Идрис слышал в словах Тамаша намек. Он понимал, насколько сильно все хотели узнать ответы на свои вопросы.

– Я понимаю твое любопытство…, – продолжать Идрис не стал, зная, что Тамаш завершит эту мысль без разъяснений. Юноша молча кивнул, ни капли не расстроившись.

– Как скажешь, Идри. Я просто надеюсь, что она здесь ненадолго, – пробурчал Тамаш, входя в двери своей лаборатории.

– Я тоже, – согласился с другом Идрис. – Ты осмотрел ее?

– Да, как ты и просил, пока она спала, – кивнул Тамаш, проходя мимо столов с лежащими на них вскрытыми трупами. – Но ничего не обнаружил. Совсем, – Тамаш пожал плечами и принялся натягивать перчатки для работы с мертвыми телами. Идрис кивнул, разглядывая вывернутые наружу ребра.

– Кстати, что насчет тела? Ты все же отдаешь ее мне? Такой интересный экземпляр, – глаза Тамаша вдруг загорелись кроваво-красным пламенем научного интереса. Идри неопределенно дернул плечом.

– Идрис, ты обещал, – напомнил юноша с толикой настойчивости и упрека.

Секунды зазвенели в воздухе угрюмой тишиной. Тамаш смотрел на Идриса выжидающе, пока тот, наконец, не сдался и не улыбнулся.

– Ну я же обещал, значит, отдам.

Тамаш покачал головой и хмыкнул, а затем принялся копаться в грудной клетке трупа, стараясь осторожно извлечь его сердце.

– Ты не пожалеешь. Из нее выйдет отличный голем. И красивый, – предвкушающим шепотом, произнес Тамаш, ловко орудуя скальпелем.

– Лич был бы лучше, – возразил Идрис.

Я не знала, куда иду. Сквозь призму слез замок плыл перед глазами. Голова была пуста от мыслей, но переполненной эмоциями душе было тесно в теле, и она рвалась прочь. Все-таки жизнь – удивительная вещь. Когда ты думаешь, что хуже быть уже не может, она всегда доказывает обратное.

Я чувствовала себя потерянной не только в этом замке, а в целом мире. Мысли о Крине поддерживали меня, помогали не сойти с ума, дарили надежду, что я смогу выбраться отсюда. Теперь же они свежевали мою сущность. Безысходность и отчаяние безжалостно топили меня, повиснув тяжелым якорем на шее. Ни вздохнуть, ни всплыть обратно к свету.

Потеряв счет времени, я бесцельно болталась по замку, пока не наткнулась на уже знакомую двустворчатую дверь, окованную металлом. Лаборатория Тамаша. Одна из створок была приглашающе открыта, и я, не удержавшись, заглянула. В прошлый раз он не пустил меня сюда, может быть в этот раз мне удастся посмотреть, чем он тут занимается.

Любопытство и желание узнать хоть что-то притупили душевные терзания и мысли о тетушке. Ее предательство было острым ножом, который торчал в груди, и который не получалось вытащить. Но ее слова открыли мне глаза на правду – кроме меня самой мне не на кого рассчитывать.

Утерев слезы, я проскользнула внутрь, стараясь не шмыгать носом, чтобы не привлекать к себе внимание. Помещение было огромным. Его занимали книжные шкафы, столы с множеством различных приборов и непонятных устройств. Пустые колбы и стеклянные сосуды, наполненные разноцветными жидкостями, сквозь которые преломлялись лучи любопытного солнца. Различные экспериментальные системы с целым лабиринтом стеклянных трубок. Жуткого вида инструменты, скрупулёзно разложенные на одном из столов, вызвали у меня приступ тошноты. Богатое воображение сразу нарисовало сцены пыток. Здесь было много свободного пространства и одновременно яблоку негде было упасть.

У окна, рядом с одним из шкафов, щелкал и квакал какой-то работающий прибор, похожий на лапки паука, только механические. Я не стала подходить ближе.

Я уже почти убедилась, что это обычная лаборатория ученого, когда взгляд мой скользнул дальше, в другой конец зала. К горлу подступила тошнота, желудок скрутило спазмом. Прикрыв рот рукой, я едва не отшатнулась назад. Одна треть зала отводилась под каменные столы, два из которых были заняты трупами.

Я отвернулась, одержимая лишь одной мыслью – поскорее убраться отсюда. Ужас склизким комком барахтался в груди, но я заставила себя остаться и повернуться обратно. Возможно, это мой единственный шанс что-то узнать о Рангвальдах.

