– Моя жена Людмила, – сдержанно представил Игнат.

– Ты что – похвастаться бабой своей пришёл? Экой красавицей меня заменил! – Вика живо приняла бойцовскую стойку.

Ресницы-мотыльки беременной женщины задрожали и намокли от подступающих слёз. Людмила коснулась плеча мужа и тоненьким, как у школьницы, голоском пролепетала:

– Игнатушка, давай лучше ты сам? Я на улице подожду.

– Ну уж нет, – «испанец» обнял жену за плечи, – мы пришли вместе для серьёзного разговора.

Вика отступила и глумливым взмахом руки пригласила войти. Гости прошли в комнату и устроились на стульях. Оба, не сговариваясь, посмотрели на крошечную девочку, спящую в большой постели. Людмила, увидав новорождённую, застенчиво улыбнулась, а Игнат напряжённо вскинул подбородок. Катя поспешила в сторону кухни, но подруга ухватила её за локоть и поволокла обратно, в гостиную.

– Так получилось, что мы вместе полюбили Игната, – прошептала беременная, – у обеих дети.

– Как в сериале, – хмыкнула Вика.

– Собственно мы пришли… мы пришли потому… В общем, отдайте девочку нам! – выпалила Людмила.

Катя молча стояла в углу, стараясь не вмешиваться. Но последняя фраза жены Игната заставила встрепенуться. «Как это – забрать девочку? У матери? Да не только у неё, а ещё и у меня? Людмила вроде хорошая, но теперь… Хотя, быть может, я просто ослышалась? Посмотрим, что скажет Вика,» – подумала девушка. Она перевела взгляд на молодую мать и по азартно вспыхнувшим глазам поняла: та может согласиться.

«Не надо, не вздумай! – мысленно взмолилась Катя, жалея, что не владеет навыками гипноза. – Я помогу воспитать Владочку. Не отдавай её чужим!»

– Что?! – голос подруги вывел Меркулову из оцепенения. – Отдать дочь?

«Вика всё-таки любит девочку? Не буду вмешиваться. – Катя закусила губу. – Это не мой ребёнок. И не моя война».

– Игнат сказал, что вы не любите детей и не хотели беременеть. – пробормотала Людмила, глянув на мужа.

– Ты так сказал? – Вика развернулась к «испанцу» – тот отвёл глаза.

– И вы решили сделать акт доброй воли и освободить меня от хлопот! – Стрельцова упёрла руки в боки.

– Игнат чувствует ответственность за девочку! – крикнула беременная – Он так сказал: «Не могу бросить! Обязан заботиться!» А я не выдержу, если муж будет всё время ходить к вам! Лучше сама всех выращу и воспитаю.

– К чему приводит ревность. – ехидно покачала головой Вика.

– Зачем вам судьба матери-одиночки? Вы не справитесь. А если заберу девочку, вдохнёте свободы, найдёте нового мужчину.

– И я согласен. – мрачно вступил Игнат. – Любовные треугольники – ни к чему.

– Вот как. То есть вы предлагаете забрать дочь и даже не собираетесь давать мне видеться с ней? – вкрадчиво поинтересовалась Стрельцова.

– Простите, я не могу по-другому. – отрезала Людмила. – К тому же мы, наверное, уедем из страны. Появился шанс.

– Слушай, ты, арбузина недоспелая! – вскочила Вика. – Дуй каракатицей на выход, пока я тебе роды преждевременные не устроила. Ишь чего надумала!

Глаза Людмилы возмущённо вспыхнули. Она неловко встала и попятилась к выходу, а Игнат вскочил, загораживая жену.

– Я её убью! – завизжала Стрельцова. – Мужика увела! А теперь ещё и ребёнка отдай!

– Не смей угрожать! Никто ребёнка не отнимает! Мы предложили – ты отказалась.

Не замечая преграды в виде бывшего любовника, Вика двинулась к сопернице, но Катя метнулась к подруге:

– Стой! Не совершай непоправимого! Они уже уходят!

– Я Игната у вас не отбивала! – выкрикнула женщина из-за спины мужа, – Вы сами его бросили.

– Он всё равно от тебя уйдёт, тушка бегемотная! Ко мне вернётся, хоть ты всех детей усынови!

– Прекрати! – резко оборвал Игнат и обхватил Вику, не подпуская к жене. – Нечего меня делить. Не вернусь!

Катя втиснулась в центр потасовки и обняла подругу.

