Дрожа от холода, с завистью глядя на своих друзей, расположившихся возле небольшого костра, Калладон рассматривал лагерь из-за гранитного валуна. Гайбик и Моанда лежали, укутавшись в одеяла, и только Ковост, обернувшийся в медвежий плащ Калладона, стоял на страже. Возможно, авантюристы решили, что, прогнав вероятного убийцу, они больше не подвергаются смертельной опасности. Или, может быть, подумали, что когда их осталось только трое, двойная охрана просто невыполнима.

Солнце село несколько часов назад, и Калладон уже начал думать, что убийца не станет нападать этой ночью. Живот полуэльфа был давно пустым и болел от голода, и он мрачно размышлял, как будет чувствовать себя после еще одного дня без пищи. Быть может, ему стоило обыскать трупы орков. Наверное, у них была какая-нибудь еда, хотя хотя мысли о том, чем питаются такие существа, было почти достаточно, чтобы на время подавить голод.

Гайбик пошевелился под своими одеялами, и это движение приковало взгляд Калладона. Никакой призрак или убийца не склонялся над вором, и полуэльф уже собирался отвернуться, чтобы снова вглядеться в темноту за колеблющимся желтым огнем, когда поразившая его мысль заставила повернуться обратно: было что-то неправильное в том, как двигался Гайбик. Когда он более пристально всмотрелся в вора, стало понятно, почему. Маленький человек не просто перевернулся во сне. Он немного приподнял голову, как будто наблюдая за чем-то.

Это почти наверняка ничего не значило. Мало ли, может Гайбик просто проснулся на мгновение, осмотрелся вокруг и, удостоверившись, что ничего не происходит,  заснет снова? Но его движения выглядели тайными, незаметными, словно вор следил за своими спутниками, убеждаясь, что Моанда по-прежнему спит, а Ковост стоит к нему спиной. Поэтому Калладон продолжал наблюдать за ним.

Тем не менее, в темноте он чуть не пропустил то, что произошло дальше. Что-то выползло из-под одеял Гайбика. Сначала полуэльф подумал, что это крыса, но разглядев ее длину и количество конечностей, решил, что какое-то огромное насекомое. И только когда оно побежало по земле, понял, что это была человеческая кисть. Конечность Гайбика, которая, вероятно, отделилась от его запястья.

«Теперь я понимаю, что ты хотел написать, Ошер», – с изумлением подумал Калладон.

Рука бесшумно и стремительно продвигалась вперед и на ходу изменялась. Кожа потемнела, пальцы удлинились до такой степени, что начали напоминать лапки паука. В это время Ковост небрежно огляделся вокруг, и рука немедленно припала к земле. Как только дварф отвернулся, она побежала к Моанде и притаилась возле ее шеи. Ее ногти превратились в когти. Тот, что был на указательном пальце, стал особенно длинным и узким, похожим на вязальную спицу или хоботок комара.

Калладон с ужасом наблюдал за рукой. Он внезапно понял, что если сейчас не вмешается, варварше останется жить всего несколько секунд. Он схватил свой меч, выбрался из-за камня и помчался вперед.

– Ковост! – прокричал он. – Помоги Моанде!

Сразу же самостоятельная конечность спряталась среди складок одеял Моанды, за секунду до того, как Ковост рефлексивно обернулся в ее сторону. Очевидно, не увидев ничего опасного, дварф сбросил с мускулистых плеч плащ Калладона, который упал к его ногам. Оскалив зубы и держа боевой топор наготове, он бросился наперерез полуэльфу.

Калладон остановился. Уж лучше так, чем дать возможность своему другу ударить его.

– Посмотри туда снова! – взмолился он. – Существо, истинный убийца, все еще возле нее!

Но когда он посмотрел туда сам, то увидел, что кисти уже не было.

– Ты безумец, если считаешь, что можешь одурачить нас во второй раз, – ответил Ковост, по-прежнему надвигаясь. За его спиной Моанда и Гайбик, снова обладающий двумя нормально выглядящими конечностями, отбросили покрывала и вскочили на ноги.

