Утания, сколько себя помнила, всегда жила интригами.

Не один десяток лет старая ведьма цепко держала руку на пульсе внутренних противоречий Круга Ведьм, виртуозно и исподволь управляя настроениями, царившими внутри, и с лёгкостью направляя лидеров противоборствующих коалиций туда, куда было нужно именно ей. Причём, никто из возомнивших себя властительницами даже не догадывался, по чьей воле они принимают решения, считая, что сами вершат судьбу Круга Ведьм.

Именно Утания добилась упразднения новообразованной традиции, запрещающей Ведьме иметь более двух «дар».

«Глупцы! Какие же глупцы!».

Для остального Круга была скормлена сказочка, что Ведьма на сможет качественно обучить более двух претенденток, поскольку к каждой «даре» нужен был индивидуальный подход и полная самоотдача. И это было правдой, одновременно являясь чудовищной ложью, маскирующей настоящие причины этого правила.

Круг действительно не ошибался: закон «о двух "дарах"» прекрасно вписывался в новую политику Ведьм, если целью каждой из них было воспитание двух девочек, для которых «киара», обычно, становилась роднее собственной матери.

Именно «дарам» с радостью отдавалось всё свободное время, любовь, заменявшая материнскую, боевые навыки и правильная идеология… Этот подход был верен, если ты желаешь воспитать достойных преемниц, глядя на которых понимаешь: «В них действительно вложили душу».

Но Утании не нужны были дочери.

Ей не нужны были образцовые «дары».

Утании требовались солдаты.

Те, кто без колебаний сможет умереть с её именем на устах. Те, кто сейчас находился рядом с ней и прикрывал спину. Её собственная армия Ведьм, которые подчинялись только ей. И это было грозным оружием, не принадлежащим Кругу.

Эти девочки с детства были воспитаны так, как нужно было ведьме. В правильном ключе, для отнюдь не эфемерных целей самой Утании. И никто из них никогда, а это старая Ведьма знала наверняка, не посмеет ударить в спину в самый ответственный момент. Просто не сможет, ибо умрёт ещё до того, как осмелится.

Некоторые клятвы привязывают разумных настолько крепко, что порой даже уход за Грань не может отменить узы, завязанные на Крови и некромантии. Каждая из её воспитаниц, которая падёт на поле боя, не получит достойного посмертия по заветам Танатоса. И грозный вид только что упокоенных Ведьм, которые снова поднимаются, чтобы отомстить тем, кто лишил их жизни, будет последним, что увидит растерянный враг перед кем, как крепкие клыки вопьются в их горло.

Танатос никогда не сможет заполучить ни одну из этих душ, в отличии от души самой Утании.

Но Ведьму это ничуть не пугало.

Путь на вершину по лестнице могущества всегда начинается с одной ступеньки. А их Утания уже прошагала предостаточно за свою долгую жизнь. Одной больше, одной меньше… Это уже совершенно неважно. Достигнув последней, она выиграет себе ещё, минимум, сотню, а то и больше, лет. Этого вполне хватит на исполнение того, что она задумала. У Танатоса не будет другого выхода, кроме как ждать. Ему придётся.

Рано или поздно она минует все ступени, утвердится на пьедестале, и тогда Аиталская империя содрогнётся от поступи Круга, который очень опрометчиво был списан со счетов в раскладе сильнейших.

«Круга Ведьм… Тьфу! — промелькнула мысль, заставившая её презрительно поморщиться. — Жалкое название, которое придумали два века назад, переименовав коалицию одних из самых сильнейших хуманов империи из Ковена, который одним названием внушал трепет, в жалкий "Круг". — Настало время поворачивать события вспять! — довольно усмехнулась она, глядя на то, как Первожрец Тиамат только что собственноручно вложил ей в руки бразды правления Ковеном, сам до конца не понимая, что именно он делает».

При первой встрече он показался ей довольно опасным противником, который не остановится ни перед чем, чтобы добиться своей цели. Очень редко, но Утания всё же ошибалась в разумных. Видимо, это произошло и сейчас.