– Уходите. Пожалуйста, – она слегка подтолкнула локтем растерявшихся супругов. – И не волнуйтесь. Ничего плохого с девочкой не случится. Это теперь и моя дочь тоже. Я ни за что не брошу Вику в отчаянном положении. Вместе справимся. Уезжайте.

Игнат несколько секунд задумчиво смотрел на Меркулову. Она в ответ несколько раз махнула рукой в сторону выхода, потихоньку отводя Вику в сторону. «Испанец», как и в прошлый визит, слегка поклонился и пророкотал:

– Спасибо, Катья.

Катя вернулась в комнату, проводив переговорщиков. Ладóшка дремала среди скомканных одеял. Вика съёжилась на подоконнике, подобрав колени. Она сама сейчас напоминала девочку лет четырёх, брошенную в ненавистном садике – привалилась лбом к замёрзшему стеклу и уставилась во двор. Меркулова подошла к подруге и осторожно погладила скрюченную спину. Раньше Вика не горбилась.

– Холодно… знобит… – прохрипела молодая мать.

Заботливая подруга достала из шкафа пуховый платок, подошла и укутала, желая согреть, утешить. Вика неотрывно смотрела на супружескую пару, удаляющуюся от дома. Грузная беременная женщина брела, спотыкаясь. Рядом статный мужчина крепко обнимал, только бы не оступилась, не упала. Трудно представить, что он, несущий за плечами южное дыхание моря, мог искренне влюбиться в тусклую неповоротливую тётку. Но заботливые объятья были такими семейными.

Людмила достала из хозяйственной сумки носовой платок и уткнулась в него. «Испанец» перехватил руки жены, с усилием отодвинул от лица. Женщина тряслась в рыданиях и что-то говорила. И тут он обхватил её за щёки, притянул и приник, как будто к первой красавице вселенной. Влюблённые, а это были без сомнения влюблённые, соединились нежным поцелуем, поддерживая и ободряя друг друга. Будто он вернулся с войны, а она уже и не чаяла встретить его живым. Женщина заулыбалась. Игнат погладил её живот, будто опасаясь раздавить, утёр слезинки со щёк, по-хозяйски приобнял, уводя прочь от дома бывшей любовницы.

Стрельцова заревела. Вырвавшись из объятий подруги, скатилась на пол и ухватилась за батарею, чтобы со всего размаху удариться головой. И ударилась бы, если б Меркулова не удержала.

– Не надо, не надо! – Катя рыдала вместе с подругой. Слёзы насквозь намочили пуховый платок, которым обе пытались утереться.

Катя отказалась работать в Алябьевском. Деньги, которые Игнат дал Вике, позволяли повременить, и помощь была нужнее дома. Благо подруга в отношении денег теперь вела себя разумно, не транжирила. Однако вовлечь Вику в домашние дела не представлялось возможным. Подруга слонялась по квартире молчаливым привидением. От дочери и вовсе старалась держаться подальше.

– Владочку кормить пора, – увещевала Меркулова и протягивала малышку.

Стрельцова шарахалась в другую комнату и захлопывала дверь:

– Дурно мне. Тошнит.

А однажды призналась глухим голосом:

– Лучше бы и впрямь отдала. Какая радость в этой девке, если он всё равно не вернётся?

Катя раскрыла рот, чтобы возмутиться – подруга только отмахнулась. Впрочем, Меркуловой тоже было не до разговоров. Пока Вика убивалась по потерянной любви, ей приходилось ухаживать за Ладóшкой и хлопотать по дому. Уставала до чёртиков, но когда просила помочь, получала в ответ только стеклянный, ничего не видящий взгляд.

Через пару дней запас продуктов иссяк, и Катя засобиралась в магазин. Малышка, хорошо накормленная, спала, Вика смотрела телевизор, и девушка ушла относительно спокойная. Когда вернулась, в воздухе ощущались пары спиртного.

– Вика? – встревоженная позвала, после чего ворвалась в комнату.

Крошка крепко спала, отчего дышаться стало легче. Стрельцова полулежала в кресле, закинув ноги на подоконник, и пила прямо из горла какое-то сомнительное зелье.

– Что ты делаешь? – Катя подскочила, чтобы выхватить бутылку, но подруга решительно оттолкнула:

– Отстань! У меня достойный повод надраться.

Убедившись, что Вика не настолько пьяна, как показалось вначале, девушка остановилась:

– Разве от этого станет легче?