Юг что есть мочи зажал открывшийся рот. Мрачник выпустил немой вой, прячась меж камней.

– Ах ты, голова гусиная! – разразилась проклятьями баба! – Пришибить меня решил, как таракана кухонного? Спускайся, с тесаком мясницким познакомлю.

Трактирщика вынула из подола зеленое яблоко. Попутно из кармана посыпались перья и прочий мусор. Баба мощным броском отправила фрукт в небеса. Налету яблоко поймала гусиная голова, на которую быстро наросло пернатое тело.

– М-м-м аппетитный, – мрачник, собрал из чёрного тела ухмылку на грязной земле. – Глянь у птицы пол тела в специях, а перья пахнут маринадом. Похоже, такое блюдо подают дорогим гостям. Вот волшебница и отбивается кухонной магией. Так, а между лап у гуся привязан…

– Тесак! – заворожённо прошептал Юг, краем глаза заметив блик на щербатом лезвии. – Слова мага во истину материальны.

Птица стремглав устремилась к облакам. На встречу уже спешили расколотые тучи.

– Эй вы! – баба строго взглянула на отколовшиеся камни, которые когда-то были таверной. – На место!

Толстые пальцы сжали воздух, словно мать схватила за шиворот ребенка и приказала убирать то, что дитё разломало. Кирпичи послушно покатились обратно. Кто-то подтягивался на незримых ниточках, другие отрастили крохотные ножки и поспешили к прежнему тёплому местечку. Не прошло и двух минут, как разрушения заросли кладкой. А туча, торчавшая из стены, растаяла под злобным взглядом трактирщицы.

– Колдунья! – пронесся шёпот из соседних окон. Люди еще боялись высунуть носы, зато языком чесать горазды.

– Прав был ловкач, что тебя облапошил, – голоса только подливали масла –Лгунья. С обманщицами должно поступать беззаконно.

– Ни гроша скверне магической! – вторили соседи, уже присматриваясь к выброшенным монетам. – Погоди. Вот стража прознает, тогда самой подол задерут.

Ведьма бросила убийственный взгляд на дубовые ставни, из-за которых доносилось бурчание. Губы уже открылись для мстительных чар. Однако кусок неба опасно просвистел над затылком. Гусыня тесаком успела порубить большие облачные снаряды. Мелкие облака градом осыпали таверну. Из раненых туч лилась вязкая белесая жижа.

– Похоже на кровь пополам с маслом, – мрачник задумчиво окунул коготь в тягучий состав. – Прибавим к этому вмятины от шестеренок на боках павших туч. Уверен сработала небесная ловушка. Это ты разбудил механизм, бездарным представлением на площади. Наверху даже нет колдуна, лишь наводящий механизм.

Разрубленные облака падали увесистыми мешками. Давили все без разбора. Попытки уйти, перекатываясь в бочке, закончились острой тучей поперек дороги. Безопасней стоять на месте.

– Попробуй раскусить яблочко с гвоздями! – трактирщица пустила колючие разряды из сжатых пальцев. Белые искр в припрыжку разбежались по залам. Одни вынимали камни, другие колотили доски, словно маленькие строители. Здание гулко прохрустело до последней щепки чтобы принять новую форму. Теперь дом больше напоминал колючку, чем старый фрукт. Круглые бока ощетинились длинными шестами. Вместо мякоти по центру «колючки» заперли перепуганных гостей. Они беспомощно взывали из-за прочных решеток. Над заключёнными по балкону гордо вышагивала трактирщица.

– Посмотрим, работает ли боевой режим? Штурвал мне уже принесли! – ведьма придирчиво осмотрела палку, утыканную гвоздями. Неказистая дубина выдвинула железки будто клавиши пианино. Колдунья повернула шляпку и ржавые шесты в стенах, передвинулись.

Соперник тоже подготовился. Над кабаком неестественно нависли заточенные тучи, сродни зубам облачной пасти.

Волшебница согнула гвоздь и шипы сомкнулись над балконом защитный купол.

– Зубастая пасть или колючка! – мрачник довольно облизнулся. – На вид бойцы одинаково безумны. Обожаю, обожаю, обожаю.

Небесный рот сомкнулся, чтобы «проживать» круглое здание. Площадь укрыл мрак, оставляя город внутри грозового облака. Во мгле по переменно били молнии и жалили шипы. Наконец послышалось победное чавканье. Трактирщица отрезала солидный кусок агрессивных небес. Тучи поднялись наверх, бросив отсеченную верхнюю челюсть. Проглотить шипастое яблоко не вышло.

