– Крутяк! – восхитился Валик.

Даня молчал, впитывая каждый миг, стараясь запомнить действия и слова машинистов. Грудь распирало от ощущения свободы, казалось, он сейчас взлетит вместе с локомотивом.

Машинисты не отводили от дороги глаз и обо всем докладывали диспетчеру. На станции, куда большей, чем балябинская, подвижный состав удлинился на шесть вагонов. Дядя Витя, Даня и Валик вышли из кабины, чтобы проконтролировать продувку и зарядку тормозных рукавов, положение вагонных ручек и в целом качество сцепки.

– Леонтьич! – крикнули из стоящего на соседних путях локомотива. – У тебя пополнение в команде?

– Это комиссия из области! – крикнул дядя Витя в ответ. – Проверяют, как мы работаем!

– Конфетами их подсласти!

– Мы взятки не берем! – крикнул локомотиву Валик, и все рассмеялись.

Груз доставили в целости и сохранности и подцепили следующий – тысячу тонн угля. За стрелочным переводом вагоны взвесили, а Даня мысленно вычел из общей суммы свой вес и вес Валика и записал данные в блокнот.

Наступило время обеда. После гигантского разгрузочного бункера команда электровоза завалилась в столовую. Даня спросил, жадно поглощая жареные кабачки:

– А что нужно, чтобы стать машинистом?

– Зрение хорошее, – ответил дядя Витя. – Острый слух, внимание, но главное – ответственность.

– У меня все это есть! – обрадовался Даня. Дядя Витя гордо поднял голову и подмигнул напарнику, дескать, я же говорил!

– Валик, – сказал Даня, – пошли в железнодорожное училище!

– Я близорукий, – вздохнул Валик, на тарелке которого громоздилась кабачковая колонна. – Я все-таки варягами займусь.

– А что за варяги? – спросил младший машинист.

– Зря вы это! – замахал руками Даня. – Его же не остановить!

Валик прочистил горло:

– Начнем с норманской теории!

Уже смеркалось, когда локомотивная бригада высадила мальчишек у депо. Они были усталые и счастливые, оглушенные эмоциями. Даня решил, что сегодня будет спать как убитый, пусть крабо-жабо-муравьед хоть прыгает по нему – не проснется.

– Ну что, – спросил дядя Витя из кабины, – сами дорогу найдете?

– Конечно, найдем! – заверил Валик.

– Только вдоль путей идите, где светло.

– Спасибо вам, – сказал Даня. – Это был лучший день в моей жизни.

– Обращайтесь, – засмеялся дядя Витя.

– Можете погудеть? – попросил Валик.

– Ты что! – сказал дядя Витя. – Строго запрещено гудеть без надобности.

– Ой, простите, я не знал.

– Да шучу я! Младший машинист, дать сигнал отправления!

– Есть дать сигнал!

Электровоз протяжно загудел и покатил по рельсам. Мальчики махали вслед, пока он не скрылся из виду.

– Мировой у тебя приемный дедушка, – сказал Валик.

– Да, мировой! – согласился Даня.

– Пошли, срежем напрямик. – Друг потопал к едва заметной тропке, петляющей среди осоки.

– Может, вдоль путей, как дядя Витя сказал?

– Да тут два шага идти.

Даня пожал плечами и догнал Валика. Они шли, загребая кедами некошеную траву, и болтали о будущем. Где-то рядом журчала речушка. Покрикивали птицы. Полная луна озаряла путь.

– Если меня пригласят на конференцию в Швецию, подвезешь по дружбе?

– На чем?

– Как на чем? На поезде! Ты же к тому времени машинистом будешь.

– Тогда подвезу. Надо график глянуть.

Тропинка сузилась, Даня пропустил Валика вперед и увидел на его спине добрых полсотни комаров.

– Куда ты нас завел? – Даня принялся охлопывать себя, сгоняя насекомых.

Валик был уже сам не рад, что потащился через осоку.

– Раньше тут нормальная дорожка была.

– Когда? При варягах? Давай побежим, пока нас досуха не высосали. Веди, Сусанин!

Друзья припустили по осоковым зарослям. Тропинка спускалась в низину. Высокие, в рост мальчишек, стебли таинственно шуршали. Тучи комарья заслонили луну. И снова, как вчера, Дане показалось, что он вот-вот нащупает какую-то очень важную мысль, сложатся детали пазла, и станет ясно, что творится в Балябино. Он поднатужился, но мысль выскользнула, как мыло из рук.