Вот только в данный момент её не расстроила собственная ошибка. Совсем наоборот: Утания внутренне ликовала, радуясь этому. Ведь именно тогда, когда она готовилась разменять несколько жизней своих лучших подчинённых на то, чтобы сломить эту парочку, один из этого тандема решил сдаться, буквально расстелив перед Ведьмой бордовый сахемский ковёр на пути к её возвышению.

Когда она станет Верховной, для Ковена начнётся совсем иная жизнь, как и поставленные перед ним цели. Пора было снова громко о себе заявить, как это было пять веков назад. Но тогда Ведьмы допустили громадную ошибку, отдав бразды правления в руки Верховной, закрепив это не только на законодательном уровне, как в Империи, так и внутри Ковена, но и принесли ей клятву, чем полностью развязали руки. Именно это и привело к стагнации некогда великого Ковена, который в нынешнем его состоянии годился только на то, чтобы впечатлять детишек на ежегодных ярмарках, ведь пока Ведьмы стояли, магическое искусство продолжало идти семимильными шагами, двигаясь вперёд.

После того, что произойдёт сегодня, ни жалкий Император, который уже тоже начинал считать Ковен лишь страшилкой, ни Совет империи, состоящий напрочь из старых замшелых пеньков, не сможет больше ей помешать. Нужно вернуть те времена, когда от одного слова «Ковен», бледнел и в страхе пятился не только простой люд, но и вершащие судьбу Империи.

Щелчок застёжки рабского ошейника на дочери Верховной прозвучал наиболее желанной музыкой почти за двадцать последних лет, и Утания не смогла сдержать торжествующей усмешки, глядя на виноватое лицо растерянного Первожреца.

— Ох уж эти нежности, — насмешливо промолвила ведьма, неспешно двинувшись в сторону Лиэль. — Обидно наверное, когда тебя одёргивают в шаге от заветной цели, правда, дитя?

Первожрец опасливо отошёл на шаг, продолжая с беспокойством переводить взгляд с Утании на Лиэль.

— Не переживай, пока на ней этот ошейник, её жизнь вне опасности, — милостиво кивнула ему ведьма. — Я обещаю!

«Если ты поверил, что я сохраню её жизнь, ты ещё больший идиот, чем я думала», — внутренне расхохоталась Утания, смерив взглядом Мегавайта.

— А что по второй части сделки? — торопливо спросил дроу, будто боялся, что она сейчас передумает. — Вы мне обещали золото.

— Не смей сомневаться в моих словах, Первожрец! — прошипела она, чудом сдержавшись, чтобы не стегануть по его чёрной роже «Кровавой плетью». Утания терпеть не могла, когда её вынуждают делать то, чего она не хочет, но по каким-то причинам должна. — Принесите ему то, что я обещала! — скомандовала она двум отдельно стоявшим Ведьмам. — На этом всё?

Бесцеремонно взяв Лиэль за подбородок, она впилась взглядом в безучастный взгляд девушки.

— Ты мне не ответила дитя, — чуть сильнее сдавила она узловатые пальцы, с удовлетворением отмечая, что, скорее всего, на тонкой бархатной коже девушки обязательно появятся синяки. Невольно сравнив её с собой, она раздражённо выдохнула. — Я спросила: тебе обидно, когда тебя одёргивают в шаге от заветной цели? Прикажи ей ответить! — обратилась она к Первожрецу.

«Нет, девочка. Я тебя не убью! Сначала я сотру с твоего прекрасного личика весь этот лоск. Ты сама будешь молить меня, чтобы я даровала тебе смерть. И прежде чем подохнуть униженной и состарившейся, ты мне ответишь не только за эти девятнадцать лет, а и за предыдущие года. За все поступки твоей матери отныне нести ответственность тебе, дрянь, — только чудом Утания сдержалась, чтобы не вцепиться ногтями в её глаза цвета предгрозового неба. — А потом я займусь Первожрецом, ведь без тебя, той, в которой сокрыта такая мощь, он словно слепой щенок».

— Лиэль, будь добра ответь, пожалуйста, на её вопрос, — произнёс дроу. Утания пока ещё сама не поняла, что именно её насторожило в спокойном ответе Первожреца.

— Мне совершенно не обидно, когда меня одёргивают в шаге от заветной цели, — бесстрастно произесла Лиэль, смотря в одну точку перед собой. — Хотя вам, Утания, лучше знать ответ на этот вопрос.