обернулась провалом.

Информация для любителей статистики: строительство дома обошлось больше чем

в полмиллиона шведских крон, а всего за десять минут он сгорел дотла.

Сцена — важнейшая в фильме, должна быть совершенной, значит, ее необходимо

переснять. Но как?!! <...>

Среда, 10 июля. Местечко неподалеку от маяка. Прелестный вид. Чем-то

напоминает африканскую саванну. Теплый день, что в это лето редкость. Очень светло.

Приятная атмосфера.

Готовится съемка общим планом с движения — продолжение сцены пожара.

Эрландд увозят на "скорой помощи". Он наблюдает, как его сын поливает сакуру, которую они сажали вместе. В это же время ведьма, чье имя Мария, имя любви...

следует за машиной на черном велосипеде. Это 60-метровый проезд с

панорамированием. Тарковский, как всегда,— самый обаятельный дирижер

происходящего, какого только можно себе представить.

Он пребывает в солнечном настроении, усаживает Томми к себе на колени и с

помощью переводчицы рассказывает мальчику разные истории.

Сегодня получено известие, что дом будет отстраиваться заново. Лучшие

студийные рабочие уже на пути из Стокгольма. /

В полдень все собирают на лугу ярко-желтые полевые цветы. Не потому, что

счастливы, хотя это так. Просто в кадре не должно быть никаких признаков лета.

Тарковский тоже собирает цветы. Он никогда не загружает работой других, не

принимая сам в ней участия. Группа ребятишек — сейчас школьные каникулы —

также вовлечена в работу.

Тарковский располагает камни вокруг сакуры так, как ему нужно. Мы уже знаем, что в этом состоянии он способен сделать перманент кусту можжевельника, лишь бы

тот выглядел соответственно замыслу...

Четверг, 18 июля. Тарковский репетирует сцену снова и снова. Дом стоит подобно

Фениксу. Он немного изменил свой вид, как бы сжался. У Тарковского идут две

камеры, одна на полметра выше другой. Свен хотел бы снимать верхней, но

Тарковский настаивает на нижней — ему кажется,

297

297

что ей достанутся лучшие планы. Другая в резерве на случай, если повторится то, что произошло 4 июля.

Опять скрупулезная работа, все выверяется с точностью до миллиметра. Несмотря

на общий план, границы действия строго определены.

Тарковский переставляет с места на место привезенные для съемки кусты

можжевельника. В некоторые лужи подливается вода. Совершенно непонятно, каким

образом актеры найдут свои места или как их найдет оператор, но не чувствуется ни

малейшей нервозности. Эти люди — профессионалы.

В отеле музыкальныйвечер. А мы, те, кто завтра собирается сжигать еще один дом, заползли в свои кровати. Музыка проникает в открытые окна вместе с мягким

целительным ночным воздухом.

Подъем в два часа.

Пятница, 19 июля. На месте темно. Теплый ночной ветерок. Завтракаем при свечах.

Тарковский репетирует, репетирует и репетирует с актерами и операторами.

Солнце медленно всходит за домом, ветер нежно колышет воду в заливе. Возле дома

пожарники и рабочий ателье Ласе занимаются последними приготовлениями к пожару.

Тарковский поспевает тут и там, поправляет висящие занавески, как всегда с

точностью до миллиметра.

Как раз когда мы думаем, что все уже готово, Свен просит подождать еще час. Есть

риск получить отраженный свет.

И мы ждем. С ночи до утра. Все, как один, говорят шепотом... Затем Тарковский

дает последние указания. Атмосфера напряжена изнутри, но внешне все спокойны.

Ласе, ответственный за пожар, беспокоится: ветер усиливается по направлению к

юго-востоку. Если он захватит огонь, все неминуемо ускорится, и тогда 20 минут, отведенные на два дубля, будут урезаны до 12 минут в лучшем1 случае.

Ожидание уже довело нас до нервного хихиканья. Тарковский спрашивает, будут

ли участники репетировать в последний раз, но все говорят, что такой необходимости

нет.

