Пожалуй, единственным, кто всерьез побаивался Франциско, был отец Анжелы – Паоло. Франциско и ранее того недолюбливал, но когда погибла его сестра и он уверился в непосредственной вине Паоло в этой трагедии, то просто взял пистолет и направился пристрелить его.

Он сделал это без особого шума и угроз. Ни один человек, кроме его Анны, находись он тогда рядом с Францисско, не заподозрил бы в его поведении никаких преступных намерений.

Впрочем, и хорошо знающая его Анна не заметила каких-либо признаков столь сурового плана. Правда, подсознательно она чувствовала, что именно такой, как ее Франциско, который и муравья не обидит, в некоторых ситуациях может оказаться гораздо опаснее тех, кто шипит от злости и растрачивает силы на шумные угрозы.

После получения трагического известия Франциско очень страдал, и это было заметно невооруженным взглядом. А несколько дней спустя он просто исчез из дома. Это было совершенно необычно для него, и встревоженная Анна первым делом проверила, на месте ли оружие. Убедившись, что пистолета нет, она отбросила первую пришедшую в голову мысль о возможном самоубийстве мужа, как совершенно необоснованную – тому не за что было казнить себя, – и поняла, что дело в ком-то другом. Но кто это, если не Паоло!?

Анна немедленно поделилась своими подозрениями с полицейским инспектором – и, как оказалось, вовремя: Франциско задержали уже на юге, когда он выходил из поезда. Разрешение на ношение оружия у него было в порядке, и с этой стороны придраться к нему было нельзя, а что касается намерений, то доказать их было затруднительно. Да никто и не задавался такой целью. Так это дело и утихло…

Воскресенье – день, когда дядя Франциско занят газетами, но это не означает запрета на гостей. В первое со дня приезда Анжелы воскресенье к ним приехала Аналисса. Она была всего на год старше Анжелы, но девушки никогда не встречались. Правда, однажды, будучи еще совсем ребенком, Аналисса гостила в домике тетки на юге страны, но по стечению обстоятельств двоюродные сестры тогда не встретились.

От матери Аналиссе достались энергичность и проворство, и они прекрасно сочетались с унаследованной от отца приятной внешностью. В отличие от Аналиссы, ее мать Анна была классической представительницей того рода женщин, который в представлении обывателей накрепко связан с понятием «хозяйка домашнего очага». Так, когда вы договариваетесь по телефону с хозяйкой о комнате, которую хотели бы снять и слышите в трубке голос такой женщины, как Анна, ваше воображение рисует крупную женщину с огромным бюстом, переходящим, минуя талию, в солидную «кормовую часть». Не предвещающие ничего хорошего «руки в боки», соответствующий наклон головы – чтобы получше слышать того, кто посмел ее побеспокоить, – в общем, ждите скорого перехода в нападение.

Впрочем, подобные женщины, обычно беззлобны, если поведение домочадцев не выходит за рамки их убеждений и правил. При этом они не станут цепляться к мелочам в поисках повода для перебранки.

В тот день сестры гуляли, разговаривали о всякой всячине и, в общем, неплохо проводили время.

– Нравится тебе у нас, Анжела? – спросила старшая сестра.

– Да, очень! Дядя прекрасный человек, правда, у него особый стиль жизни, и я его как будто и не замечаю.

Она резко обернулась на шум сзади. Оказалось, из куста неожиданно выпорхнула какая-то птица, похожую на фазана из охотничьих рассказов. Анжела вернулась в прерванному разговору:

– Тетя Анна постоянно дома, заботится обо мне, даже как-то неудобно…

– Почему неудобно? Это нормально! Скорее всего, ты и заслужила это. Мама хвалила тебя, говорит, что ты способная ко многим домашним делам.

– Может так оно и есть, Аналисса. Люди должны помогать друг другу, и эта помощь должна быть в меру возможностей, а не лишь бы отделаться. И дело тут даже больше в постоянстве, – сказала Анжела сестре, слушавшей ее со все возрастающим удивлением.

– Послушай, дорогая! Не слишком ли ты все усложняешь? – спросила Аналисса.

