В. В. Радлов в своей работе «Опыт словаря тюркских наречий», опубликованной в 1893 г., предложил (со ссылкой на Ахмад-Вефика) следующую классификацию этнической терминологии: бой и уруг — это самые малочисленные ячейки родоплеменной организации тюрков и монголов; некоторое их число составляло оймак; а некоторое число оймаков — ил; объединение последнего составляло улус — народ. Здесь же отмечу, что эта классификация количественно охватывает очень незначительную часть употребляемой в средневековой мусульманской литературе этнической терминологии.
Из работ современных исследователей, разрабатывающих указанную тему, упомяну публикации известной петербургской иранистки Е. И. Васильевой. Ею была предпринята попытка систематизировать употребление терминов для обозначения курдских кочевых родоплеменных единиц. На основе учета всех случаев упоминания этнических терминов Бидлиси, автором «Шараф-наме» (XVI в.), она приходит к заключению, что термин таифа означает племя, независимо от его количественной и иной характеристики, кабиле — небольшое племя, ашират — большое племя или союз племен.
Как показывают подобные работы, в принципе существует возможность наметить семантические особенности терминов, употребляемых одним каким-либо мусульманским автором средневековья. Однако, если мы обратимся к ираноязычной и тюркоязычной исторической литературе в целом, то общепринятой этнической терминологии, которая соблюдалась бы всеми средневековыми авторами, не наблюдается.
Обычно средневековый мусульманский историк описывал родоплеменную структуру любой этнической общности известными ему из литературы понятиями, чаще всего общеупотребительными арабскими словами таифа, кабиле, ашират, фирке. Восточномусульманские авторы добавляли к этому набору еще туман (тюмень), оймак (умак), уруг, бой, бӧлӱк и другие слова-понятия тюрко-монгольского происхождения, опять же употребляя их без определенной системы и без приведения их в соответствие с арабскими словами-понятиями. Проблема семантической адекватности разноязычных этнических терминов и понятий не стояла перед средневековыми авторами, и, опираясь только на их сообщения, трудно сказать, какой именно арабский термин и когда соответствует, например, тюркскому уруг. Впрочем, не вполне ясно и что такое уруг у восточномусульманских авторов.
Ряд историков, как, например, Бабур (1483–1530 гг.), Мирза Хайдар Дуглат (1500–1551 гг.), Абу-л-Гази (1603–1664 гг.), хорошо знали родоплеменную структуру кочевых народов Средней Азии и сопредельных регионов, а также местные термины для обозначения родоплеменных делений и, казалось бы, могли внести ясность в подобные вопросы. Но практические знания не получили, к сожалению, сколько-нибудь четкого отражения в их литературных трудах. Терминологическая лексика указанных авторов не отличается особо от лексики историков, которые были мало знакомы с кочевой частью населения.
Разнобой в употреблении этнической терминологии в трудах средневековых мусульманских авторов можно объяснить многими причинами. Здесь, очевидно, сказались:
1) отсутствие единой научной доктрины, взявшей бы на себя труд построения теории общества. Средневековую мусульманскую историографию не занимала сама по себе проблема типологии этнических общностей;
2) широкая вариантность средств выражения, которая была вообще характерна для средневековых мусульманских авторов, стремившихся к безграничному расширению лексики;
3) неопределенность родоплеменной номенклатуры во многом была обусловлена также и отсутствием стабильности в самих родоплеменных подразделениях, которое не давало возможности даже образованным современникам установить границы различных социально-этнических групп и определить конкретное содержание, свойственное подроду, роду, племени. Соответственно, каждый средневековый автор вкладывал в употребляемые им обозначения свое личное понимание или разумения своих информаторов.
Приведем теперь общие данные о родоплеменном составе кочевников Джучиева Улуса в XIII–XV вв., а по ходу темы и некоторые известия о времени и путях проникновения отдельных центральноазиатских (монголо-татарских) родов и племен на территорию Дешт-и Кипчака.
Из собственно монгольских племен одними из первых оказались на территории Кипчака меркиты. А произошло это так.
