— Как у мамы, когда она говорит о слишком серьезных вещах, — подумал Сергей, возвращая пластинки, уже успевшие согреться у него руках.

— Я понимаю тебя. Но если ты отдашь ей свою энергию, то умрешь. Я не пугаю тебя, а предупреждаю. Ее жизнь в последней капле твоей. У тебя есть время подумать. Ты можешь отказаться. Это твое право.

— Я люблю ее.

— Решай сам.

— Я уже решил. Я люблю ее! — повторил Сергей. Голос его креп и звучал твердо и уверенно, — я хочу, чтобы она жила! — и взъярился, — если не можете запретить, чего тогда волынку тянете?! Может, вы вовсе не знаете, что значит любить! Может, вы вообще все в пробирках родились! Я люблю ее, понимаете?

— Да тише ты, не буянь, — попытался остановить его Тардель, — только недавно самого спасали, а уже шумишь. Думаешь, мы не хотим, чтоб она жила? Она мне сестренка, но даже я ничего не могу для нее сделать. А ты можешь. И, если хочешь, то действуй, а не шуми. — И Тардель, подойдя почти вплотную к Сергею, посмотрел ему в глаза долгим немигающим взглядом таких же зеленых, как у сестры, глаз.

В это время врач сняла с девушки респиратор и обернулась к Сергею.

— Теперь дело за тобой. Нужно положить ладони ей на виски, — и показала на себе: вот так. Пальцы твоих рук должны сомкнуться у нее на темени. Ободок должен прийтись на середину ладони. — Сергей согласно кивал, подставляя руки под браслеты. — Смотри ей в лицо и думай только о ней, не отвлекайся. Я буду немного помогать тебе, но помни: ты должен отдать всю энергию без остатка. Ты не передумал?

Сергей уже вскинул голову, намереваясь сказать очередную дерзость, но передумал и сосредоточенно направился к Аринде. Несколько секунд он молча смотрел на девушку, и вдруг понял, что без респиратора она перестала дышать, и губы начали быстро синеть. Решительно опустившись на колени, он протянул руки к ее вискам, знакомо ощутив шелковистость волос и нежность кожи. Сердце невольно сжалось и подступило к самому горлу. Он смотрел в любимое лицо и думал:

— Алька, я тебя люблю. Я хочу, чтоб ты жила. Пожалуйста, я прошу тебя, не умирай. Господи, Алька, не умирай!

Последнее, что увидел Сергей, были дрогнувшие ресницы Алины.

Очнулся Сергей от тихой музыки. Он лежал с закрытыми глазами и пытался угадать хоть одну мелодию, но не мог, как не угадывал звучащие инструменты. Открывать глаза не решался, заранее представляя себе ужасы «того света». От голоса Алины он вздрогнул и испугался:

— Неужели ничего не вышло? Не спас?

— Не притворяйся, ты уже не спишь.

— Так я живой? — он медленно открыл глаза. Та же розовая комната, и Алина сидит у него в ногах и улыбается, одетая в форменную одежду и поэтому выглядящая совершенно по-другому, непривычно.

— Просыпайся, просыпайся. Не притворяйся трупом, — и, встав, игриво развела руки, — добро пожаловать в мои апартаменты. Теперь ты у меня в гостях.

— Но мне сказали, что я умру. Издевались, да?

— Нет. Ты не обижайся на них. Я сейчас попытаюсь тебе все объяснить, — и девушка села на пол, к стене, обхватив колени руками. — Практически все у вас на Земле, и ты в том числе, совершенно не умеют управлять своим организмом. Ты не можешь ни набрать, ни отдать энергии в том количестве, в каком нужно, если не будет критической ситуации. Нужен сильный стресс, чтобы проснулись инстинкты, заложенные природой. Извини, но если бы тебя не обманули, или не напугали, как хочешь, называй, ты бы не сумел сосредоточиться. И ничего бы не получилось.

Девушка резко поднялась и на несколько секунд замерла с закрытыми глазами, держась за стену. Потом сказала, извиняясь:

— Еще мотает немного. Но это пройдет.

— Если верить вашему врачу, ты вернулась с того света.

— У нас это называется немного по-другому — сброс. После этого дня три— четыре приходишь в норму. Голова кружится, устаешь быстро и реакция не та. — Девушка присела рядом с Сергеем, и он нетерпеливо спросил:

— Объясни, в чем же состоял ваш фокус с твоим оживлением?

