– Что он болтает, это же молодой единорог! – в приступе негодования выкрикнул парень. Хотя продавец с понимающей скорбью осмотрел скотину и побрёл к прилавку, не обернувшись.
– Видимо рогатая животина тоже плод фантазий. А под уздой у лошадника вместо легендарного скакуна изношенная скотина, – себе же напомнил юноша. Руки осторожно ощупали шишку на затылке. Болит. Кажется, я сильнее обычного приложился о камни. Надо искать то, что разглядел, прежде чем мозг сделал из города винегрет со сказочными чудищами.
– Вон он целёхонек! Я же говорил! – крикнул бледный вышибала, выглядывая из выбитого окна.
– Так, кажется, вон тех лысых припоминаю, – с мрачным довольством буркнул юноша. Из косого окна высунулись блестящие головы здоровяков. Бугаи присвистнули, убедившись, что приказ «не пришибить» относительно исполнен и схватили стулья. Силачи, как снаряды для катапульты зарядили сломанную мебель, затем выжидающе оглянулись. На балкон, вздёрнув подбородок, выплыла тучная хозяйка трактира. Она лихо перекинула край платья через плечо, словно полководец и подняла ножку стула, надеясь дирижировать атакой.
– Чтоб тебе медведицу без детей встретить, – театрально взвизгнула баба, самозабвенно взмахивая палкой с гвоздём. Проходимец! – Тётка прищурилась, указав врага жирным пальцем. – Бей!
Вышибалы послушно метнули «снаряды» из старой мебели. Парень успел собрать кости и мастерски парировал бросок. Отскочившие щепки лишь оцарапали ловкача.
– Твои потуги подобны крысиным повадкам: слишком предсказуемы! Перестань вертеться и умри спокойно! – подал голос чужак в мантии, сплёвывая чёрный комок. Глухой, до дрожи знакомый звук, прорезался из рваной дыры вместо рта. Юноша поморщился, видя, что ради этой фразы чужак буквально прогрыз нужное отверстие. К тому же острые куски дерева должны были проколоть мантию. Но каланча даже не вздрогнул. На балахоне ни царапины. Великан беззаботно стоял посреди разрухи, сверля парня осуждающим взглядом.
– Оставь поучения детям бестелесный, – отмахнулся ловкач, играючи ускользая от тяжелой двери гардероба. – Что ты мне сделаешь из своего сонного царства? И вообще, где кот ленив, там крысы пляшут! Если баба ленится кошель сторожить, пусть делиться золотом.
– Считаешь трактирщицу ленивой кошкой? Или просто нравиться унижать людей, приютивших на ночь? – голос духа наполнили стальные ноты. – Мало тебя буран подморозил?
Лодыжка, еще красная от колючего холода, призывно заныла. Юноша невольно глянул на саднящую рану и браваду, как рукой сняло. Той самой рукой, которая отпечаталась на замёрзшей ноге. Пять тощих отметен, по числу обрубков на ладони незнакомца. Парень осёкся, закусив воротник вместо кляпа. Этот чудак – то самое существо из сторожки во сне. Вот кто схватил его за ногу. Юноша буквально на себе вынес демона из гибнущего видения. И, кажется, он только что нагрубил тёмному существу, вдобавок обозвав женщину. Сейчас что-то будет, но что? Проявиться заячья губа или прилюдно пробьёт понос? Слишком мелко. Духи любит зрелище. А конкретно этот кусок мрака с его вечно скрипучим голосом, который напоминает воздух, покидающий мёртвое тело… Это существо знакомо до рези в печенках. Сейчас надо без резких движений нащупать «подарочек» и спрятать от посторонних глаз. Иначе перепуганные зеваки вздёрнут чужака, как одержимого.
Вспотевшие руки настороженно пробежали по жилистому телу. Льняная рубашонка изрезана стеклом. Старая не жалко. Кожаная куртка, на вид из лошадиной попоны напоминает решето. Подлатаю. Взгляд нехотя скользнул за шиворот. Только не любимые штаны! Уф… Пронесло, лишь несколько кусочков застрявшего стекла. Ни тебе гнойной язвы или лошадиных хвостов. Неужели пощадил? Каланча язвительно ухмыльнулся, приоткрыв мантию… Из мягкой подкладки вырвался стылый воздух с примесью снега. Поток прошёл насквозь, будто исполин раскрыл не плащ, а окно в горы.
– Здравствуй, буря из видения, – сквозь зубы выдавил парень, приветственно склонившись. Но ледяной шквал не проявил почтения. Ветер безжалостно обтёсывал скулы, словно какой-нибудь снежный пик. Вскоре приветственная улыбка примёрзла к посиневшему лицу. Несмотря на яркое солнце, тело вмиг покрылось инеем. А ладони хотя и растирали кожу, не могли передать тепло. Организм отказывался согреваться, желая промёрзнуть до кончиков ногтей.