Остатки пасти собрались в тектонический летающий зуб. Если нельзя раскусить яблоко передними резцами, может получится разгрызть коренным. Белый клык со свистом рухнул на колючку. Трактирщица встретила опасность, повернув еще десяток гвоздей. Первые пять шипов сдержали натиск белой глыбы, остальные вонзились по бокам. Небо давило сильно. Разряжённый воздух даже искрился от напряжения. Однако, чем больше наседал зуб по центру, тем сильнее ослабевали бока. Острые шипы по кусочку, как от большой сосиски, откалывали клык. Вскоре улицы заполнились белоснежными осколками, так похожими на лёд.

Небеса обессилено взывали голосом ветра. Послышался до боли знакомый лязг шестерёнок. Юг съёжился, зажимая уши. В прошлый раз после шума мельничных жерновов небо буквально упало. Шаркающий звук набирал обороты. Остатки туч замерли, ожидая пока давящий скрип остудит ретивых врагов. Волшебница скривилась в вымученной улыбке. Её шипастое яблоко может остановить силу, но не звук. Испытующий взгляд рыскал по округе в бесплодных попытках найти источник шума. Лязг шёл отовсюду. Женщина инстинктивно закрыла уши. Усталые глаза озарила идея. Чародейка свистом подозвала птицу. Гусь с яблоком во рту вынырнул из чердака и подлетел к хозяйке.

– Мой глаз – твой глаз! – прошептала колдунья. Она что-то начертила на коже и закрыла ладонью половину лица. Вместо человеческого ока под пальцами выступили перья, а зрачок уменьшился и почернел. Гусь также обзавёлся частью людского тела. Птица смотрела с тем же отсутствующим взглядом, хотя второй глаз сохранил зоркость хозяина.

– Поднимись выше! – громко скомандовала колдунья. – Я не могу услышать, но возможно увижу источник шума. За облаками должно быть что-то необычное.

Гусь нехотя набрал высоту. Морда кривилась от оглушительного скрежета, но воля хозяйки была сильнее. За рядами рваных туч проглядывало нечто чёрное с ровными краями. Небесное тело напоминало четырёхугольное продолговатое ядро. Оно плыло подобно боевому кораблю, плавно вращая бока, совсем, как шестерёнки часовщика. Колдунья мысленно приказала атаковать чёрный корабль, однако птица негодующе махала клювом.

– У пернатой и мозги птичьи, – себя же упрекнула чародейка. – Ладно уж поделюсь извилинами. «Для разума птицы ума с торицей!» —прошептали иссохшие губы. Взгляд гуся стал осмысленным. Пернатая уже без подсказок разглядела цель.

– Топи посудину! – задорно выкрикнула чародейка и махнула гусю. Питомец игриво нырнул в океан облаков изображая акулу. Плавник из перьев неуклонно шел к цели. Четырёхугольный корабль-туча, распознал угрозу и попытался убежать. Острые бока удвоили скорость вращения, но равномерные движения сменились прерывистыми. Оглушительный шум снизошёл до резких звуковых выбросов.

– Старьё! – разочарованно фыркнул дух, глядя, как гусь безнаказанно сокращает дистанцию. – Даже защитных чар нет.

Птица тесаком рассекла небесное тело и прыгнула в пробоину. Послышался треск и нервный стук застрявших шестерёнок. Что-то намертво вклинилось между зубцов. Лязг мельничных жерновов наконец оборвался. Облачный корабль завалился на бок и медленно потянулся к земле. Колдунья сглотнула, нервно дёргая глазом. Ей плевать на самоотверженную птицу, возможно, навсегда застрявшую в умирающей туче. Другое дело часть сознания, которое передалось питомцу. Без трети мозга хороший трактир не откроешь.

– Бу, бу, бу победю и похлёбок наварю! – глаза чародейки округлились, а зубы застучали. – Нет! – взгляд полыхнул решимостью! – Гусак! Родной! Лети домой!

Призыв разошёлся подобно кругам на воде. В ответ, вспарывая тучи, с подбитым крылом, показался гусь. Уже без тесака. Оружие осталось в сердце магического механизма. Пернатый едва держал высоту, не в силах пробиться к колдунье.

– Яблоко тебе на что? Глотай! – хозяйка демонстративно сглотнула, а птица повторила движение. Когда снедь еще спускалась по горлу, рана в крыле уже затянулась.