Борясь с омерзением и усиливающейся тошнотой, я подкралась ближе. Один труп был полностью вскрыт. Окровавленные, но очищенные от тканей ребра, были вывернуты наружу. Рядом лежали какие-то крупные кровавые ошметки, по форме напоминающие легкие.

Перестав дышать, чтобы избавиться от тошнотворного запаха мертвого тела, я закрыла рукой рот и подступила еще ближе. Нетронутая кожа рук и ног была исписана жуткого вида символами. В памяти вновь зашевелились неприятные мысли о Черном Оке. Сумасшедшие сектанты долгие века практиковали кровавые ритуалы. Считалось, что их давным-давно истребили, но теперь я уже не была в этом так уверена.

Обойдя первый стол, я двинулась было ко второму, но с другого конца лаборатории раздались знакомые голоса. Похолодев от страха быть застуканной здесь, я метнулась прочь от трупов, к одному из аппаратов с огромным кубом, заполненным ярко-голубой жидкостью. Спрятавшись за ним, я почувствовала, как паника наступает на горло собственным пульсом. Всюду были столы, аппараты и шкафы, мне было где прятаться. Оставалось только незаметно выбраться отсюда.

– Как скажешь, Идри. Я просто надеюсь, что она здесь ненадолго, – голос Тамаша пронесся над колбами, достигая моих ушей. Осторожно выглянув из-за медной трубы, выходящей из куба, я определила местоположение графа и Тамаша, и на полусогнутых ногах осторожно стала пробираться в сторону выхода. Они шли по тому проходу, по которому я добралась до трупов. Я же наметила для себя узкий проход между большими закрытыми резервуарами.

– Я тоже. Ты осмотрел ее?

Я застыла, прислушиваясь к их разговору, который, как мне показалось, был обо мне.

– Да, как ты и просил, пока она спала.

По моему телу побежали холодные мурашки.

– Но ничего не обнаружил. Совсем.

Судя по переместившимся голосам, они подошли к столам с трупами. Старясь двигаться бесшумно, я снова поползла вперед. Как бы мне ни хотелось послушать, что еще они скажут, нужно было выбираться, пока меня тут же и не поймали. Мысль о том, что я могу оказаться на свободном столе, пронзила голову раскаленной иглой. По затылку прокатилась волна жара. Я пыталась держать себя в руках.

– Кстати, что насчет тела? Ты все же отдаешь ее мне? Такой интересный экземпляр.

В воцарившейся тишине, синхронно с пульсом вибрировало мое напряжение, грозясь выдать меня с потрохами. Пока они думают, что я пребываю в неведении, я в относительной безопасности. Но стоит им узнать, что я видела трупы и слышала их разговор о себе, одним богам известно, что эти сумасшедшие сделают со мной.

– Идрис, ты обещал.

– Ну я же обещал, значит, отдам.

Вокруг тикали приборы, в колбах булькали растворы, отодвигая от меня удаляющиеся с каждым моим шагом голоса. Наконец, лаборатория осталась позади, а я бросилась прочь.

Лишь оказавшись в своей комнате и прислонившись к двери, я позволила себе перевести дыхание, лихорадочно обдумывая подслушанный разговор.

Осознание того, что Тамаш приходил ко мне, пока я спала, липким омерзением присосалось к коже. Обхватив себя руками за плечи, я опустилась на пол и зарыдала, не понимая, что мне делать. Я не могла выйти из этого замка, некому было спасти меня. Как только я стану не нужна графу Рангвальду, он зачем-то отдаст меня Тамашу.

Выплакавшись до спасительной пустоты в голове, спустя пару часов я умостилась в кресле. Ни мыслей, ни чувств. Я понимала, что мне нужно выспаться эту ночь, чтобы завтра попытаться что-нибудь придумать. Возможно, стоит пробраться в те части замка, которыми не пользуются. Анабэль запретила мне в них ходить, но есть вероятность, что там меня не будут искать, и я найду путь к спасению. И следом меня поразила мысль, гирей повисшая под сердцем – если мне удастся сбежать, что будет с моей тетей? Идрис открыто угрожал мне, шантажируя Криной. Он может отомстить мне, причинив ей вред. Страшно подумать, что он может сделать с Риганом. Это означало, что у меня не было шансов и раньше – мои близкие бы пострадали из-за меня.