Вот зачем юноша во сне шил пуховик. Он предчувствовал близкую беду. Разум сам предложил доспехи. Но парень всё испортил и не успел подлатать одежду. Он заслужил замёрзнуть. «Заслужил! Виноват!» – сверлило в мозгу. Дело не только в пуховике. Намедни, в пьяном угаре юноша зря перемывал кости хозяйке трактира. Теперь ветер мстит, перебирая рёбра, словно натянутые струны. Не важно, что обозвать пухлую бабу ленивой кошкой досадная мелочь. Иглам совести всё равно, как сильно испачкалась жертва во грехе по щиколотку или с головой. Главное дать повод вонзиться. Это справедливо. Совесть болезненно уколола, слишком болезненно для такой пройдохи. Кроме того, жгучая боль шла из правого запястья. Или совесть переехала ближе к рукам, что для рукоблудника вполне ожидаемо, или под кожей сидит нечто острое. Взгляд просиял искрой надежды. Кажется, есть выход. Осталось телу принять нужную позу, медленно и максимально естественно. Плечи осунулись, голова поникла.
– Я виноват, – сквозь зубы процедил парень. Зря бросил караванщиков. Друзья, рискуя жизнью, привезли меня через Смертную тень. А я выкрал арбалет и пошёл кутить на чужие деньги. Очень виноват, – повторили губы, делая паузу для натуральности. В ответ колкая боль пошла на убыль. «Есть контакт» – щёлкнуло в мозгу. И раскаянье полилось рекой. Юноша дотошно вспоминал любой проступок и покаянно бил себя в грудь.
– Не забудь, что ты испоганил мой любимый гостевой домик – с досадой, напомнил призрак. Дух стоял в отдалении, продолжая из мании извергать зиму. – Кто камин обрушил? Кто дорогущий тёплый пол испортил? Я подсмотрел обстановку во сне у приезжего зодчего. Теперь куда прикажешь водить всех женщин, которые сняться тебе извращенцу? Только посмотрите на этого виноватого сына шакала!
Дух повернул голову к прохожим, но забыл повернуть туловище. Подбородок демона оказался за спиной. Однако люди глядели сквозь призрака наслаждаясь чужим унижением. Сперва зеваки довольно гоготали, посмеиваясь над уличной исповедью и тем, как чудак борется с ветром, которого никто не видит. Потом молодёжь потупилась, а старики зашмыгали носами, понимающе кивая. Очень уж натурально хитрец просил прощения. Даже трактирщица прекратила обстрел вещами. Бабища лёгким движением сгребла вышибал в медвежьи объятья и прижала к груди. Женщина обливалась крокодильими слезами от жалостливых историй бывшего гостя. Баба даже подумывала простить мальчугана. И не только она.
На запястье у парня вырос красный бугорок. Будто, магия навострила уши и поддёрнула кожу. Бугорок медленно сдвинулся в сторону голоса. Чем больше эмоции хитрец вкладывал в раскаяние, тем быстрее двигался плотный сгусток кожи. Опухоль старалась точнее разобрать каждое слово и ползла ко рту. Юноша поднёс руку к лицу, делая вид, что стыдиться слёз. На самом деле парень подсказал опухоли направление, чтобы предмет выполз с нужной стороны без лишнего вреда. Вскоре из потной ладони сверкнуло кровавое острие. «Виноват, виноват» – хрипел сорванный голос, стараясь морально надавить на вживлённую вещь.
– Прости! согрешил! – юноша, сломленный раскаяньем, наигранно рухнул на брусчатку. А вместе с покаянием из опухоли вышла и любопытная железка. Кривой наконечник согласно кивнул, словно отпуская грехи, и обмяк в ладони. – Купился! – торжественно хохотнул комедиант. – Не думал, что у волшебных игл ушко действительно слышит, ну да ладно.
Глаза еще щепало от слёз, а разум уже продумал следующий ход. Артефакт-исполнитель попался. Теперь нужно заткнуть мантию, из которой выходит снежный буран, иначе до призрака не добраться. Ветер усилился, не давая даже головы поднять. Однако по знакомому смеху, который напоминал скрип старой задвижки, парень легко нашёл духа. Наглец, расправив плечи, красовался перед группой голых русалок. Каланча что-то увлечённо бубнил, а потом безудержно ржал. Хвостатые девы морщились от скабрезных шуточек, о парне которого сдувает невидимый буран. Хотя даже белье на веревках не двигалось.