Убиться – не убились: зацепились за что-то ниже. И вовсю прошлись по её физическим данным нормативной, но обидной лексикой. А она окончательно поняла: всё, с неё хватит. Поднялась выше на пять пролётов, забралась в какую-то щель и вышла из игры.

Крышка капсулы поднялась, глаза с трудом приоткрылись. Лицо мужа отражало любопытство лаборанта, пришившего крысе шестую лапку. Тата потянулась и поклянчила:

– Хочу на ручки.

Игорь развернулся спиной и нагнулся:

– Прыгай. Сам только выполз. Ручки плохо работают.

Таша не запрыгнула, а буквально упала ему на спину. Игорь подхватил её под коленки и потащился в ванную. Где рядом с джакузи стоял узкий столик на колёсиках. На нём четыре открытых консервных банки: ветчина, сосиски, зелёный горошек и кукуруза. Ещё пара кружек, кофе, сахарница и чайник, отнявший розетку у стиралки.

– Ещё бы ручки хорошо работали, – проворчала Тата, стягивая футболку. – Такой шикарный ужин. Небось, полдня у плиты потел?

– Если кто-то продолжит гундеть, – многозначительно начал муж, снимая шорты, – ему достанутся только банки.

Они разделись и полезли в джакузи. Отнюдь не такую, какие показывают в сериалах про несчастных миллионеров: вдвоём тут можно лишь сидеть, поджав колени. Горячая вода медленно поднималась, давя на коже выползшие погреться мурашки. Любимый мужчина уткнул себе в грудь её пятку и массировал ступню. Тата цепляла на ложку горошек и отправляла ему в рот, чередуя гарнир с сосиской. Они жевали, согревались и млели.

Задавив первый голод, она спросила:

– Как прошёл день?

– Если честно, то занятно, – загадочно улыбнувшись, пробормотал Игорь, разминая её пальчики. – Столкнулся с прикольным нубом. Он косячил меньше, чем ожидалось.

– Хорошо тебе, – ревниво проныла она. – Я тоже люблю приятно удивляться. А мне весь день попадались одни уроды. Не представляешь, куда я влипла.

– Куда?

– Я сегодня обокрала кибров ПК. Эти сволочи теперь наверняка будут за мной гоняться.

– Что украла? – приподнялась его левая бровь, как всегда, когда его не слишком удивили.

– Рабов.

– За это будут, – поддакнул он, чему-то улыбнувшись.

– Тебе смешно? – слегка и не всерьёз обиделась Тата.

– Да нет. Подумалось… тут. Хочешь, я впрягусь. Устрою им дефлорацию в стиле постапа. – Ффу! – деланно поморщилась она. – Не будь вульгарным.

– А ты не зажимай кукурузу. Третью ложку будто бы по рассеянности в рот отправила. Теперь мне три ложки. И четвёртую штрафную.

– Это вроде последняя банка? – попыталась вспомнить Тата, зачерпнув ложкой золотистые зёрна.

– Самая последняя, – усмехнулся он и открыл рот.

– Пора идти в магазин.

– Пора.

– Завтра?

– И прямо к открытию. В десять ровно я должен быть в родной крепости. У меня завтра охота.

– На кого? – машинально осведомилась Тата, нагребая ему вторую ложку кукурузы.

– На одну стерву. Но, тебе будет неинтересно.

– Неинтересно, – подумав, согласилась Тата. – Добавь горячей водички. Иго, давай сегодня поспим в джакузи.

– Лень вылезать? – понимающе кивнул он, ткнув пальцем в кукурузу: дескать, давай, я считаю.

– Лень.

– А, если отнесу на ручках?

– На ручках не лень.

Когда дыхание твоего мужчины начинает частить и пыхать жаром… Когда в его глазах появляется непреклонное желание обладать… Когда уголок его губ начинает подрагивать в усмешке непринуждённой самоуверенности…

Тебе хочется щёлкнуть его по носу и…

Тата не была поклонницей слишком уж бурного секса с элементами пылкого членовредительства: не злоупотребляла зубами и когтями. Но, сегодня… То ли потому что любила ужинать с ним в джакузи. То ли потому, что просто любила…

Словом, когда тело Игоря налилось бессильной тяжестью выплеснувшего все силы мужчины, он повёл плечами и поморщился:

– Кайфово же было. Чего ж теперь болит?

