– Как вас зовут, можно узнать? Или у ворожеек не спрашивают имени?! – эхом собственного голоса спросил он.

Девушка смело подошла ближе к костру, выплеснула из стеклянного сосуда часть напитка в огонь. Так же, как по древнему обычаю, ханты делились у костра даже чаем, отливая глоток-другой в дар лесным духам.

У подножия огненного чума с неодобрительным шипением родился синеватый призрак, свернулся в клубок и устремился ввысь, в сине-чёрный бархат небес.

– Как вас зовут?! – спросил Егор.

– Первое, что узришь, изшедши из дому, – птицу, зверя, древо или былинку, – тем именем родившееся нарицает, – вторили её вкрадчивым голосом.

– Ага! Цитатами балуемся?! Прекрасно! – упорно иронизировал Егор. – Дайте-ка подумать.

– Не надо думать. Первое, что пришло на ум, так и называйте.

В некоем изменённом его сознании окружающие люди сначала привиделись чёрными тенями уродливых деревьев. Кроны их колыхались под порывами ветра пред огненным чумом, в глубине которого через приоткрытый оранжевый полог Егор явно различал таинственное голубоватое свечение. Различил он две тени, мужскую и женскую. Тени колыхались перед… огромной газовой горелкой! Что ещё могло прийти на ум буровику даже в таком необычайном состоянии эйфории.

– Чум медно-огненный. Дверь серебряная. На двери железный замок висит. Видать, это дом Солнца, – звенящим шёпотом заученно процитировал Егор строчки из своего реферата, будто кто подсказывал ему в ухо. – Дедарс всегда говорил, – услышал он со стороны, собственный внушительный голос, – надо уважать мифологию народностей, среди которых живёшь. Ханты представляли огонь как женщину в красном халате. Но пред нами, вижу, – огненный чум, газовое сияние и две фигуры внутри.

– Верно, – послышался в ответ звонкий девичий голос.

– Нареку вас именем – Нея! – торжественно провозгласил Егор.

– Почему Нея? – слегка возмутились голосом незнакомки. – Разве это видишь перед собой?

– Чувство родилось внутри меня, – искренне признался Егор. – Нея – это НЕ Я. Моё второе я.

– Красиво. Нет. Это имя не одобрит Нáй-эква.

– Богиня огня? – с иронией уточнил Егор. – Может, звать мне вас Най?! Или Най-анки56? Как правильно по-хантыйски?

– Тая, – прошелестел её умирающий голос. – Та-а-а-ая-а-а-а…

– ТА Я, – шутливо разделил её имя Егор и уточнил: – Та? Другая?! Иная? Потусторонняя?!

– Та, – мило усмехнулась Тая.

В тот момент Егор уверенно осознал: эта милая, чудаковатая, странная девушка не может принадлежать ему. Не может принадлежать никому.

Из синеватых, дрожащих недр огненного чума вдруг принялись вылетать чёрные сгустки бесформенных сущностей. Фантомы воспарили над толпой гуляющего люда, запрыгали по их головам в виде призрачных хантыйских духов, лесных привидений, самых невероятных пупы́хов, у́нху57 и иже с ними. Гигантские тени над людьми обратились в ме́нквов – злых великанов, принялись давить людей, как окурки, на грязном песке, сминать уродливыми оплывшими столбами-лапами в лепёшки их судорожные, тщедушные человеческие тела.

Позже Егор вспоминал и перенёс в своём сознании следующую сцену именно на этот момент расставания с незнакомкой.

Беззаботно допивали они терпкий, насыщенный, лишённый вкуса и запаха напиток из винной бутылки, когда на песчаную огненную площадку перед костром выпрыгнули танцоры в берестяных масках, трикотажных сценических костюмчиках с оторочкой меховой синтетикой рукавов и штанин. Неистово забили бубны с колокольцами, усиленные динамиками современной аппаратуры. Лениво захлопал в ладоши столпившийся вокруг опьянённый люд. Пляска самодеятельных артистов, наверное, не представляла бы из себя особой ценности, значения и понимания для подвыпивших зрителей. Если бы не один солист-танцор. Лицо его было прикрыто не как у других, не примитивной берестяной картонкой, с вырезами для глаз и рта, а искусно стилизованной маской под фантастического персонажа американского боевика – Хищника58. Как только Егор разглядел этого танцора с тяжёлым посохом в руке, искривлённым застывшей судорогой, действо обрело для буровика совершенно иной, глубокий, философский смысл и значение. Перед ним развернулась борьба хантов с Хищником, кто явился выкачать всю, без остатка, чёрную кровь из утробы их матери-земли и вознамерился погубить всё живое вокруг.

Под финал представления танцоры в берестяных масках попадали бездыханные в песок перед торжествующим Хищником. Тот победно вскинул над головой, а затем с силой воткнул в песок перед собой посох.

Из набалдашника посоха в виде чёрного осиного гнезда вдруг вырвался чёрный фонтан жидкости и оросил окружающих.

Толпа взвыла в диком восторге, едва ли понимая жуткую аллегорию – философскую задумку постановщика танца в неловком исполнении непрофессиональных артистов.

Потрясённый, опьянённый Егор воспринял посох как символ буровой вышки, разглядел её во всех технологических подробностях лесенок, площадок и ограждений. Но, главное, заприметил даже самого себя на верхотуре вышки – тщедушного помбура, унесённого в небеса бурным всплеском фонтана «чёрного золота» Югры.

Сущность буровика в Егоре Плещееве помрачнела, сморщилась в злобного ежа. Сущность этнографа, археолога и поэта расправила крылья, неистово зааплодировала и присвистнула от восторга.

Беснующаяся чёрная толпа зрителей сомкнулась перед огненным чумом, поглотила Хищника и павших перед ним ниц берестяных хантов.

Егор вздрогнул от болезненного шлепка в плечо и громкого окрика. Его будто пронзило ледяной молнией от макушки до пят.

– Плещей! Один тут шарахаешься?! Айда к нам!

Звенящий организм Плещеева, опустевшим, вибрирующим, серебряным кувшином, неадекватно воспринимал реальность. В другом состоянии в вихрастой тени с горящими, огненными глазами лешего он, конечно, сразу бы узнал балагура Лёху, кто потянул его за руку. Егор вяло сопротивлялся, с сожалением озирался по сторонам, страшно переживая, что так неожиданно расстался с симпатичной девушкой – чу́дным видением по имени Тая. Наконец, он неожиданно даже для самого себя рухнул, обессиленно опустился задом в прохладный, влажный песок и горестно покачал головой.

– Да ты набухался, учёный?! – крикнули над ним звонким голосом Лёхи.

На чёрном фоне высоченной дамбы огненный чум, оставленный толпой разгульного народа, разрушался, разваливался, осыпался рубиновыми слезами, обнажая ребристый остов мерцающего островерхого шалаша.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.