Арминэ и Коле было так весело и интересно вдвоем, что они не заметили, как пролетели летние каникулы. В конце августа Маро решила съездить с Арминэ в Ереван: нужно было к началу учебного года купить ей обновки. У девочки в шкафу висели всего два платья, из которых она давно выросла. Но Арминэ совсем не жалела, что платья стали малы, она их все равно не любила. А матери так хотелось, чтобы старшая дочь, как все девочки, носила яркие, красивые платья, особенно теперь, когда Арминэ перешла в шестой класс.

Накануне, в четверг, Маро зашла к соседям. Тетушка Нвард готовила обед, а Галя сидела на тахте и кормила грудью сынишку.

— Тетушка Нвард, мы с Арминэ завтра отправляемся в Ереван. Вы с Галей не присмотрите за Наирой и Юриком? — спросила Маро.

— Вай, почему же не присмотрим? Можешь спокойно отправляться в Ереван — вовремя накормим их, вовремя уложим спать. Соседи же мы, не чужие. — И тетушка Нвард улыбнулась Маро. Приветливая улыбка смягчила суровые черты старухи.

— А ты надолго в Ереван? — спросила Галя. Ее золотистые волосы были стянуты на затылке тугим узлом, большие глаза сияли на загорелом лице ясной голубизной.

— На день, а может, и на два, если, конечно, удастся устроиться в гостинице…

— Мама, — обратилась Галя к свекрови, — а что, если мы попросим Маро отправить Колю из Еревана в Краснодар? Она ему купит билет, посадит на самолет, потом отобьет деду телеграмму, а тот его встретит в Краснодаре. — Она говорила по-армянски хоть и с сильным русским акцентом, но бегло, без всяких затруднений.

Маро взглянула на Колю: мальчик сидел с удрученным видом, повесив голову. Когда заговорила Галя, он метнул на нее исподлобья сердитый взгляд. «Наверное, ему не хочется уезжать отсюда», — подумала Маро с участием.

— Вай, как мы об этом не подумали! — воскликнула тетушка Нвард. — Тогда Хорену не надо будет отпрашиваться у начальства в такую горячую пору. Маро-джан, поможешь нам отправить Колю домой? Ему ведь скоро в школу…

— Конечно, помогу, — ответила с готовностью Маро. — Пусть едет с нами. А заодно посмотришь и Ереван, — обратилась она к Коле. Тот по-прежнему сидел понурившись. — Не хочется уезжать от тетки? — Маро теперь говорила с ним только по-армянски, потому что Коля за лето научился свободнее говорить на этом языке.

Мальчик ничего не ответил, еще ниже склонил голову. Галя, посадив малыша на тахту, подошла к племяннику, ласково положила ему на голову руку, но тот недовольно дернулся в сторону.

На следующий день Маро вместе с Арминэ и Колей отправилась на рейсовом автобусе в Ереван. Всю дорогу мальчик молчал, уставившись отсутствующим взглядом на проносившиеся за окном автобуса горные пейзажи. Все попытки Арминэ и ее матери разговорить Колю оказались безуспешными. В конце концов они его оставили в покое.

Даже когда приехали в Ереван, мальчик не оживился, был по-прежнему грустен. В Ереване Маро первым делом сдала в камеру хранения автовокзала свой чемодан и Колин рюкзак, потом все трое отправились налегке в город. Побродив часа два по городу, они вошли в «Детский мир», что на улице Абовяна. Там Маро купила для Арминэ голубое шелковое платье в мелкий белый цветочек, новое форменное платье, белый передник, кружевные манжеты и воротничок. Нагруженные покупками, они вышли из универмага и пошли по улице. Слева на дверях огромного каменного здания Арминэ заметила вывеску: «Государственная картинная галерея Армении».

— Мама, давай зайдем сюда, — попросила Арминэ.

— А что там? — спросила мать. — Музей, что ли?

— Да. Нам учительница рассказывала об этом музее. Там много-много картин. Это третий или четвертый по величине музей в стране. Ну пожалуйста, пойдем посмотрим, — заканючила девочка.

