Следом посох, как консервный нож, сорвал наплечники. Гранённый наконечник палки работал не хуже бронебойного копья. Палач вертелся, будто угорь на берегу. Сразу несколько выпадов прошли даром. Враг задорно притопнул и удвоил лавину ударов. Палач, мокрый с головы до ног, на скоро выставлял блоки. Часть выпадов приняла броня, но супостат наращивал темп. Жезл пронзал бока, перебирал позвоночник, враг буквально обстукивал тело, как бондарь новенькую бочку.

«Он ищет Юга! – догадался Палач, руками задержав посох. – Узник почувствует удары, и отзовётся изнутри. Что ж главное не подставляться правым бо…» Мысли прогнал предательский выпад. Демон ощутил, как суставы нехотя покидают насиженные места. Мехогар рванул посох потащив тело, как набитую куклу. Пальцы нехотя разжались. Остаться без рук не лучшая перспектива. Враг скользнул за спину и так огрел хребет, что реальность зажглась звёздами.

Казалось, демон находился на тонущем корабле. Посудина под названием организм камнем шла ко дну в океане боли. А Палач метался от одного орудия к другому стараясь напоследок дать залп из всех орудий. Оборонительный арсенал в самый ответственный момент отказалась слушать узурпатора. «Наверное, удары перевали песнь «Раз голова». На эмоциях кулаки били в молоко, ноги распинывали воздух. Ко всему прочему демона начало качать от хлёсткой затрещины в спину, а теперь… Тянущая боль говорила о новой «пробоине» в брюхе корабля. Живот упёр витой жезл. Агрессор рванул вперед без разбега. Из одержимого вышел отличный живой таран. Тело на всех парах полетело к стене. Шмяк. От удара доспех разошёлся паутиной трещин. На облупившейся стене остался чёрный отпечаток размазанного мрачника. Судя по количеству синяков, его бил добрый десяток молодчиков. Палач прозевал куда больше одного тычка, но заметил это с большим опозданием. Мехогар привычно ощерил зубы. Он подкрученным ударом саданул по правой почке. Бок ответил вздутием. Опухоль с кулак выдала угловатый камень. Враг прицелился, надеясь хирургическим ударом вскрыть темницу. Но Палач из последних сил локтем вдавил красную шишку. Тело вздрогнуло от хлюпающего звука. Пол окропила свежая кровь. Удивительно, но ни один выпад чужака, ни выдавил и капли багряницы из невинного тела.

– Хрена лысого ты выпустишь щенка из конуры! – Палач нагло выставил кривые зубы, за которыми, как за забором обиженно скулил заключённый. Палач, как заправский атлет напряг мышцы, чтобы темница подступила к горлу. Демон издевательски катал языком металлическую «конфету» с душой господина.

– Мать не учила не брать в рот гадости! – мехогар направил конец палки чтобы «подправить» наглую улыбку. Демон ожидаемо проглотил темницу и сам же скривился от боли.

– Только что камень с душой продырявил печень. Теперь снаряд курсирует по телу, а душа так сильно барахтается, что юнец сам свой же органы изрежет изнутри.

– Вы умрете вместе! – сквозь зубы прошипел воин. – На вид мальчугану нет и двадцати. Неужели так гадко скоротать в тёплом теле очередную зиму?

– Нет и двадцати? – демон захлебнулся хохотом, прерываясь на кровавый кашель. – Этот червяк старше самых древних городов. Да что ты зна…

Гневную тираду прервал увесистый кулак. Он неотвратимо рассекал воздух. Если очевидный выпад Палач еще мог парировать, то свет на конце кулака слепил, мешая блокировать. На пути к говорливому рту яркий сгусток опасно полыхнул. Перед ударом светоч даже выжег часть маскировочной пелены. Взгляду открылась рука, обмотанная толстыми нитками. Провода? Просаленные трубы на конце, едва сдерживали оранжевое пламя.

«Кажется это ручной огнемет. Заряженный!» – только и успел подумать демон. Хлёсткий удар светом безжалостно усадил на пятую точку. Повалив жертву, свет заполз в дуло будто белая змея в нору. Горячие стальные костяшки угрожающе шипели от крови одержимого мальчика. Цепкие пальцы разорвали демонический нагрудник, словно труху. На безволосой груди Юга гордо красовался ожог из пары соединённых планет.

– М-м-м. Затмение души! – задумчиво просипел агрессор, разглядывая рану, где чёрное солнце поглотило светлого конкурента. – Вынудил мальца на сделку.

