— Ох, спасибо девонька. И правда полегчало. Кажется даже дышать легче стало, и ноги нахоженные ныть перестали. Как будто лет пять лишних с плеч скинул — поделился своими ощущениями с целительницей мужчина, а через пару секунд спохватился. Сунул одноразовые артефакты в нагрудный карман, оправил мундир и уже куда более официально обратился к Сарии.

— Благодарю вас за помощь, Госпожа целительница. Сколько я буду должен вам или вашему наставнику за артефакты и исцеление?

— Ой, да бросьте вы эти глупостями заниматься. Чай не перед командиром стоите. Ну а на счет платы… если хотите, то можете засунуть ее себе куда-нибудь. Еще я с хорошего человека эти монетки брать буду. Говорю же, вам помощь, а мне практика на живом человеке. Считайте что это был равноценный обмен. Да и вы мне сегодня тоже помогли. Защитили от дознавателя. Странный он какой-то. То допрашивает без причины, то просто пугает ради шутки, то обвиняет непонятно в чем. Ну его, бестолкового — нахмурившаяся Сария недовольно махнула рукой, а затем, даже не став дослушивать благодарности стражника, попрощалась с ним и побежала обратно в подвал, к своим книгами артефактам. Она потратила слишком много времени на этот бессмысленный разговор и теперь ей хотелось наверстать упущенное. Далькорн грозилась спрашивать за свои предметы очень строго, поэтому нужно было к этому подготовиться не просто хорошо, а идеально.

«— Опять сегодня не успею поспать. Ну ничего, летом дам себе немного отдохнуть» — наивно подумала Сария подступаясь к целительскому тренажеру и усилием мысли задавая на нем параметры полученных им травм — В первую очередь работа. Ну а отдых… отдых для слабых духом.

— Как же он надоел — едва слышно проговорил ректор, безрезультатно пытаясь выбросить недавний и довольно неприятный разговор с Кармоном.

Дальний родственник, которого видел еще младенцем. Крайне смышленый парень, отучившийся в академии с прекрасными показателями. Упорный, цепкий и очень умный человек, к тридцати годам, без протекций и помощи, сделавший просто невероятную карьеру от младшего помощника дознавателя, до старшего дознавателя по особым, связанным с магией делам. Верный муж, любящий отец, отличный собеседник и искра любой компании. Все это было несколько месяцев назад и перечеркнулось в глазах ректора за считанные недели. Почувствовав нешуточную опасность для своей карьеры, он слишком сильно сместил свои приоритеты и превратился в бешенную ищейку.

В целом, было вполне логично испытывать подозрения к связке из Вивьен Далькорн и прикрывающим ее тылы Ирдарусом. Логично, но, по мнению самого ректора, крайне глупо. Дознаватель слишком активно и даже нагло начал рыть носом землю под ногами ректора. Постоянно шастал по академии, задавал странные вопросы преподавателям и ученикам, запрашивал через столичный секретариат личное досье ректора и госпожи Далькорн, словно тень мелькал где-то поблизости или ястребом наблюдал издалека — такое поведение просто не могло не вызывать раздражение.

После многодневных ожиданий в засаде и долгих вылазок в тыл врага, у героя последней войны сформировалось просто железное терпение, но когда глупые вопросы вроде «Значит это ты убил того артефактора?» или «Ну и зачем тебе было нужно пачкать об них руки?» начали задавать его хорошие знакомые, раздражение порой начало переливаться через платину нерушимой выдержки. Ну а последней каплей стали жалобы Вивьен на то, что от ее услуг начали отказываться некоторые пациенты, а непонятные шепотки за спиной начали становится все громче. Когда, проведшая на острие всю войну, но смертельно уставшая от банальных слухов женщина поплакала у него на плече, он впервые за последние двенадцать лет мира дал волю всей своей чудовищной силе. Подождал пока Вивьен уйдет, а потом пошел и превратил самый дальний полигон в одну огромную, выжженную яму, к которой еще несколько дней нельзя было подойти из-за жара.

