На долю Бурундук-хана выпало править в беспокойное, бурное, полное борьбы и перемен время. Он мужественно встретил условия времени и не изменил заветам своего отца, Гирея, и верного его соратника Джанибек-хана: сохранить и упрочить основанное ими государство. Для него характерны деятельность и храбрость: ни одно сколько-нибудь важное в жизни ханства событие последней четверти XV в. не обходилось без участия Бурундук-хана, он лично водил войска и был неоднократно ранен в сражениях. Историографы Шейбани-хана (Шади, Бинаи, Ибн Рузбихан, анонимный автор „Нусрат-наме“) и Хондамир описывают Бурундук-хана как известнейшего из предводителей Дешта и могущественного государя. „В любое время, — пишет, например, Ибн Рузбихан; — когда Бурундук-хан во все стороны улуса казахов посылал приказ: „Садитесь на коней для набега“, то в тот же час являлись четыреста тысяч колчанов, то есть богатырей, каждый из которых равнялся десятерым молодецким воинам“ (Михман-наме, пер., с. 92–93; изд., с. 141). Здесь число 400 тысяч — стереотип: нумератив 300–400 тысяч обычно применялся мусульманскими авторами средневековья тогда, когда они хотели подчеркнуть, что тот или иной государь предводительствовал „огромным“ войском, то есть был, могущественным правителем своего времени (см. Джувайни, изд., т. 1, с. 225; ал-Ахари, с. 128; Бабур-наме, с. 22].
Бурундук пребывал в ханском достоинстве продолжительное время — более 30 лет; но он не сумел удержать верховную власть в своих руках до конца жизни. Исторические источники сохранили трагический рассказ о судьбе Бурундук-хана в последние годы жизни. Так, по словам Мирзы Хайдара, к 915/1509–10 гг. сын Джанибек-хана Касим приобрел столь могущественное влияние, что в то время хотя Бурундук и являлся ханом, однако фактическое правление ханства и полнота власти находились в руках Касим-султана. Соперничество двух влиятельнейших людей ханства закончилось в конце концов победой всесильного и энергичного султана и изгнанием потерявшего свой авторитет хана. Не ранее осени 1511 г. Бурундук-хан с группой приближенных „удалился в Самарканд, — рассказывается в „Тарих-и Рашиди“, — и умер на чужбине“ (Тарих-и Рашиди, В 648. л. 154а; МИКХ, с. 217, 222–223).
Понятны боль и скорбь гордого и одинокого хана, сделавшего немало для своей страны; но ему была определена именно такая вот судьба.
У Бурундук-хана было четыре сына и несколько дочерей. В „Нусрат-наме“ приводятся имена трех его сыновей в таком порядке.
Шайхим. Об обстоятельствах его жизни ничего не известно; у него был сын по имени Йар-Мухаммад.
Санджар-Джахан. В известных нам источниках о нем сведений нет.
Джахан-Бахти. Были ли у него дети или нет, также не известно.
Кимсин. Сообщение о нем, насколько известно, содержится только в сочинении Кадырали-бека (с. 165). По его словам, у Кимсин-султана, сына Бурундук-хана, была дочь Чуйум-ханым, которая была замужем за Ондан-султаном, сыном Шигай-хана, сына Джадика (Йадика), сына Джанибек-хана. В другом месте своего сочинения Кадырали-бек (с. 164) пишет так: „Был Бурундук-хан: его род (несли) утратил ханский сан“. Однако он не приводит имена потомков Бурундук-хана.
Одна из дочерей Бурундук-хана, по имени Дадым-ханым, была замужем за будущим казахским ханом Шигай-султаном, внуком Джанибек-хана (Кадырали-бек, с. 164). Две другие дочери Бурундук-хана около 1494 г. были отданы замуж за Шибанидов: одна — за Махмуд-султана, брата Шейбани-хана, другая — за Тимур-султана, сына Шейбани-хана (МИКХ, с. 18–19, 121, 356). Последняя, по имени Михр-Султан-ханым, жила в Самарканде, пользовалась большим авторитетом и являлась крупной собственницей; в частности, она имела крупные вакфы в самом Самарканде и его предместьях, в провинциях Кеш, Несеф и др. (Фитрат, с. 70–72; Мукминова, 1966, с. 5–35). Вот к ней-то, в Самарканд, и подался Бурундук-хан, выжитый из степи. О дальнейшей его судьбе нам ничего не известно, кроме того, что он умер на чужбине.