Мать согласилась, и все трое вошли в вестибюль музея. Купив билеты и сдав покупки в гардероб, они примкнули к группе туристов, которых экскурсовод повела по залам. Картин было в музее великое множество, и о них очень интересно рассказывала экскурсовод. Некоторые туристы что-то записывали в блокноты, очевидно, названия картин, чтобы не забыть. Арминэ очень запомнились яркие полотна Мартироса Сарьяна; об этом художнике она уже слышала раньше от учительницы по литературе.

Когда они часа через два вышли из музея, солнце, будто раскаленный оранжевый шар, медленно катилось к горизонту. Вдали, над крышами, в зыбком мареве виднелась белоснежная шапка Арарата.

— Скоро будет вечер, — сказала Маро. — Надо где-нибудь переночевать. Завтра утром мы с тобой, — обратилась она к дочери, — проводим Колю в Краснодар, а вечером отправимся назад. Постойте, здесь где-то есть большая новая гостиница, мне о ней рассказывали…

И Маро, увешанная пакетами, вдруг стала посредине тротуара. Она озабоченно оглядела узкую улицу, выстланную широкими каменными плитами.

— Сестра, — остановила Маро проходившую мимо толстую женщину в пестром платье с короткими рукавами, — мне говорили, что где-то здесь поблизости построили большую гостиницу. Вы не знаете где?

— Вы, верно, имеете в виду гостиницу «Ани»? Да ведь вы рядом с ней находитесь. Идите вверх по улице, она там, на углу, сразу увидите.

Маро обрадовалась, что гостиница оказалась совсем близко, и предложила ребятам немедленно отправиться туда.

— А как же вещи? Мы же оставили их в камере хранения на автовокзале, — сказала Арминэ.

— Мы их заберем завтра. А теперь пошли устраиваться в гостиницу. Разве вы не устали, дети? Я так просто валюсь с ног от усталости.

Они пошли вверх по улице и действительно шагов через сто увидели красивое здание новой гостиницы. Немного робея, все трое, толкнув тяжелые стеклянные двери, вошли в вестибюль, устланный дорогими коврами. В глубине, в кожаных креслах, вокруг низких дубовых столиков сидели хорошо одетые люди и вполголоса беседовали. Маро растерянно остановилась у дверей, не зная, куда идти: она никогда раньше не останавливалась в гостиницах.

— Вам что? — спросил швейцар в костюме винного цвета.

— Мы… мы хотели бы заночевать тут…

— Туда, — важно изрек швейцар, показав на стойку, за которой сидела молодая смазливая брюнетка; ее густые широкие брови, словно две черные пиявки, лениво изогнулись над темными миндалевидными глазами. На стойке перед смазливой брюнеткой Арминэ увидела две таблички. На одной было написано «Администратор», на другой — «Свободных мест нет».

— Девушка, — обратилась Маро к брюнетке за стойкой, — нам нужна комната, на одну ночь…

Брюнетка удивленно вскинула свои брови, молча показала карандашом на табличку, на которой было написано: «Свободных мест нет». Маро, Арминэ и Коля с минуту разочарованно смотрели на табличку; потом Маро, точно ища поддержки со стороны, беспомощно оглянулась, затем снова робко обратилась к администраторше:

— Девушка, нам всего на одну ночь… Хоть какую комнату, нам все равно…

Никогда раньше Арминэ не слышала, чтобы ее мама говорила с кем-нибудь таким заискивающим тоном. Ей стало не по себе, она отвернулась.

— Ну пожалуйста, нам всего на одну ночь, — продолжала униженно просить мама. — Я не одна — с детьми… — Она показала кивком на Арминэ и Колю. — И у нас здесь нет ни родственников, ни знакомых, нам негде остановиться…

— Не просите — мест нет, — процедила сквозь зубы администраторша, при этом ее брови превратились в одну сплошную линию, сердито сошлись на переносице. — У нас гостиница «Интурист», понимаете?

Маро с минуту растерянно смотрела на администраторшу, будто не в силах переварить то, что ей говорят, потом оглядела уютный вестибюль.

— А тут, в этих креслах, можно отдохнуть немного? Знаете, мы целый день ходили и очень устали…

Администраторша возвела свои миндалевидные глаза кверху: мол, ну и деревня — разжуй, положи им в рот да еще и проглоти за них.

— Господи, да ведь для того они и поставлены тут! — И углы губ у нее презрительно скривились.

Маро побрела к квадратной гранитной колонне, возле которой стоял низкий дубовый столик и четыре глубоких кресла.