Проведя эти повреждения как «Боевую демонстрацию», и отправив кипу документов с описанием повреждений и сметой на ремонт прямиком в комиссию гос совета (такая демонстрация силы должна была ’’подбодрить’’ самых забывчивых), ректор обдумал ситуацию и все же решился поговорить с этой зарвавшейся ищейкой. Увы, но нормальная беседа ожидаемо не сложилась. Претензий о распускании лживых слухов он даже не понял и, отговорившись тем что просто опрашивал людей, практически сразу пошел в ответную атаку, превращая разговор в очередной допрос. Кончилось все, конечно же, громкой ссорой с чередой встречных претензий и взаимных оскорблений. Наглый пацан явно пытался вывести ректора из равновесия и заставить напасть на себя, чтобы уж наверняка получить разрешение совета на плотный допрос, но уже спустивший пар Ирдарус не поддался на провокацию. Он просто послал этого наглеца куда подальше и попросив больше не попадаться на пути, первым покинул поле их словесного боя.

Немного успокоившись и уточнив время у секретаря, ректор подождал, бессмысленно перекладывая листки разных документов из стопки в стопку. Ну а когда часы на главном административном здании академии прозвенели дважды, напоминая хозяину кабинета о том, что он благополучно пропустил обед, поднялся из своего кресла и направился в направлении корпуса целителей. Там ожидалось еще одно столкновение двух упрямцев, но на этот раз женского пола и это противостояние обещало быть не менее накаленным. Поэтому Захар Ирдарус просто вынужден был стать их посредником, чтобы тушить пожары и сглаживать самые острые углы. Отчего-то глава академии был практически уверен в том, что экзамен по целительским плетениям за третий курс и теории анатомии, которые собралась сдавать Сария, без подобных проблем никак не обойдется. И ректор уже боялся думать как эти две… особы будут бодаться через месяц, когда девчонка придет сдавать теорию и практику хирургии. В воображении мужчины это был еще тот мрак и ужас. Хотя, несмотря на мрачные ожидания женских склок и стервозных выпадов, по пути к корпусу целителей, ректор все равно больше думал о своем недавнем конфликте, тихо ворча на ходу и раз за разом прогоняя через свои мысли все сказанные Кармоном слова. Ища в них любые нестыковки и намеки на возможные проблемы… которых, кажется, уже было не избежать.

— Зарвавшийся пацан! Как ему вообще хватило наглости такое сказать!? Злости уже не хватает…

— Согласна. Мне он тоже уже надоел. Мечется под ногами, словно глупая собачонка и практически всем мешает. Не человек, а какая-то ходячая беда — донесся со спины знакомый голос целительницы. Только вот Далькорн плетениями маскировки и сокрытия своего присутствия точно не обладала, поэтому постоянно использующий «чувство жизни» ректор тут же насторожился, не обнаружив никого поблизости и выпуская свою огромную силу на волю, начал стремительно готовиться к неминуемому бою.

— Я с ним недавно поговорил, но он явно ничего не понял. Упертая ищейка — не очень хорошо изображая беспечность, проговорил Захар и повернувшись посмотрел на симулякрума, практически полностью копирующего внешность Вивьен. Хорошо знакомое лицо с абсолютно не подходящей к нему кривоватой улыбкой. Двойник явно насмехался над оппонентом, давая понять что роль «непонимания» суровому герою последней войны совсем не удалась. Поэтому уже изготовивший целую череду плетений, ректор не стал продолжать вести беседу и тянуть время. Одним мысленным усилием он создал сразу два многослойных купольных щита воздуха, затем прикрылся защитой из пары водяных сфер и… закричал от боли толком и не успев перейти в атаку. С запозданием по уже самоуничтожившемуся симулякруму ударил огромный «молот пламени», расплескивая по сторонам брызги жидкого огня, после чего ректор поспешил развеять ставшие уже бесполезными и только мешающиеся щиты.

— Проклятье… — терпя сильнейшую боль, сквозь зубы выругался бывалый воин и практически не раздумывая, превратив правую руку в ледяной клинок, одним могучим взмахом отсек стремительно чернеющую ногу сильно выше колена. Закусив ворот плотного пиджака и громко мыча от невообразимой боли опалил огнем культю, коркой сожженной плоти запечатывая обильное кровотечение из крупных артерий… И блаженно выдохнул, откидываясь на пожухшую от жара траву, чувствуя как по телу распространяется поток жизненной силы и целительской магии.