Он ведь ехал домой. Ехал к Джейн… так, почему он сейчас сидит…

Глаза рассеянно прокрутились в орбитах, но кроме вспышек и расплывчатых силуэтом он ничего не мог разглядеть.

Где он?

Что все это значит?

– Но-но-но, не перегружай свои три извилины, они тебе еще пригодятся, – и вновь рычание неизвестного. – Пока ты находишься под действием сильного наркотика и нейролептика твое сознание будет играть с тобой в забавные игры, создавая разные галлюцинации и все это при частичной парализованности. Простым языком выражаясь, твои нервные окончания продолжают исправно функционировать, а значит весь спектр ощущений тебе все еще доступен, но вот в движениях ты будешь ограничен. Коллега, в дополнение к моим словам, не желаете проверить чувствительность нашего друга? Мне кажется до нужной кондиции он уже дошел.

Будто клацнув зубами, вещающий на секунду стих и Милтон, еще не осознавший, что с ним происходит, вперил перед собой взгляд:

– Не пони…

Секунда и в его бедро вонзилось нечто острое и раскаленное, вырывая из горла истошный вопль. Не зная в жизни столь мучительных ощущений, Милтон захотел запрокинуть голову назад, захотел вырвать запястья из пут. Но тщетно. Грубые ремни, стягивающие конечности и шею, дополнительно обездвиживали и причиняли дискомфорт, лишая надежды на спасение.

– Заткни пасть, отродье, мы только начали, – глухой раскатистый бас прервал страдальческие возгласы. – Смотрю и думаю, может нам поработать над твоими голосовыми связками?

Из глаз брызнули слезы, а во рту пересохло, словно в пустыне Гоби:

– За что… Кто вы? – истерично захлебываясь и выплевывая звуки, Томас начал субтильно метать перед собой взглядом.

– Мало того, что трус, так еще и истеричка. Милтон, какой же ты кусок дерьма!

Темнота, что некогда была чернильной постепенно отступала, и теперь привыкшие глаза могли различать, что и кто был перед ним.

Господи Иисусе…

Пара багровых и золотистых глазниц адским пламенем освещали темноту, серебристая чешуя искрилась на вытянутых мордах гигантских ящеров, а длинные раздвоенные языки рассекали воздух, стоило тварям открыть свои пасти. Два исполинского размера чудища наблюдали за ним, и от каждого его всхлипа и стона расплывались коварной улыбкой. Он попал в чертоги Ада и теперь прибывал во власти двух прислужников Дьявола.

– Я умер? – перебирая судорожно воспоминания, Том натыкался лишь на эпизод, где, в смятых простыне и покрывале к нему спиной лежала обнаженная … – Джейн.

– Мне кажется, или он проблеял ее имя?– пронзительный скрежет красноглазого змея и уже другое бедро пронзила нестерпимая боль.

Из горла прорвалась новая порция вопля. Жмурясь от разрывающих ощущений, Томас Милтон впервые в жизни заревел самыми настоящими слезами.

– Кто вам заказал меня? Зачем? Я не сделал ничего плохого! Отпустите…

– Хватит давиться соплями, кусок дерьма. Будь хотя бы немного мужиком, – нечто острое и раскаленное задело щеку.– Мария Вакс, Руби Эштон-Мартин, Клаудия Вёрджин и … Ты только глянь, Карл Мичел! Сучий потрох, мне продолжать твой послужной список? – хлесткий замах и по скуле нанесли тяжелый удар, от которого раздался характерный хруст.

– Уро-о-од, откуда… откуда эта информация?! – на смену завыванию начали приходить ноты агрессивного скрежета. – Кто вы такие?!

– Черт, ты умудряешься даже мычанием признать свои грехи. Я разочарован, – горло и без того сдавленное ремнем, обхватили мертвой хваткой, пережимая кадык до мучительного спазма.– Большую мразь, чем ты надо еще поискать, Милтон. И как же удачно, что ты попал именно в наши руки.

На редкость спокойный, но от того еще более леденящий кровь голос отчеканил каждое слово прямиком в его ухо:– Ничего, сегодня мы проведем с тобой воспитательную процедуру, после которой, тебе раз и навсегда расхочется… – по виску скатилась капля пота, а сердце буквально забарабанило о ребра, —… не то что прикасаться, а смотреть на тех, от кого встает твой член.

От частоты собственных вдохов начали заглушаться слова, а в сознании фотокарточками пронеслись эпизоды всех надругательств, которые Милтон таковыми не считал. Он ведь только трахал… ну и ударял пару раз. Но ведь от этого никто не помер.

И вновь нечто острое вонзилось в шею, а следом и неясное по своей природе покалывание начало волной окутывать тело. Будто по сосудам рассыпался бисер, царапая вены и артерии изнутри.

– Что это? Что вы мне вкололи? – бесполезная попытка дернуться и возникший скрежет металла заставил Тома сморщиться: – Вам это так с рук не сойдет! Слышите! Я вас уничтожу! Сгною, – на смену мерзким звукам пришли еще большие раздражающие, связанные с глумливым смехом одного из ящеров. Над ним откровенно издевались.

– А у тебя пытливый ум, Милтон, и язык куда более поворотливый, чем мы представляли, – во рту обильно скопилась слюна. Начал усугубляться рвотный позыв. – Тем лучше. Раньше начнем, раньше закончим.

Место к которому был прикован Милтон стало плавно поворачиваться, заставляя голову того кружиться сильней прежнего.

– Мы тут обсудили и решили, что негоже только нам лицезреть предстоящее представление. VIP- гостям полагается особое место в переднем ряду. Ты должен оценить, тебе ведь нравится наблюдать зрелищные этюды, не так ли?

От происходящего сумбура хотелось сойти с ума. Калейдоскоп картинок перед глазами из пестрого хаоса начал постепенно выстраиваться в нечто целостное, а взгляд медленно, но верно стал фокусироваться.

– Милтон, скажи,– дыхание сперло, а глаза решили выскочить из орбит, когда перед взором предстало…– ты когда-нибудь видел себя со стороны?

Полностью голый, прикованный грубыми ремнями к металлическому стулу с присоединенными клеммами на ножках. Томас протяжно заскулил. От передавливания мест сгибов суставов назревали синюшные отметины, из груди, живота и ногтевых пластин торчали длинные тонкие иглы, а из бедер высовывались стальные рукояти ножей, лезвие которых ранее были воткнуты в плоть.

Руки затрясло от неконтролируемой дрожи, а вместо крика о помощи рот начал бесшумно открываться, когда взгляд опустился до самого главного. Весь покрытый мелкими иголками половой орган был пережат у основания пластиковой стяжкой и по цвету напоминал баклажан.

Только увидев, в каком состоянии было его тело, Милтон наконец вкусил всю феерию адской муки, и в первую очередь из области паха. Пустынный ангар наполнился фальцетным воплем, затухающим о студийный настенный поролон. Удачно совпало, что место куда планировалось выгружать мощные спортивные кары было специально адаптировано к высокодецибельным ревам двигателей.