Уголок девичьих губ слегка дрогнул: – Элш, балда. Я люблю тебя и это не изменить, поэтому выдыхай, мой старичок. От меня ты так просто не отделаешься.

И вот снова взрослая женщина с холодной сталью во взгляде превратилась в девчушку с искрящими глазами. Может и в самом деле зря он себя настропалил против Тернера? Нелепо ведь, но стоило Джейн вскользь упомянуть о неком школьнике, так рьяно желающем пригласить ее на свидание, а после еще уточнить, что этим камикадзе являлся Майкл, мать его, Тернер, как в душе тут же возник переполох.

Этого рыжего мальца Аарон узнал еще в прошлом году, когда тот случайно вписался в мелкую передрягу их банды и, вопреки всем ожиданиям, помог им с Ви урезонить назревающий конфликт.

«Будущий дракон» – так подумал о парне Аарон, когда совсем еще зеленый парнишка повел себя сродне взрослому мужчине.

Взрослому…

Теперь же, когда Элш лично отметил взгляд рыжего в адрес Джейн и то, с каким рвением он бросался выручать ее – изнутри все засвербело. Без всяких сомнений, у О’Нил была и есть куча поклонников, желающих привлечь ее внимание, но знание того, чьей женщиной она являлась, на корню обрубало все попытки подойти к девушке. Да и Джейн, чего греха таить, сама тактично намекала о своей неприкосновенности. Верней, намекала…

– Так, мужчина моей мечты, если твои мысли сейчас обращены в адрес Тернера, то я буду вынуждена дать тебе отрезвляющую пощечину.

Ну разве не ведьма?

– Ты пойдешь с ним на свидание?

«Прокляьте! Элш… ты ведь взрослый мужик!»

– Если часовая прогулка по парку это свидание – то да, – пожав равнодушно плечами, Джейн закатила глаза: – Аарон, для мальчишки я просто живое воплощение его бурной фантазии. Вспомни, ты сам рассказывал, как был влюблен в свою учительницу начальных классов. Здесь то же самое.

Щелкнув дракона по носу, О’Нил воспользовалась его сидячим положением и, обняв со спины, скрепила на животе щиколотки: – Пойдем на кухню, ворчун.

Позволив девушке удобно разместиться на спине, Элш чмокнул ту в подставленную щеку:

– Маленькая, не путай. Мне тогда было семь, и мои мысли уж точно не извращались похабщиной. Оу, у кого-то жопка стала тяжелей, – шею тут же несильно куснули: – Тернеру восемнадцать, и я прекрасно представляю, что он там о тебе …

– Аарон, мне Майкл не интересен от слова «никак». Он пусть и большой, но еще ребенок. Потешу я немного его самолюбие, схожу на эту встречу. Как-никак я дала слово, а драконы свои обещания сдерживают.

 Горячие губы прижались к уязвимому месту на шее, от чего Элш судорожно выдохнул: – Еще раз озвучу, мистер Аарон Элш – мне никто кроме вас с Китаном не нужен. Уж тем более пубертатные школьники.

– Мою принцессу снова нужно вызволять из лап пенсионера? – бодрый голос Китана ворвался в помещение вместе с остужающим океаническим бризом: – Что ж, миледи, Ваш доблестный рыцарь мчится к Вам на выручку!

Заливистый смех Джейн и ее приободряющий поцелуй смогли на время развеять неладное предчувствие Аарона.

Однако, будем реалистами…

Линд, ты ведь тоже это почувствовал?

Удушливая затхлость, режущее нос зловонье от гнилой плоти, стенания и истошные вопли, наполненные болью и страхом. Стоя посреди залитой кровью камеры и вновь внимая какофонию агонии, Китан невольно поежился, ощущая, как по хребту пробежали колкие мурашки. Он знал это место, и знал, что его ожидало. Но как и в первый и последующие разы Линд не мог пошевельнуться или издать хоть какой-нибудь звук. Тело не слушалось своего хозяина, заставляя того терпеливо ждать предстоящего акта самоистязания.

Почему опять?

– Кит, – хриплый стон со стороны, и челюсть сжалась до характерного скрипа, не давая противному кому захватить горло, – ты ни в чем не виноват. Ни в чем.

Глаза начало жечь от хлынувших слез, что без разрешения застилали пеленой обзор, а плечи дрогнули от подступающей истерики.

– Брат, все хорошо.

«Не смотри… не смотри… не смотри…»

– Ты сделал все, что мог.

Родной голос тонул в предсмертном захлебе собственной крови, и Линд в который раз сместил взгляд в сторону.

Перебитый до гематомной массы, истерзанный бесчисленными пытками, с опаленным черепом и единственным, затекшим глазом – Итан со связанными конечностями сидел на коленях, склонившись, как в молитве, корпусом вниз, и подобно мантре озвучивал одни и те же слова. Те самые слова.

– Я вас ни в чем не виню… ни в чем… ни в чем…

Задыхаясь от удушливых слез, Китан порывался сделать шаг, но у него ничего не выходило.

«Итан! Прости! Молю тебя, прости!»

– Во имя свободы и мира…

Лязг острого металла, вспышка, и, орошая рубиновыми каплями лицо Вишни, отрубленная голова Итана откатилась в сторону, устремляя на воющего от безнадежья брата застекленевший взгляд.

– Кит, – бледные губы немо произнесли имя и…

Резко распахнув веки, Вишня подорвался на месте, сбивая на пол хлопковое покрывало. Сердце нервно исходилось в грудной клетке, порываясь пробить собой ребра, а пальцы от захватившего тело спазма болезненно впились во влажную от пота простынь. Вперив перед собой взгляд и едва справляясь с тяжелой одышкой, мужчина накрыл ладонями лицо, понимая, что все это было очередным кошмаром, так часто приходящим к нему по ночам.

– Опять, – обреченно выдохнув, Китан почувствовал, как спины коснулись чьи-то пальцы, трепетно огладившие лопатки.

– Тс-с, Ви, все хорошо, – приятный девичий шепот, и на щеку легла горячая ладонь, заставляющая ненавязчиво повернуть голову. – Милый, дыши. Я рядом.

Всего один взгляд любимых глаз, и Вишня, окончательно приняв реальность, облегченно вздохнул, опаляя жаром нос Джейн. – Ты со мной?

Отлаженная проверка связи, и, утвердительно кивнув, Линд встречно притянул к себе девушку.

– Я с тобой, – зарывшись носом в ворох душистых волос, он контрольно втянул в себя воздух, насыщаясь таким нужным родным ароматом. – Спасибо.

Посттравматическое стрессовое расстройство. Диагноз, который бельмом лег в идеальной медицинской карточке Китана Линда и грубым росчерком поделил его жизнь на «до» и «после».

Выбранная в свое время военная стезя сделала из него не только первоклассного снайпера, но и глубоко травмированного человека. Горячие точки и спецзадания, которые градом обрушивались на тройку отличившихся солдат, однажды завершились самым унизительным и роковым падением.

И даже спустя столько лет ни Аарон, ни тем более Кит не могли забыть ночь двадцать второго июля.