Меркиты (мекриты) — одно из крупных монгольских племен, обитавших в бассейне р. Селенги, согласно как монгольским, так и мусульманским источникам, много воевали с Чингиз-ханом, но часто терпели поражение. В очередном сражении, разыгравшемся в 1208 г., Чингиз-хан вновь разбил меркитов и действовавших с ними сообща найманов. Вытесненные сначала из окрестностей Байкала, а затем и с берегов Иртыша, группы меркитов и найманов были разбиты в 1209 г. уйгурским правителем при попытке пройти через его владения в Восточном Туркестане. В результате они разделились: найманы во главе с Кучлуком направились в Семиречье, во владения кара-китаев, а меркиты во главе с Култуганом (Туктуган) подались к кипчакам в теперешние Казахские степи.
В 1216 г., после завершения очередной военной кампании в Китае, Чингиз-хан поручил Джучи, своему старшему сыну, добить бежавших на запад меркитов. Давние противники сошлись в ближнем бою около Иргиза, в степных просторах современного Центрального Казахстана. Меркиты потерпели полное поражение, а их предводитель Култуган был схвачен и доставлен в ставку Джучи. Гак как царевич Джучи, говорится в источнике, слыхал о меткости его стрельбы, то, поставив мишень, приказал ему пустить в нее стрелу. Култуган-мерген (мерген — «меткий стрелок»), выстрелив, попал в цель, а вслед пустил другую, попал в самую зарубку, где оперенье первой стрелы, и расколол ее. Джучи это чрезвычайно поправилось; он отправил к Чингиз-хану посланца с просьбой сохранить жизнь Култугану. Чингиз-хан не одобрил это и сказал: «Нет ни одного племени хуже племени меркитов: сколько раз мы воевали с ними, много беспокойств и затруднений видели от них, — каким же образом возможно оставить его в живых, чтобы он опять возбудил мятеж?! Я приобрел для вас все эти области, войско и племена; какая же нужда в этом человеке?! Врагу государства нет лучшего места, чем могила!» По этой причине Джучи казнил Култугана [Рашид ад-Дин, т. 1, кн. 1, с. 114–116; Бартольд, т. 1, с. 426, 434–436].
Оставшиеся в живых и на свободе меркиты рассеялись по всей стране кипчаков. Со временем они вобрали в свой состав немало тюркского элемента, тюркизировались, но сохранили свое монгольское название; в эпоху Казахского ханства меркиты входили в племенное объединение абак казахского Орта жуза (Средней Орды).
По словам Рашид ад-Дина и анонимного автора «Муизз ал-ансаб», Чингиз-хан (ум. 1227 г.) еще при жизни выделил своему старшему сыну Джучи четырех эмиров с четырьмя тысячами войска — тысячу Мунгура, бывшего из племени сиджиут (сихиут); тысячу Кингитая Кутан-нойона, бывшего из племени кингит; тысячу Хушитая, бывшего из племени хушин; тысячу Бауку, также бывшего из племени хушин. Эти четыре личные тысячи воинов царевича Джучи, пишет персидский историк Вассаф (ум. 1335 г.), после его смерти перешли в ведение его старшего сына, Орды, и уже при жизни Орды (ум. между 1246–1251 гг.) составляли вместе с прямыми потомками более одного тумана живого войска, т. е. более 10 тысяч наличных воинов.
По сообщению Махмуда ибн Вали, автора многотомной всеобщей истории «Бахр ал-асрар», в составе войска Бату, в частности, были ополчения племен аргун, огуз, найман, буйрак, ойрат, карлук, кушчи, усун, минг, конграт, кереит, барлас. Источники, откуда Махмуд ибн Вали черпал свои сведения о племенном составе войска Бату, нам неизвестны.
После завершения военной кампании 1236–1242 гг. большая часть центральноазиатских племен вместе со своими вождями возвратилась к себе на историческую родину. Но какое-то количество из этих родов и племен было распределено после похода между Джучидами в качестве эля; они стали таким образом «дештскими». Так, по словам Абу-л-Гази и автора «Зубдат ал-асар» (XVI в.), Бату после возвращения из похода в Восточную Европу (1242 г.) отдал под власть своего брата, Шибана, народ, состоявший из 15 тысяч семейств, выделив ему из «древних родов» (байри элинден) четыре главных племени: кушчи, найман, карлук, буйрак. Другому своему брату, Тукай-Тимуру, Бату выделил «из каучинов» (т. е. из привилегированной части войска) минг, тархан, ушун, ойрат.