– Мой договор мой правила! – хрипел Палач, видя, как жезл сверлит пуп. – Негоже в чужие дела грязным рылом лазить.

– Чужие? – презрительно фыркнул мехогар, поднимая подбородок врага концом палки. – Учить вздумал наследника Отца проклятий? Любой договор с демоном – проклятье. Ты осквернил душу без воли Отца и будешь наказан.

Глаза из-под кожаного капюшона сверкнули подобно двум серебристым планетам. Дымящиеся пальцы с нарочитой лёгкостью подняли за шею. Маскировочная пелена, скрывающая одежду, истончалась всё больше.

Палач мельком глянул на доспехи. Придирчивый взор искал уязвимость, но колдовская защита заставила замереть от восхищения. Сама ночь соткала броню, украшенную звёздами-заклёпками. Под неказистой шкурой жила миниатюрная солнечная система. Где-то у плеч блестели созвездия, да еще в таком количестве, что голова кружилась. Звёзды, словно кольчужные кольца, перекатывались на объёмных мускулах. Вместо нагрудника вращался млечный путь, распуская синеватые облака поверх клубящейся мглы. Мрачник буквально таял от восторга. Сползая под ноги хозяину, он продолжал любоваться.

– Нашёл! – сосредоточенно проговорил мехогар, проведя набалдашником, по опухшим ранам. Угловатое древко утвердительно дрогнуло, упираясь в печень.

– Конечно! Твой подопечный у тебя буквально в печенках сидит! – агрессор ухмыльнулся, видя отсутствующий взгляд демона. Палач хранил зачарованное молчание. Он медленно вращал головой повторяя кружение млечного пути. В красных глазах отражалась только чужая вселенная.

– Эй, друг! – агрессор крикнул в ожог, как в рупор. Обгорелая рана вздрогнула, натягивая кожу. – Ты живой там?

Слова проскочили, словно письма без адреса. Израненная душа подняла голову, или думала, что подняла. Дышалось чересчур свободно. Исчезла железная хватка демонической воли. Палач звал хозяина дерьмом или грязью на сапогах. Друг звучало неожиданно, почти оскорбительно.

– Отзовись родной, я прицелюсь точнее. Ну же! Иначе промахнусь.

Дрожать – единственное на что хватило сил у измождённого Юга. Те короткие фразы, ради которых Палач будил Юга в конец лишили сил. Тюрьму наполняли острые осколки лезвий. Душа сжалась до размеров песчинки и старательно скрывала своё присутствие. Обидные слова, принявшие вид треугольных осколков, всё еще парили вокруг. Они вдумчиво надзирали за жертвой, ища удобного случая уколоть. Если стражи атакуют вместе это расшатает укрытие. Мехогар заметит движение и тогда… Нужно правильно с мотивировать кровожадных надзирателей. Душа открылась, как открывается один любящий человек другому. Как открывается мать новорождённому ребенку. Душа перестала уменьшаться и растеклась по всей темнице. Треугольные кинжалы набросились, как стая падальщиков. Обиды вонзались и вместо крови душу испачкали чёрные пятна ненависти. Остатки разума захлестнула волна злобы, превращая одинокого мальчика в рубаку, жадного до резни. Тюрьма дрожала от избытка эмоций. Мысли о любви распадались будто комки сахара в пучине страданий. Сколько он еще протянет добряком?

Нужно вспомнить, что-то светлое пока мехогар не завершит освобождение. Иначе придушу спасителя. Атлас – глава караванщиков! Конечно же! Он с первого дня хлопотал чтобы по быстрее освободить Юга. Он пел по ночам, чтобы мальчик не боялся замкнутого пространства. Тем временем посох легко вошёл в изношенную плоть.

– Шаранея! – взревел мехогар, выпуская из жезла волну силы. Мышцы сжались от раскатистого шума. Звук повторял пушечный выстрел. Вихревые потоки прошили тело, и подхватили темничный камень.

– Атлас! – заорал Юг уже собственным голосом. Железный камень звонко разбился о рёбра. Глазам вернулся гостеприимный человеческий блеск. Движения приобрели прежнюю людскую мягкость. Юг открыл рот для благодарности, но мехогар покачал головой.

– Ты живой труп, – мехогар подкручивал посох, оставив наконечник в животе. Перчатки слиплись от багряной жижи, но боли не было. – Мрачник далеко не высший демон, но вполне может испортить одну молодую судьбу.