркнутых рисунков? Неподписанная? Я ее выкинул.

— Да вы издеваетесь, что ли?! — в сердцах бросила я, по инерции сделав несколько шагов вперед, так как руки чесались, чтобы поправить его холеную физиономию, но вовремя остановилась, вспомнив про субординацию, и уперлась кулаками в стол. — Сколько раз я вас просила ничего не выкидывать, не согласовав с сотрудниками? Мы не в вашем холеном и вылизанном офисе, тут все совершенно другое!

Вчера на меня нахлынуло вдохновение во время скучного кукования за стойкой, и я начеркала несколько крутых эскизов. Так как чистой бумаги под рукой не было, я сделала это на обратной стороне старых черновиков и сложила в папку, чтобы не растерять. Сегодня собиралась перевести все на чистовик и довести до ума. А этот… любитель чистоты и порядка!

— Вы не владелец студии, вас по-человечески попросили помочь с делами, потому что Илья попал в больницу! Что вы строите из себя вершителя всея, выкидывая все, что под руку попалось? Вводите какие-то свои правила, требуете от нас то, что совершенно не нужно? Кто вам дал такое право? — я распалялась все больше, потому что меня конкретно все это достало. — Я не знаю, какие правила у вас в вашей компании, и я не лезу со своим уставом к вам, но и вы хотя бы постарайтесь вести себя адекватно не на своей территории!

Он выглядел несколько удивленным моим спичем и несколько… уязвленным?

— Марго, — он открыл ящик стола и вытащил оттуда мою папку, — я ничего не выкидывал. Прошу прощения за неудачную шутку.

— Да идите вы! — прошипела, выхватив рисунки у него из рук. Вышла из кабинета, громко хлопнув дверью. Шутник тут нашелся!

То, что я хорошо отношусь к его дочери и то, что согласилась несколько раз с ней посидеть, не дает ему права вести себя как последний придурок. Не знаю, что за игру он тут решил вести, постоянно держа меня около себя, но пока я вижу в нем больше минусов, чем плюсов, и он еще умудряется себя закапывать все глубже. Прямо руки чешутся надавать ему пощечин. Не знаю, как мы сможем вдвоем полететь в Лондон — я его точно задушу еще где-то на регистрации и сдам в багаж.

Еще я была на взводе потому, что фестиваль был на следующей неделе, а я неожиданно поняла, что совершенно не готова. Как только представляла, что скоро конкурс, как меня начинало трясти. Эскиз, который я подготовила для модели, мне резко разонравился, и я в кратчайшие сроки решила сделать что-то новое, хотя, объективно, это было опрометчивое решение. Но что делать, если мне начало казаться, что приготовленная работа — это совсем не то, что надо. Еще я чуть не поссорилась со своей будущей моделью — давней знакомой, которая жила в Англии — мы познакомились на какой-то выставке в Москве и с тех пор поддерживали связь. Изначально я должна была остановиться у нее, так как у нее была своя квартира в Лондоне, но из-за всех этих манипуляций Ильи и Андрея Юрьевича, пришлось сказать ей, что я останавливаюсь в отеле. Девушка несколько расстроилась, потому что рассчитывала немного поводить меня по городу. Потом я что-то не то в сердцах по телефону ляпнула, и мы чуть в пух и прах не рассорились. Так что Смольный очень удачное время подгадал, чтобы меня довести.

Не успела я сесть за стол, как мимо пронесся весьма озабоченный шеф. Секунда, и его уже в студии нет.

— Что это с ним? — поинтересовался Стас, который как раз пришел с перекура и буквально столкнулся с Андреем Юрьевичем в дверях.

— А я откуда знаю, — пожала плечами, — может, опять что-то в офисе случилось.

Если честно, не понимаю, как директор огромной компании мог находить время на нашу студию, но он честно часа два проводил с нами, разбирал документы и вопросы. Правда, тот же Стас говорил, что в его смену или в Маринкину Смольный их своим присутствием не всегда радовал.

Я тряхнула головой — да что она у меня одним и тем же забита, хватит. Надо поработать над рисунком, тем более, как раз у меня есть теперь мои эскизы. Открыла вожделенную папку и выругалась — передо мной лежал какой-то договор. Ну спасибо вам, Андрей Юрьевич, и что мне с ним делать? Он, наверное, уехал с моими рисунками: я мельком заметила в его руках папку, схожую с моей. Вот и дошутился.

Взяла рабочий телефон и попыталась дозвониться до шефа, но он не брал трубку. Замечательно. Надеюсь, это он не на встречу, связанную с этим договором, так спешно сорвался.

Через час ожил внезапно ожил мой мобильный. Я с опаской посмотрела на номер, ожидая подлянки. И она не заставила себя ждать:

— Марго? — голос Смольного был несколько взволнован, — Я, кажется, взял твои эскизы вместо своих бумаг, посмотри, пожалуйста.

— Да я знаю. Я вам звонила, но вы не брали трубку.

— Рабочий телефон разрядился, — я буквально чувствовала напряженность шефа, — Мог бы я тебя попросить привезти договор ко мне офис?

— Знаете, Андрей Юрьевич, вы слишком многого от меня требуете, — мстительно проговорила я. Знала, что не время устраивать сцены, но ничего не могла с собой поделать.

— Марго-о, — почти простонал в трубку шеф, — Ну что мне сделать, чтобы ты меня простила? Мне правда очень нужен этот договор.

— Я подумаю, — пообещала, — ладно, уговорили, диктуйте адрес. Но вы от меня будете сто лет откупаться.

Строя в своей голове зловещие планы о том, как я заставлю Андрея Юрьевича расплачиваться за его просьбы, я ехала в метро, стараясь ни на кого не упасть — уже начинался час-пик, и народу в вагонах было хоть отбавляй. Слава богу, ехать было всего три остановки. Смольный предлагал мне вызвать такси, которое он, конечно, оплатит, но я отказалась, предпочитая потратить двадцать минут в метро, чем полтора часа стоять в пробке и слушать душераздирающие истории таксиста. Не знаю почему, но мне всегда попадались водители, страстно желающие обговорить со мной все, происходящее в мире.

От метро до офиса было где-то минут пятнадцать пешком. Еще туда, судя по картам Гугла ходила одна маршрутка, но я не рискнула в нее садиться, так как не зная, где мне точно выходить, могла запросто проехать.

Наконец, нужный небоскреб был найден, но сразу же на входе меня ждало первое препятствие:

— Ваш пропуск? — потребовал охранник крайне недружелюбного вида, заметив, как я несколько растерянно топчусь около турникета. Об этом меня шеф не предупредил, за что ему большое спасибо.