– Посижу у плиты на кухне. – Голос её внезапно прозвучал так твёрдо, что заставил отступить даже Карвелла.

Сноровистая горничная леди Бидгар, Дана, помогла справиться с мокрой одеждой, просушить волосы. Спустя полчаса Ула сидела на кухне, завернувшись в толстое одеяло, и пила горячий взвар. Приятное тепло потекло по телу, на время забирая напряжение и страх. Сейчас думать о нападении не хотелось, а желалось иного – уснуть в тёплых любящих руках, способных защитить от невзгод.

Карвелл не упустил возможности заглянуть к ней и проверить, как хозяйка себя чувствует.

– Какая-то ошибка. – Она не обернулась, точно зная, что начальник стражи стоит за спиной, в дверях, даже мысленно увидела, насколько сурово тот смотрит. – Глупая случайность.

– Я считаю иначе. – Этот разговор повторялся несколько раз после нападений. – Всему виной подарок твоего отца.

– Ты знаешь, что я не могу снять его.

– Скоггард об этом не знает.

Брови Урсулы удивлённо приподнялись, и она резко обернулась к Карвеллу.

– Зачем Скоггарду подвеска? Что случилось тогда в лесу?

– Я рассказывал много раз. – Лицо Карвелла исказилось от недовольства и раздражения.

Урсула привыкла, что он предпочитает молчать и скупо отвечает на вопросы о том дне, когда смертельно ранили лорда Бидгара. А для неё это была единственная возможность прикоснуться к собственному прошлому, сохранить память о родных, которых она не знала. Став старше, Ула почувствовала в истории наставника недосказанность – или ей всегда было мало отрывистых слов Карвелла. У неё никак не получалось определить это смутное чувство.

– Я снова хочу услышать, – попросила она.

– Сосед Скоггард прислал письмо с просьбой о встрече, – размеренно заговорил Карвелл, усевшись за стол, положил руки перед собой и смотрел только на них, не поднимая глаз на молодую хозяйку. – Мы отправились в указанное место в Ведьзмарском лесу. – Он помолчал. – И опоздали… Стража Скоггарда оказалась перебита, сам он был мёртв. На дереве рядом висела цепочка, и лорд Бидгар взял её, сказал, что помнит рассказы деда: подвеска по праву принадлежит его роду. Неожиданно на нас напали. Я и несколько парней сумели отбиться и дотащить лорда до замка.

Поставив кружку с остывшим взваром, Ула плотнее завернулась в одеяло и слушала, представляя, как отец едет через проклятый лес в сопровождении стражи и молодого Карвелла, как они находят тела убитых и чуть не погибают сами. Она так часто слышала эту историю, что помнила каждую деталь.

– Ты родилась в ту же ночь, девочка. Леди разродилась раньше срока, увидев чуть живого мужа. Вероятно, оттого же она и…

Вздрогнув, Ула вцепилась пальцами в одеяло. Продолжение она знала. Губы чуть заметно зашевелились, проговорив то, что не досказал Карвелл:

– Повредилась рассудком…

– Не стоит тебе думать об этом. – Сожаление в его голосе коснулось Улы теплом.

Остаток дня был омрачён происшествием на реке. Ула заполнила время и мысли необходимыми делами, удивив старика Харви рвением к управлению землями. Как и обещала, Урсула поговорила с плотником в замке о помощи мельнику в починке крыши. Она даже сама взялась за подсчёт расходов на следующий месяц и не меньше двух часов просидела за рассохшимся скрипучим столиком в малом зале, аккуратным округлым почерком сосредоточенно выписывая столбиком цифры.

Советник, занимаясь другими срочными бумагами, иногда поглядывал на хозяйку, хмурился и жевал сухими губами, точно ведя внутренний разговор с самим собой. Карвелл же не сказал больше ни слова, не упрекнул в беспечности, но взгляд его был тяжёл и задумчив.

Спала Урсула тревожно. Долго не могла задремать, ворочалась в холодной постели: глаза не желали закрываться, и сон не шёл к ней. Думая о нападении, она крутила в руках украшение, касалась кончиками пальцев резных узоров и завитков. Металл подвески всегда оставался прохладным. В темноте пластина словно чуть мерцала. Такой же чистый, но размытый свет Урсула видела ночами, когда над окном её комнаты повисала полная луна. И как могло случиться, что тонкая, будто сотканная из лунного света цепочка никогда не рвалась? Все двадцать лет жизни Ула не снимала подарок отца, и никому не удалось разрушить металлическую нить. Девочкой Ула верила, что украшение наполнено магией.