Последнее распоряжение произносится шепотом, чтобы не случилось ничего

непредвиденного.

"Пять минут до съемки",— говорит Свен Нюквист.

Наверное, это похоже на войско перед атакой. Каждый молча занимает свой

пост. Абсолютная тишина. Полная готовность. Тарковский командует: "Зажигай!"

Дом загорается. Великолепное зрелище. Никакой подделки. Это настоящая драма. v Звучит команда: "Съемка!" — и начинает разворачиваться действие. Камера в

полном порядке. Никто не думает о том, что на второй дубль нет времени. И никто не

нервничает, когда это становится очевидным, ведь все идет как по маслу.

В момент окончания сцены актеры должны бегом возвращаться на исход

298

ные позиции и начинать все сначала. Но Тарковский кричит: "Оставайтесь на

местах!" Сьюзен Флитвуд в отчаянии опускается на мокрую землю. А Тарковский уже

видит другую картину, быстро излагает ее словами: Свен Вольтер должен поднять

женщину и нести ее на камеру. "Оставайтесь в образе! Идите на нас!" — кричит

Тарковский.

Вольтер поднимает актрису (которая в намокшей одежде весит по меньшей мере 65

килограммов) и несет ее, тяжело шагая, прямо на камеру. За ним следуют остальные.

В последний раз Нюквист панорамирует к горящему дому, который именно в этот

момент распадается на части. Боги на стороне Тарковского, это точно.

"Спасибо!"

Аплодисменты.

298

"Потрясающе! Великолепно!"

Девушки разражаются рыданиями. Ассистент режиссера громко всхлипывает. Все

они, включая Ларису, жену Тарковского, провели здесь последние несколько дней

безвылазно.

Мы слились в каком-то невообразимом медвежьем танце, поздравляем Лас-са с

замечательной работой, а Тарковский буквально парит над мокрыми лугами.

Атмосфера неописуемая!

Съемочная группа фотографируется на фоне чадящих, тлеющих головешек. Всех

наполняет чувство единения, тихой радости и счастья. В семь утра отправляемся в

отель. Пять часов пролетели как один миг.

В тот же день, когда загрохотала над заливом гроза и на землю упали первые

тяжелые капли дождя, Тарковский закончил съемку фильма "Жертвоприношение". В

сосновом лесу был снят финальный, одиннадцатый дубль крупного плана Эрланда.

Тарковский подбросил свою кепку, и она застряла в ветвях дерева.

Эпизод снимался в гуще деревьев. Заняты были лишь Эрланд и Томми. На редкость

терпеливый шестилетка делал почти в точности то, что хотел Тарковский. Но ведь

последнему не так просто угодить. Ассистентка Кики, умная девушка, как все в этот

день счастливая и ошеломленная, не поняла Тарковского и убрала травинку, которая

была перед лицом мальчика. Тарковский обернул к ней взгляд, полный отчаяния... но

потом улыбнулся.

За полночь — прощальная вечеринка. Сумасшествие продолжается. Тарковский

поет, все болтают о том о сем, чудесно проводят время. Разговоры о колдовстве: через

десять минут после окончания съемки дневной сцены взорвалась одна из шин, но

поблизости уже никого не было.

Наверняка Тарковский знается с нездешней силой!»

Вспоминает Эрланд Юзефсон, исполнитель роли Доменико в «Ностальгии» и

Александра в «Жертвоприношении».

«С первого дня у меня сложилось впечатление, что мы находимся в хорошем, интенсивном контакте. Мы не владели одним и тем же языком... Но

299

его требования были ясными/мы общались с помощью глаз, жестов. Требовалось

особое внимание, нельзя было ускользать взглядом, как это часто бывает в разговоре с

кем-нибудь. Нужно было все время смотреть в лицо, и когда мы делали так... Он был

очень искусен в показе, в игре, он хорошо умел направлять действия другого. Он

любил такую работу, причем не доминировал, а только делал замечания и