Я занимаюсь данной темой, с некоторыми перерывами, уже более десяти лет. За это время мне приходилось обсуждать различные вопросы, которые затрагиваются в книге, со многими коллегами, а также пользоваться помощью архивных сотрудников и хранителей рукописных собраний. Я буду благодарить всех их в соответствующих местах книги. Однако должен выразить особенную благодарность Александру Борисовичу Каменскому, который поддержал это исследование в самом его начале и вселил в меня уверенность относительно перспективности данной темы. Мой учитель Елена Борисовна Смилянская постоянно мне помогала, а в конце внимательно прочитала рукопись и сделала много ценных замечаний. На протяжении всех лет работы над книгой моим старшим другом была Ольга Евгеньевна Кошелева, ее вклад в это исследование чрезвычайно велик. С Евгением Трефиловым мы размышляли о брадобритии при Петре I еще со студенческих времен, а в 2013 г. написали первую совместную статью. Тогда я решил продолжить заниматься этой темой, а Женя пошел своим путем. Но все эти годы он терпеливо и с интересом выслушивал мои долгие рассказы, читал черновики отдельных частей книги, а в конце проштудировал всю рукопись, дав много ценных советов, за что ему огромное спасибо! Я также ощущал постоянную поддержку и помощь Анны Жуковской (CNRS), которая тоже взяла на себя труд прочитать рукопись этой книги. Петр Прудовский помогал не только дельными советами, но также умением (мне, увы, недоступным) разбираться со сложнейшими рукописями конца XVII – начала XVIII в. на немецком языке. Андрей Виноградов консультировал меня по различным вопросам, связанным с византийской историей и древними каноническими текстами. Не могу также не вспомнить здесь с благодарностью моего друга и коллегу по РГАДА Егора Горбатова, значительно облегчившего мою работу с делами Преображенского приказа и другими документами архивохранилища уникальных фондов. Разумеется, все ошибки, с которыми читатель может встретиться на страницах книги, остаются на моей совести.

В 2016–2017 гг. исследование осуществлялось в рамках Программы «Научный фонд Национального исследовательского университета „Высшая школа экономики“ (НИУ ВШЭ)» с использованием средств субсидии на государственную поддержку ведущих университетов Российской Федерации в целях повышения их конкурентоспособности среди ведущих мировых научно-образовательных центров, выделенной НИУ ВШЭ (проект № 16-01-0100). Последние три года работы над книгой я пользовался финансовой поддержкой РФФИ (конкурс «Петровская эпоха в истории России: современный научный взгляд», проект № 20-09-42050). Выражаю особую благодарность руководителю этого проекта П. С. Стефановичу за разнообразную помощь и поддержку.

В четверг 25 августа 1698 г., а если точнее, 7206 г. по той эре, в которой тогда жила Россия, члены царской семьи, многие бояре, высшие дворцовые чины, комнатные стольники и прочие важные люди собрались в Вознесенском девичьем монастыре в Кремле на литургию и панихиду в день именин покойной царицы Натальи Кирилловны Нарышкиной, погребенной в главном соборе этого кремлевского монастыря четырьмя с половиной годами ранее, 26 января 1694 г.1 Именины Натальи Кирилловны вообще-то приходились на 26 августа, но ввиду того, что на этот день приходилось также и Сретение Владимирской иконы Божией матери (особо почитаемой в Московской Руси), празднование царицыных именин обычно переносилось на другой день даже при ее жизни2. Вознесенский собор начали готовить к особому дню за неделю: еще 18 августа были закуплены серебряные кружева для надгробий захороненных здесь царевен и цариц, обновлено церковное облачение для клира и др.3 Вместо приболевшего патриарха Адриана торжественное богослужение и панихиду отслужил митрополит Сарский и Подонский Тихон (Воинов). После торжественного богослужения и панихиды участники церемонии собрались на трапезу, организацией которой занимался думный дьяк Гаврила Федоров сын Деревнин4.

Для поминовения «блаженная памяти великие государыни благоверные царицы и великие княгини Наталии Кирилловны» из казны Мастерской палаты за пометою дьяка Герасима Невежина была выделена внушительная сумма – 100 рублей. Эти деньги 25 августа были «взнесены» ближним стольником Иваном Ивановичем Нарышкиным в комнату к царевне Наталье Алексеевне, которая распорядилась об их раздаче нищим, колодникам и прочим нуждающимся людям5. Для сравнения: в этот же день, 25 августа 1698 г., подьячий Казенного приказа Андрей Протасов получил жалованье за первую половину года в размере 12 рублей6. Получается, что на раздачу милостыни для поминовения Натальи Кирилловны было выделено в пять раз больше годового оклада этого приказного подьячего.

Выпить чарку за упокой души матери государя довелось не только высоким гостям, но и простым дворцовым слугам, вследствие чего некоторые даже попали в «записную книгу приводным людям» Потешного двора – отделения Преображенского приказа, выполнявшего функции московской полиции7. Один из дворцовых сторожей, Васька Евдокимов, был задержан караульными солдатами, когда пытался справить малую нужду за караульной будкой возле Боровицкой башни Кремля (которую тогда именовали Предтеченской). На допросе подвыпивший сторож «в том не запирался», а потому должен был заплатить штраф («приводные деньги») в размере 3 копеек8.

Видимо, временной утратой бдительности дворцовых сторожей воспользовался портной царицы Евдокии Ивашка Ильин, которого задержали на выходе из Кремля по подозрению в том, что он стащил с дворцовой кухни «два плеча баранины да часть говядины». После объяснения, откуда он взял мясо (оно якобы было куплено по его просьбе закройщиком Яковом Матвеевым в торговых рядах), портной был отпущен домой9. Однако некоторое время спустя «в сносу з дворца мяса баранины» был задержан уже другой дворцовый служитель – квасовар Сытного дворца Якушко Кузьмин, который также настаивал на том, будто то мясо – «рядовое», то есть купленное в рядах10.

Между тем в располагавшихся в Кремле государственных ведомствах был обычный присутственный день: каменное здание приказов 25 августа посетила не одна сотня просителей. Так, только в одном Печатном приказе, где происходило утверждение официальных бумаг приложением государственной печати, в тот четверг побывали не менее полусотни человек11. Все эти люди, ранее ходатайствовавшие о своих делах в других приказах, наконец-то дошли до последнего этапа – проставления на полученные официальные бумаги государственной печати, для чего им нужно было явиться в Печатный приказ, где следовало сперва уплатить в казну соответствующую пошлину. Видимо, в приподнятом настроении покидал Кремль смоленский подьячий Алексей Клочков. Он приехал в Москву ходатайствовать в Поместном приказе о закреплении за ним небольшой вотчины, которую ему заложил за 10 рублей смоленский шляхтич Никифор Александров сын Пузыревский, но долг так и не вернул. Желанного имения подьячий не получил, но зато добился выдачи указа, в соответствии с которым Пузыревского следовало в Смоленской приказной избе допросить, и, если факт просрочки долга подтвердится, «тех крестьян з землею и со всякими угодьи по тем закладным» следовало «справить» за ним, ходатаем подьячим Алексеем Клочковым. Оказавшись в Москве, смоленский подьячий заодно обратился с челобитной в Разрядный приказ с просьбой об увеличении оклада, и эта просьба увенчалась успехом: в тот же день, 25 августа, он получил в Печатном приказе официальную бумагу с печатью, в соответствии с которой его годовое жалованье за службу в Смоленской приказной избе должно было быть увеличено с 35 до 47 рублей12.