— Мне требовался мощный толчок, причем именно синхронной энергии, чтоб только вывести меня из состояния сброса, чтобы организм начал самостоятельно восстанавливать силы. При помощи аппаратуры, конечно. И не думай, что тебе бы позволили умереть. Во-первых, заранее был рассчитан твой энергетический резерв, во-вторых, ты все равно бы не смог полностью сбросить всю энергию, даже если бы очень захотел. Этому специально обучают. И, если бы случилось так, что твоей энергии, вдруг, не хватило, то просто бы прервали сеанс. Никто не вправе отнимать у тебя жизнь. Даже в обмен на мою. Но ты оказался сильным, несмотря на облучение. Ты смог вытолкнуть меня из сброса. Спал, правда, после этого больше суток, но вот видишь, проснулся, наконец.

— Сколько я проспал? — удивился Сергей, вытягивая шею в сторону девушки.

— Если точно, то 29 часов. Не подумай, что тебя бросили просто так. Уж поверь, Денира над тобой потрудилась.

— Зачем? — насторожился парень.

— Не бойся. Делать из тебя киборга никто не собирался. Денира просто проверила и подстимулировала функции всех систем твоего организма, вывела основную часть радионуклидов, которых ты изрядно поднахватался. Из-за меня, между прочим. Она устранила все неполадки у тебя внутри. Ты оказался для нее очень ценным объектом исследования. Денира была безмерно счастлива, заполучив тебя себе в медблок. Где бы она еще нашла столько информации о землянах! Кстати, — девушка небрежно-игривым жестом откинула кисть правой руки с вытянутым указательным пальцем в сторону Сергея, — она подлечила твои злосчастные зубы. (Парень невольно провел языком вдоль десен. Действительно, ни единой дырочки.) и сказала, что такого ужасного состояния зубов еще не видела. Что твоими зубами можно пугать маленьких детей, которые не могут еще нормально за собой ухаживать. — Девушка на мгновение задумалась, прикрыв глаза рукой, — что же еще?

— Хватит! — взмолился Сергей, театрально складывая руки перед грудью, и скептически ухмыльнулся, — Неужели я в 19 лет представлял собой старую развалину?

— Почти. У вас экология на грани катастрофы, а ты — житель городской, так что…

— Объясни, пожалуйста. Мне рассказывали о ваших энергетических партнерах. Разве так часто приходится друг друга спасать?

— Нет, конечно. Но в полете вероятность риска всегда значительно выше. У нас в этом рейсе выводили из сброса двоих: меня и еще одного парня. А дома многие проживают целые жизни, ни разу не попадая в критические ситуации. Это кому как повезет. Но у КНОЛовцев в личном деле на каждого все равно указываются теоретические партнеры на крайний случай.

— У кого? — не понял Сергей.

— Служба КНОЛ — обеспечение безопасности жизнедеятельности планеты. Туда еще входят спасатели, пожарные, некоторые медики. К ним у нас претензий нет. Люди занимаются важным делом, порой жизнями рискуют. А еще существуют отделы, занимающиеся инопланетной микробиологией и так далее… всевозможные исследовательские лаборатории, отделы, провалиться бы им всем! КНОЛовцы буквально достают нас своими карантинами и проверками, недолюбливая, как потенциальный источник опасности для планеты. Если честно, то взаимно.

Девушка поднялась, подошла к стене напротив двери и неторопливо провела вдоль нее поднятой рукой. Стена, почти на две трети, стала прозрачной, и сразу же погас свет. В каюту заглянули звезды, да такие яркие, что захотелось потрогать их рукой

— Ну, Аль, ты даешь! — Только и смог произнести Сергей. Зачарованный этим зрелищем, он поднялся и подошел к девушке. И оба долго смотрели в черную бездну. А потом Сергей попросил:

— Аль, расскажи о том парне, твоем партнере. Почему он погиб?

Девушка прислонилась лбом к иллюминатору.

— Все случилось еще до подхода к Закрытой Зоне, в 6 секторе. До вас, — она поправилась, — то есть до Земли, было еще около месяца полета. Мы тормозили после прыжка и занимались профилактическим осмотром оборудования. И в этот момент приняли сигнал бедствия. Шла передача стандартным межгалактическим кодом. И мы свернули с маршрута на сигнал. Судя по чистоте приема, «Аргон» подходил все ближе и ближе, но ни локаторы, ни камеры слежения не обнаруживали другого корабля. На наши запросы никто не отвечал, видимо сигналы шли в записи.