Касим. Он был третьим сыном Джанибек-хана, одного из основателей Казахского ханства. Родительница его по имени Джаган-бегим (бикем) приходилась родной сестрой матери Махмуд-султана, младшего брата по отцу Шейбани-хана (Кадырали-бек, с. 163; МИКХ. с. 17, 117; Шейбаниада, с. 80]. Мирза Хайдар Дуглат, автор „Тарих-и Рашиди“, описывая события осени 1513 г., мельком замечает, что „возраст Касим-хана перевалил за шестьдесят лет и был близок к семидесяти“; из этого сообщения можно заключить, что Касим-хан родился около 1445–46 гг. Таким образом, свою юность он провел в „казачестве“ (в скитальчестве, казацкой вольности) в Моголистане, в современном Семиречье.
В общественно-политической жизни Казахского ханства последней трети XV — начала XVI вв. Касиму принадлежит одно из центральных мест. Удачливый военачальник, влиятельнейший крупноулусный султан, а впоследствии хан казахов, правитель-реформатор — вот диапазон тех исторических ролей, которые волею судьбы пришлось сыграть Касиму в переломный период истории страны, когда шел процесс упрочения молодого Казахского государства, когда в родных степях на протяжении нескольких десятилетий лютовала междоусобная война, когда в соседних странах сдвигались границы, пресекались одни династии и возводились на „четырехподушечный трон“ другие. Вот краткое изложение истории его возвышения.
Как истинный сын степей, свято чтущий освященную временем традицию подчинения старшему, Касим-султан, по примеру отца, был сначала во всем послушен и покорен Бурундук-хану, пишет Мирза Хайдар (Тарих-и Рашиди, В 648, л. 1536). Действительно, впервые имя Касим-султана упоминается в источниках в связи с описанием войн Мухаммада Шейбани с казахскими владетелями еще на рубеже 70–80 годов XV в., где о нем говорится как об одном „из известных султанов и славных бахадуров Дешт-и Кипчака и предводителе конницы“ войска Бурундук-хана (МИКХ, с. 104). Давно замечено: когда людская молва наделяет человека властью, власть сама зачастую приходит вслед. К началу XVI в. авторитет и личная власть Касим-султана сильно увеличились. Мирза Хайдар, связывающий время усиления Касим-султана со смертью его брата Адик (Атик) — султана, последовавшей вскоре после захвата Шейбани-ханом Ташкента в 1503 г., ничего не говорит о причинах, укрепивших положение третьего сына Джанибек-хана. Эти данные мы находим в „Бахр ал-асрар“ Махмуда ибн Вали, который, описывая поход Шейбани-хана на Андижан в начале весны 1504 г., сообщает: „В это время Касим-хан с помощью и при поддержке мангытов завоевал господство над Кипчакской степью и имел возможность совершать набеги и нападения на границы Ташкента и Туркестана“ [„Бахр ал-асрар“, т. 6, ч. 3, л. 1786]. В 915/1509–1510 гг., когда Шибаниды совершили набег на улус Касима, он. по словам мирзы Хайдара, „еще и не принимал титул хана, хотя власть его уже была настолько велика, что никто и не думал о Бурундук-хане“ (Тарих-и Рашиди, В 648, л. 154а). Ханский титул он принял после удаления Бурундук-хана в Самарканд, то есть не ранее осени 1511 г. С того времени, говорится в „Тарих-и Рашиди“, „Касим-хан сделался полным властелином во всем Дешт-и Кипчаке и приобрел такую известность и могущество, какого еще никто не имел после Джучи-хана“ (МИКХ, с. 222).
Здесь к месту отметить, что так высоко отзываются о Касиме не только Мирза Хайдар Дуглат, но и многие другие современники казахского хана, как, например, Бинаи, Ибн Рузбихан, Бабур, Хондамир и др. Вот лишь некоторые образцы подобных восхвалений по адресу Касим-хана: „единственный в своем роде богатырь и знаменитый воитель того времени среди казахов“; Касим — „око и светоч рода (дудман) казахов“ [Михман-наме, пер., с. 131, 133; изд. с. 227, 232]; Касим — „один из наиболее выдающихся правителей Дешт-и Кипчака и могущественный властелин того времени“; он „славился своим могуществом и превосходил всех властителей Дешта своей храбростью и многочисленностью подчиненного ему народа“ (Хабиб ас-сийар, л. 195б-196а, 318б, 598б).