– Слезь с меня, и я гляну, что там у тебя, – принялась сталкивать его с себя Тата.

Он сполз на постель. Она приподнялась на локте, осмотрела его спину и глубокомысленно изрекла:

– Даже в мыслях не было.

– Как с такими короткими когтями, – прогундосил он в подушку, – можно так разодрать спину?

– Но, кайфово же было, – брезгливо сморщив носик, процитировала она. – Жутко вульгарное слово.

– Зато отражает, – хмыкнул Игорь, повернув к ней голову.

И очень-очень-очень внимательно посмотрел ей в глаза. Потом спросил:

– Кошка, ты что, меня любишь? До сих пор?

Она улыбнулась и откинулась на мятую подушку. Проследила на потолке весь путь сполоха от фар проехавшей мимо дома машины. И призналась:

– С недавних пор. А узнала об этом пару месяцев назад.

Он помолчал и уточнил:

– А раньше?

– Раньше я была всего лишь влюблена.

Он, конечно, не издевался – когда внезапно скомандовал:

– Быстро подскочила и оказала мне первую медицинскую помощь! Как я завтра буду лежать на такой спине? Целый день!

– Видимо, истекая кровью, – ехидно предположила Тата, сползая с кровати. – У нас же там постапокалипсис, а не отдых на Лазурном берегу.

Вот что доброжелательность животворящая делает

От похода в магазин Тата отвертелась: немного поныла, и от неё отцепились. Едва за мужем закрылась дверь, она залегла в капсулу. А едва открыла глаза в игре, увидала перед собой трёх мстителей, которых сама же и пригласила на встречу.

Ни один из этих ублюдков не успел и рта открыть: она ойкнула и выскочила из игры. Пока её персик лежит там бесхозный, его никто не тронет – таковы правила. Так что они могут караулить её возвращение до морковкина заговенья.

Правда, у этого есть и другая сторона: ты не можешь вечно отсиживаться в реале. Вдруг враг окажется настолько упёртым, что установит рядом с твоей заброшенной тушкой охрану? Можно, конечно, совсем забросить этого перса и завести нового. Однако на столь радикальные меры редко, кто шёл. Это ж потеря уровней и всего нажитого имущества. Даже такого нищенского, как у неё.

Поэтому Тата спокойно приготовила завтрак: настоящий, а не «баночный». Всё, что любит её муж. И когда тот ввалился в дом, обвешанный пухлыми пакетами, с полным правом потребовала:

– Иго, ты должен меня вытащить из высотки.

Он осмотрел сервированный к завтраку стол и так иронично ухмыльнулся, что она мигом сменила тон:

– Ну, Игорёк, ну, миленький.

– Твои килы застряли над спящим персиком, – моментально ухватил он суть, моя руки и многозначительно косясь на пакеты.

– Я разберу, – покладисто взялась за них Тата. – А ты кушай, кушай.

– Кошка, ты разучилась подлизываться, – усаживаясь за стол, первым делом навёл он критику. – Что-то не проняло.

– Правда? – даже немного удивилась она, заполняя холодильник. – Или дразнишься?

– Знаешь, когда тебе было двадцать, ты как-то убедительней канючила, – водружая на хлеб масло, философски заметил муж. – Странно, конечно, но ты, кажется, стареешь.

– Тем более есть повод вытащить меня из высотки, – моментально приняла подачу Тата, принюхиваясь к открытой бутылке с молоком. – Старикам нужно помогать.

Так, пикируясь и подначивая друг друга, они спокойно позавтракали. А тут подошло время отправляться Игорю. Он вылез из-за стола, поцеловал жену и предупредил:

– Раньше обеда в капсулу не пакуйся. Я не успею. Когда на мониторе появится мой сигнал, тогда можно.

– Ты их убьёшь?

– Кошка, – вздохнул он с нарочитой безнадёгой, выплывая из кухни. – Ты, как ребёнок.

– То старуха, то ребёнок, – довольно проворчала Тата, убирая со стола. – А всё-таки жаль, что их нельзя убить насовсем.

До обеда она успела переделать по дому кучу дел. Которые в последние дни забросила начисто. Сигнал из лички застал её за мытьём полов как раз в гостевой спальне. К монитору подлетела торпедой, снеся напольный цветочный горшок с доисторическим фикусом. Вернув его на место и собрав ладошками землю, прилипла к экрану. Послание от мужа гласило: