Меня пронизывает пониманием, через какой ад он прошел. Получается и со мной повторилось. Ему же тогда восемнадцать было. Мальчишка совсем.

Марина моргает, удерживая слезинки, и произносит с болезненной меланхолией в голосе:

- Завтра годовщина, как то символично. Не находишь? Тебе помог… накануне – какое-то жуткое совпадение, фатальное. Неразмыкаемая череда событий. Как еще к этому относится.

- Мне кажется, что Кэд, до сих пор это не пережил – делюсь своим мнением, держа перед глазами взгляд, с острой болью, которую хочется стереть, заменить, хотя бы на грусть. Чтобы не терзала, не мучила.

- Не кажется, взвалил непомерное чувство вины и тащит. Со мной не делится – замолкает, думая о чем-то и продолжает через минуту – Не знаю, говорил ли об этом с кем-нибудь, очень надеюсь, что с Макаром и Тимом – знаю, что это его друзья, близкие, более чем и такие откровения возможны. Я бы выслушала, но со мной он точно откровенничать не будет, я ему никто.

Не расстаемся с Мариной до вечера, обсуждаем, делимся, обнимаемся. Расспрашиваю ее, чем занимается. Про отношения. Пока в начале, но по влюбленному взгляду видно, что очень серьезно.

Провожаю свою подругу уже изрядно под хмельком. Отдохнули девочки, потрепались от души.

Убираю на кухне последствия коктейльных заготовок. Делая вид, что ни один из пунктов не нарушен. А потом усаживаюсь на подоконник в спальне, въедаясь глазами в стекло.

Жду когда вернется.

Ауди въезжает во двор уже далеко за полночь. Во все глаза всматриваюсь в силуэт, высвечиваемый фонарями по краям дорожки. Бросает взгляд на окно и быстрым шагом спешит на верх. Перед моей спальней притормаживает, и уже осторожнее открывает дверь. Натыкается на меня, останавливается

- Чего не спишь? Плохо?

- Нет, тебя ждала

- Я вернулся, ложись – и выходит резко

Уже под утро слышу, как проминается матрас под тяжестью, глаза не открываю, но чувствую его взгляд. А потом на рассвете растворяется. Как сон.

Километровая пробка, как труба с сжатым воздухом, держит и давит. Пока терзаю горизонт, наполненный железными препятствиями, как под прессом. Хочется вдавить в пол, со всей дури. Протаранить, отвлечься на скрежет ломающихся металлических тел.

Трясу ногой, как паралитик, подгазовывая на холостых. Вижу, как сбоку открывается вариант для маневра. Резко в сторону и вылетаю на встречку. Визги тормозов и сигналы. Подрезаю конкретно, но похер. Пристраиваюсь в ряд и ускоряюсь, обгоняя по сплошной.

Не отвлекает. Не тормозит. Как из заряженного пистолета. Стреляет и дробит на куски. Отпускаю. Свалю из ее жизни. Только отмотать нельзя. Не вернуть ей три потерянных года. Посыпалось как домино в ряд. Одно за одним.

И это начал я. Психопат сука недоделанный. Если бы тогда не взбесился, ничего не было. Полонский проехал мимо и все счастливы.

Не было…

Не случилось….

Как…

Зачем…

Куча вопросов. К кому? К себе. К гребаной вселенной. Карма. Не знаю. Вихрем стелится, не усваивается. И рвет. Рвет. Потому что исправить не смогу. Никогда.

Даже если наладится и дальше все хорошо. Останется внутри, как рубец от клейма, не сотрется, выжжено в каждой клетке. Она жить с этим будет. Помнить.

Звонок телефона, как лезвием проходится, загоняясь в уши, и втыкается в самое ядро мозга. Лукашин, один из собратьев. Второй Лютаев, больше чем друзья. Стая.

Остервенело, вдавливаю кнопку в мониторе, включая громкую связь в салоне.

- Привет Тим

- Куда пропал? Две недели уже не слышно, и что странно, не видно – смешок срывается, но вся инфа в голове. Когда мне, у меня же жертва дома, мучаю ее каждый день, некогда. Отвечаю ровно, без всплеска эмоций. Этот меня читает, как открытую книгу, начнет копаться, а я это себе объяснить не могу. Как в общественность транслировать.

- Занят был, дела

- Вольнов, засовчик в башке двигай обратно, опять отключаешься – вот блять наблюдатель хренов, даже через телефон сканирует.

- Тим, нахрен иди. Чего звонишь?

- Завтра у Макса годовщина, с тобой съездить

- Нет, сам.

- Точно?

- Да, нормально.

- Ну, хорошо, но если что, мы с Макаром свободны, звони- Кидаю Ок и отключаюсь.

Когда Макс умер, не свихнулся, только благодаря им. Знаю что могу рассчитывать. Всегда. Двигаемся в ритме, когда слова не нужны. Бескровная связь, гораздо глубже. Именно поэтому, пока не начну себя контролировать, на глаза попадаться, не стоит. Гасимся насколько возможно.

Мечусь по кабинету. Ору на всех без разбору, они уже по кабинетам защимились. Секретарша вздрагивает от каждого шороха.

Маринку привез, развлекает, потому что я не могу. Психую, еле сдерживаюсь. Головой понимаю, что с Кати достаточно меня. Но мозг сейчас не рулит, не он главный. А какая хрень мной управляет, не пойму. Что за гребаная одержимость, держать возле себя. Надо просто исправить, починить то, что сломал и пройдет. В этом все дело. Нихуя не просто. Не пройдет. Но я больше не лезу. Наблюдаю издалека, но не приближаюсь.

Зыркаю на Кира, вломившегося в кабинет, не боится, а зря. Я как торпеда заряженная, щелчок и куски бетона полетят, погребая под собой.

- Полонский приезжал, к тебе рвался.

- Надо было пустить, въ*башил бы ему.

- Поэтому и не пустил. Когда закругляться будем?

- Пару дней и финалим. Про Катю спрашивал?

- Сказал тебе передать, чтобы когда наиграешься, вернуть не забыл – пам щелчком выбивает здравый смысл, сжимаю кулаки, резко дергаясь к двери.

- Сука еб*чая – рвусь на выход, Кирилл тормозит, держит, выговаривая раздельно. Доносит, я слышу, в тумане, но доходит.

- Не вариант – дергает за плечи – Слышишь? Даже если прикопаешь на пустыре. Не поймет – прогоняюсь немного по адекватным дорожкам, мало, но остались и понимаю, что простым членовредительством не отделаешься. Нужно по больному, по самому ценному. Размазать, без любой возможности вернуться.

- Фирму раздолбим, возможности есть – оговариваю вариант, в этом же вся драгоценность сосредоточена.

- Стройкарт зацепит – кидает Кирилл. Ну да, паразитический симбиоз. Донор тоже пострадает. Катю не затронет, это главное.

- Это уже похрен, пусть вместе загнутся. Мало этого, как то без экшена – Кир высверливает глазами дыру, но продолжает, укладывая последний кусок пазла в самый центр.

- Согласен, там еще один момент есть. Разведка донесла, он таблеточки интересные покупал, стабильно так, объемно. Не себе точно, заметно было бы. Эффект у них спецефический, психику гасит.

Одна фраза четко вырисовывается в сознании, тебе пиздец.

- Аркадий Леонович, мне твое выражение на лице, конкретно не нравится. Помнишь про уголовно- наказуемое?

А это сейчас совсем не останавливает, но Кирилла я втягивать не буду. Тут глубоко личное, настолько, что в каждом куске плоти отпечатывается кислотным жжением.

- Позвони Полонскому, пусть бумаги готовит, договор подпишем – вижу как напрягается, спрашивает, но у меня же на лице все написано.

Кира это накаляет. Заметно как к двери продвигается, блокируя выход. Драка отпадает, слишком незатейливо. Уничтожу, его же любимым способом.

- Не понял – поясняю чтобы расслабился, напряженного зама только не хватает. Достаточно одного на максимум заведенного тела.

- Липу накатай с нашей строны, и никому не говори – что-то не срабатывает спокойный тон, еще больше натягивается, аж пятнами покрывается. Бля надо фейс загладить, видимо выдает.

- Это само собой. Что ты задумал?

- Тебе лучше не знать, помелькай за кадром, остальное я сам.

- Кэд, горячку не пори, обдумай все. Хорошо. Я помогу, но в пределах буквы закона – киваю, даю понять, что посыл донесен. Но рамок нет, разнесло в щепки под форматом нарисованной картины. Прости, Кир, ты не при делах.

Хватаю ключи и широкими шагами пересекаю территорию фирмы. Работать сегодня не будем. Как впрочем, и последние две недели.