– Вот именно! Ситуация совсем несложная и, думаю, что твоим родителям не стоит тратить на меня столько сил и окружать вниманием. Не дай бог у меня действительно осложнится положение – ведь у них не останется сил на поддержание хороших отношений.

– Мне кажется, ты слишком много размышляешь о жизни, Анжела! Это, конечно, неплохо, но, боюсь, что при этом ты не совсем правильно относишься к разным вещам, из которых и состоит, собственно, жизнь. Как ты считаешь, в отношениях между мужчиной и женщиной тоже нужно поступать так же?

– Конечно! И в этих отношениях многие часто ошибаются, когда с самого начала пытаются максимально выложиться. Но потом этот запал проходит, и брак становится монотонным и скучным во тех отношениях, которые и являются главным содержанием самого брачного союза, – высказала свое мнение девушка Аналиссе, которая посматривала на нее с искренним изумлением.

– Ты, наверное, много читаешь, Анжела, да и молода ты еще, однако пытаешься вникнуть в глубину человеческих отношений. Мне тяжело следить за ходом твоих мыслей, но могу похвастаться своей библиотекой, которая в комнате рядом с твоей. Там прекрасный выбор книг, только не знаю, сумеешь ли ты выбрать что-нибудь на свой вкус, – сказала Аналисса и повела ее в свою комнату.

Тетя Анна готовила воскресный обед с обилием блюд, предназначенный для спокойного ритуала семейной трапезы в непринужденной домашней атмосфере. Она обрадовалась, увидев веселых и разрумянившихся от прогулки девушек, и отметила про себя, что они успели подружиться.

– Вот моя комнатка, Анжела! Я ее очень люблю. Все это я могла бы взять с собой в дом мужа, но захотелось оставить этот уютный уголок на память о своем девичестве. Здесь был мой интимный мир, откуда я выбиралась только в случае надобности.

– А что это за мир? – спросила любознательная Анжела.

– Это потусторонний мир. Реальности, которые для многих просто выдумка. Но известно, что иной мир – или иные миры – вокруг пронизывают нас, более того, существуют ради нас! – ответила Аналисса, наблюдая за реакцией собеседницы.

– Это ты о сверхъестественных силах и тому подобном? – уточнила Анжела.

– Да, я об этом! Только не называю это чем-то сверхъестественным, поскольку этот мир находится в окружающей природе, вместе с нами.

– Многие, наверное, считают тебя чудачкой? – спросила Анжела.

– Мои сердятся на меня и даже подсмеиваются, потому что полагают, что всеми этими духами и разными странными существами увлекались средневековые люди, и этому не место в наше время, – ответила Аналисса.

– Я так не считаю, – сказала Анжела. – Ты сделала лишь первый шаг. Но это мировоззрение выше догм материализма, которые властвуют в этом мире и которые его и погубят.

Аналисса с любопытством смотрела на собеседницу. Все это было ей до крайности интересно.

– Пытаюсь тебя понять! Вижу, тебе интересна философия жизни, но в то же время ты делаешь переход к миру потустороннему и не отрицаешь эту сторону нашей реальности, хотя не представляешь ее себе в достаточной мере!

– Напротив, Аналисса! У меня такое ощущение, что я и нахожусь между этими двумя мирами, причем каждый из них по непонятной мне причине борются за меня! Привлекают меня и один и другой в равной мере – потому, что, как мне кажется, мы лишь гости в этом, а в том будем пользоваться всяческими привилегиями, как солдаты-победители после войны.

– Ты, действительно, интересна, Анжела, но вижу, и ангельски красива! Отец говорил, что красивее твоей мамы не было никого во всем крае! Ты, наверное, в нее!

– Спасибо на добром слове! Надеюсь, однако, что это сходство не коснется и наших судеб, – вздохнув, ответила Анжела.

Аналисса пожалела, что напомнила ей о трагедии и решила сменить тему, но Анжела продолжила:

– Отец очень любил маму, но был заядлым игроком. Не мог без карт, – тогда это и случилось! – Анжела хотела закончить фразу, но, почувствовав, что вот-вот расплачется, вовремя остановилась.