Даня споткнулся о торчащий из почвы корень, взрезался в Валика, и мальчики кубарем покатились по склону. Горка вела к небольшому обрыву и к реке, мирно плескавшейся внизу.

– Тормози! – пискнул Даня.

Валик вцепился одной рукой в подвернувшийся куст, другой – в воротник товарища. Данины ноги вылетели за край обрыва. Еще чуть-чуть, и пришлось бы искупаться.

– Чтоб тебя с твоими обходными путями!

– Эй, я тебя вообще-то спас.

– В знак благодарности не отвешу тебе оплеуху.

Валик помог Дане встать.

– Это еще Балябино? – Даня огляделся. Единственным признаком цивилизации был водоотводный туннель, прошивший холм.

– Балябино-Балябино, – сказал Валик. – Здесь рунный камень нашли. Слышишь?

Совсем близко проехал состав.

– Пошли скорее домой, – сказал Даня, отряхиваясь.

– Сюда! – Валик побежал к туннелю, оперся о его выступающий край и начал карабкаться по крутому холму.

Даня остановился напротив туннеля, ожидая, пока освободится подъем. Из метрового жерла тянуло запахом тины и гнили. Сквозняк обдал Данино лицо. Во мраке туннеля полыхнул багровый свет, загрохотали колесные пары. Даня отшатнулся и почти сверзился с обрыва, но удержал равновесие. Свет сделался ярче, он залил осклизлые стенки и земляную площадку перед туннелем. Даня увидел прелые листья и мусор, скопившийся в цементной трубе. По водоотводному туннелю, как в метро, несся поезд, и Даня не сомневался, что это СО. Единственный в мире локомотив, способный уменьшаться в размерах.

Свет ослепил и дезориентировал Даню. Как кролик перед удавом, он замер перед рокочущей дырой.

– Данька! – завопил Валик.

Даня опомнился и рванул на голос. Камни сыпались из-под подошв, холм вибрировал вместе с туннелем, норовил сбросить в реку, но лучше уж туда, чем прямо к трубе, под колеса локомотива!

Валик поймал руку Дани и выдернул его на ровный участок земли. Даня согнулся пополам, уперся ладонями в бедра и тяжело дыша посмотрел вниз. Тормоза завизжали в недрах холма. Туннель превратился в прожектор, рассекающий сумерки лучом. Но не локомотив вылетел из него, а какая-то скомканная тряпка, белая в черную полоску.

«Будто кошка выкашляла шерсть», – подумал Даня.

И все закончилось. Утих шум, погас свет. Валик потянул Даню за футболку, и мальчики помчались на звук нормальных человеческих поездов. Через пять минут они выбежали к частному сектору.

– Вот же привязался как банный лист. – Валик погрозил темноте кулаком. – Такой день испортил!

– Ты меня дважды сегодня спас! – Даня порывисто обнял друга.

– Прекращай, раздавишь! – сказал Валик польщенно. – Я ж не бесплатно, я за сырники.

– Считай, я перед тобой в сырниковом долгу. – Даня подумал о тряпке, выпавшей из туннеля. Что-то она напоминала… полосатая, как… Даня подскочил.

– Ты чего? – спросил Валик. – Ты куда?

Даня, не ответив, помчался по улице и выбежал на вокзальную площадь. Паровоз-памятник стоял на своем месте. Черная морда циклопа будто бы усмехалась.

«Но как он может быть одновременно в двух местах? – спросил себя Даня. – На постаменте и в трубе, на постаменте и в моей комнате?»

Даня решил, что паровоз не перемещается физически, но умеет создавать свою призрачную копию. И вообще, дело не в паровозе, а в том, кто им управляет. Даня показал СО фигу и посеменил к «Орландине». Сердце забилось быстрее. Возле кафе стояла полицейская машина. Дядя Вова задумчиво вышагивал по летней террасе.

От волнения Даня забыл о манерах. Не поздоровавшись, выпалил:

– Пропал кто-то еще?

Дядя Вова удивленно воззрился на Даню и на подоспевшего сына.

– А почему ты спрашиваешь? – Он нахмурился. – Парни, вы что-то знаете?