В раздумьях она снова возвращалась к моменту нападения. За последний год Урсулу пытались убить четыре раза. Никакая охрана, которую приходилось терпеть рядом, не спасала, когда Урсулу подкарауливали за стенами замка. Сегодня она сама рванула без защиты к реке – хотела побыть одна.

Поморщившись, она отбросила мысль о цели нападения: не убить её хотели, а забрать подвеску. Чего уж проще? Быстрый удар кинжалом под рёбра, и никакой Карвелл не успеет помочь. Много занимаясь кинжальным боем, Ула понимала, насколько стремительно и бесшумно можно лишить жизни. А она осталась в живых. Неужели наставник прав, подозревая Скоггарда? Только почему цепочку не пытались забрать раньше? С маленькой девочки легко сорвать украшение. Ула не очень-то верила, что лорд соседних земель подсылает своих людей к Бидгар.

Постепенно усталость сморила Урсулу. Прекрасный сон окутал и подарил покой: Урсула видела зелень леса и солнечные лучи, проникающие сквозь кроны деревьев, точно в распахнутые окна. Нежное и радостное послевкусие утром позволило ей почти позабыть о пережитом ужасе.

– Как хорошо, госпожа Урсула, что вы снова улыбаетесь.

Помощница Дана готовила платье для леди Бидгар, успевая поговорить с хозяйкой. Обычно молчаливая и сдержанная, Дана оживилась, заметив хорошее настроение Улы, и сама отозвалась несмелой улыбкой. В замок она попала девочкой, когда для подрастающей Улы искали горничную. С тех пор они не расставались, но Дана продолжала смущаться.

– Сегодня будет прекрасный день, я чувствую. – Ула отбросила одеяло, выгнулась дикой кошкой, потягиваясь; прямо босиком, как была, пробежалась по комнате, ощущая приятный холодок в горячих ступнях, и взглянула в зеркало. – Так и знала! – В её голосе появилась досада.

– Ой, страх какой. – Горничная, округлив глаза, смотрела на тонкую багровую полосу на шее леди Бидгар. – Вы такая смелая. Я бы на месте умерла, если бы кто-то напал.

Ула покосилась на платье в руках Даны, принимая решение.

– Надену камзол с высоким воротом.

Дану не пришлось ни о чём просить. На кровати тут же появилась нужная одежда. В гардеробе Урсулы нетрудно было отыскать наряды, привычные скорее молодым мужчинам, а не юной леди, но за удобство и свободу в движениях она отдала бы многое.

К завтраку Ула спустилась с улыбкой. Спорхнула с последней ступеньки лестницы, лёгким шагом влетела в залу. Юная, свежая, точно весенняя поросль, пригретая тёплым солнцем. Сердце Улы переполнилось смутным, неотчётливым ощущением счастья.

Харви и Карвелл сидели за столом друг напротив друга. Она прервала их на полуслове, и оба повернулись в сторону леди Бидгар. Лицо советника не выражало ничего – Ула привыкла, что старик отменно владеет собой, – а в глазах Карвелла плескался гнев.

– Хорошего утра. – Она с достоинством чуть склонила голову, как предписывали правила, и села на своё обычное место во главе длинного стола.

– Надеюсь, – сквозь зубы процедил Карвелл; отчего-то он был бледен и зол.

– Доброе утро, девочка. – Советник, напротив, держался спокойно и приветливо.

– Извини, Карвелл. – Подумав, что провинилась перед начальником стражи, Ула поспешила сказать слова, которые должны были прозвучать ещё вчера: – Я не поблагодарила тебя за помощь.

– Надеюсь, в одиночестве гулять ты больше не пойдёшь. – Он оставался мрачным и смотрел с внезапным сочувствием, смешанным с яростью.

Ула не понимала, что происходит, и сердце сжалось от тревожного ожидания. Она ошиблась: новый день будет не так уж хорош. Радость от светлого сна улетучилась.

Несколько минут они молча завтракали. Ула уткнулась взглядом в столешницу. Обхватив кружку, грела дрожащие пальцы. О чём говорили советник и Карвелл перед её приходом? Никто из них не признается, если считает, что Урсуле Бидгар не стоит знать. Она так легкомысленно радостно вбежала в залу, что не разобрала последние слова Карвелла.