– Послушайте меня, – сказал Калладон. Моанда и Гайбик подбежали и встали рядом с Ковостом, обнажив мечи. – Я наблюдал за лагерем сразу после того, как наступили сумерки. Я надеялся, что убийца, возможно, не сможет скрыть себя от того, о чьем присутствии он не подозревал. И я не ошибся. Я видел его, и он все время был среди нас. Ты, Ковост, оказался прав. Гайбик – или скорее некое меняющее облик существо, которое поймало нашего друга, убило его и скрывалось под его личиной – вот кто убийца. Я предполагаю, что мы привлекли к себе его внимание, когда осматривали крепость.

Ложный Гайбик вытаращился на него, прекрасно имитируя мимику оригинала.

– Я... что он говорит? Я – это я! – Он дико озирался то на Моанду, то на Ковоста. – Клянусь, что я – это я!

– Мы знаем это, – успокаивающе произнесла варварша, или постаралась произнести успокаивающе, насколько позволял ее тяжелый характер.

– Конечно, мы знаем, – поддержал Ковост. – Ты не мог передвигаться по лагерю так, чтобы часовые не видели тебя. К тому же Гайбик не начинается с «К».

–  Нет, конечно, зато «кисть» начинается, – отозвался Калладон. – Наш самозванец – своего рода огромная пиявка. Он проник в наш отряд, потому что жаждет человеческой крови, и у него есть особый способ получить ее так, чтобы никто не заметил. Он может отделить свою кисть от тела и направлять как маленькое животное. Рука втыкает свой коготь в виде полой иглы в чью-нибудь шею, убивая так ловко, что жертва даже не просыпается. Конечность перекачивает в себя кровь своей жертвы и переносит ее к телу, чтобы накормить. Наши охранники никогда не видели эту штуку бегающей вокруг, потому что она слишком быстрая и маленькая и может сливаться с темнотой. Перис не мог найти следы, потому что она слишком легка для того, чтобы оставить их. Из ран не лилось столько крови, сколько должно бы, потому что тварь забирала ее. Она убивала за раз лишь одного, потому что этого хватало чтобы насытиться. И, наконец, Ошер не пытался написать «Гайбик», потому что он не видел Гайбика, нападавшего на него, это была лишь нечеловеческая кисть без тела. Теперь вы видите...

– Мы видим, что это все нелепо, – перебил Ковост.

– Да, – произнесла Моанда с непривычным оттенком жалости в голосе. – Сказать по правде, Калладон, ты, должно быть, сошел с ума, если хочешь обмануть нас таким рассказом. Возможно, это твоя темная магия так доконала тебя. Мне будет жалко убивать тебя, но души Ошера, Силбэстиса и Периса требуют отмщения.

– Кроме того, – добавил Ковост, поднимая топор, – ты слишком опасен для того, чтобы жить.

– Подождите! – вскричал Калладон. – Позвольте мне доказать, что это не Гайбик. Позвольте продемонстрировать, что он не знает тех вещей, которые должен знать истинный Гайбик. – Он посмотрел оборотню прямо в глаза. – Где мы встретились в первый раз?

– В «Кричащем Василиске», – ответило существо.

Полуэльф почувствовал, как паника начала овладевать им.

– С каким напитком мы поднимали тост за основание нашей команды?

– Это был сидр. Он назывался «Янтарь Джалантара».

– Кого мы победили в нашем первом сражении вместе?

– Трех огров.

Калладон понял, что не в состоянии вывести существо на чистую воду. Такое впечатление, будто оно каким-то образом впитало воспоминания настоящего Гайбика, когда приняло его форму, либо узнало все, что ей было нужно, из разговоров, пока они шли по тропе.

– Это была твоя последняя уловка, – заявила Моанда, придвигаясь ближе. – Мы устроим тебе достойные похороны, в память о друге, которым ты когда-то был.

Калладон был уверен, что не сможет победить всех троих в одиночку, но во имя Кореллона, если ему все равно суждено погибнуть, он заберет этого оборотня с собой. Он переместил свой вес на одну ногу, словно готовясь к отступлению, а затем резко бросился вперед, целясь орочьим клинком в череп ложному Гайбику.

Существо отскочило, и ятаган прошелся по его плечу, нанеся глубокую рану. Между тем, Моанда прыгнула к Калладону справа, а Ковост слева. Выведенный из равновесия, полуэльф изо всех сил пытался отскочить назад, понимая, что у него не получится сделать это вовремя.