Культура плиточных могил распространена на огромной территории от Забайкалья до Северного Тибета, охватывает степную часть Маньчжурии, всю Внутреннюю, Восточную и Центральную Монголию, резко обрываясь на западных склонах Хангайских гор. Там начинается область другой культуры скифского типа: каменные ящики сменяются курганами, такими же, как раскопанные на Алтае знаменитые гробницы Пазырыка. Эта область охватывает Западную Монголию, Туву, Алтай, Восточный Казахстан. Антропологически погребенные различаются так же резко, как и тип захоронений. В плиточных могилах погребены монголоиды северной (палеосибирской) ветви этой расы, а в курганах — европеоиды. В III–II вв. до н. э. плиточные могилы и скифские курганы вытесняются иными по облику погребениями, в которых железный инвентарь сменяет бронзовый.
Теперь, накладывая сведения письменных источников на археологическую карту, логично заключить, что носителями культуры плиточных могил были племена жунов и дунху. Культура курганных захоронений Западномонгольского и Саяно-Алтайского регионов, датируемая V–III вв. до н. э., принадлежала тохарским, сакским и сарматским племенам — юэчжам и усуням.
Именно среди памятников близких, но не тождественных скифским, выделены теперь многочисленные погребальные комплексы VII–V вв. до н. э., несущие признаки, характерные для позднейших гуннских захоронений. Район распространения этих своеобразных памятников расположен к востоку и юго-востоку от нынешней Монголии и, частично, во Внутренней Монголии. Здесь и была, скорее всего, первоначальная родина или территория формирования тех кочевых скотоводческих племен ярко выраженного монголоидного облика, которые позднее, в IV–III вв. до н. э., сместившись к западу и овладев степями между Ордосом и Забайкальем, стали известны под именем гуннов [Миняев, с. 70–77].
Держава гуннских шаньюев
В последние десятилетия III в. до н. э. союз гуннских племен, возглавлявшийся военным вождем — шаньюем, вместе с подчиненными племенами испытал небывалую ломку традиционных отношений, завершившуюся возникновением примитивного варварского государства. Сыма Цянь излагает события в степи, положившие начало гуннскому могуществу, скорее в стиле эпического сказания, чем исторической хроники, — его повествование сохранило отзвук легенд, рожденных в далеких кочевьях [Таскин, вып. 1, с. 37–39].
«В то время дунху были сильны, а юэчжи достигли расцвета. Шаньюем гуннов был Тоумань. Он имел двух сыновей от разных жен. Для того, чтобы сделать наследником младшего, шаньюй решил пожертвовать старшим, Маодунем, и отправил его заложником к юэчжам. Затем Тоумань напал на юэчжей. Маодунь не погиб, он украл коня и ускакал к своим. Отец дал ему под начало отряд. Маодунь, обучая воинов, приказал им стрелять туда, куда летит его „свистунка“ (боевые стрелы гуннов снабжались костяными шариками с отверстиями — сотни свистящих стрел наводили ужас на врагов и пугали их коней). Вскоре Маодунь пустил стрелу в своего прекрасного коня. Тем из его отряда, кто не выстрелил, он приказал отрубить головы. Некоторое время спустя Маодунь пустил стрелу в свою любимую жену. Он отрубил головы тем, кто не последовал ему. На охоте Маодунь направил стрелу в коня своего отца и никто из его воинов не опоздал выстрелить. Тогда Маодунь понял, что время настало. И когда он пустил стрелу в отца, никто из его воинов не дрогнул — Тоумань был утыкан стрелами. Казнив младшего брата, мачеху и приближенных отца, Маодунь стал шаньюем.
Узнав о событиях в орде (так называли гунны военный лагерь и княжескую ставку), правитель дунху решил, что смута ослабила гуннов, и потребовал от Маодуня уступить пограничную территорию. Многие старейшины, опасаясь войны, советовали Маодуню отдать земли. Крайне разгневанный Маодунь ответил: „Земля — основа государства, разве можно отдавать ее!“ Всем, советовавшим уступить землю, он отрубил головы. Затем Маодунь сел на коня, приказал рубить головы каждому, кто опоздает явиться, двинул на восток и внезапно напал на дунху… Он разгромил дунху наголову, убил их правителя, взял людей их народа и захватил домашний скот».
Так описал Сыма Цянь начало гуннских завоеваний.
В 203–202 гг. до н. э. Маодунь подчинил племена Саян, Алтая и Верхнего Енисея (в том числе древних кыргызов на территории, занимаемой современной Хакасией) и окончательно установил северные границы своей державы. Но оставались два главных противника — Китай и юэчжи.
В 202 г. до н. э. закончилась гражданская война в Китае. К власти пришла династия Хань. Ее основатель, Лю Бань (император Гаоди), стремясь обезопасить границу, зимой 200 г. до н. э. лично повел войска против гуннов. После первых столкновений Маодунь отступил, а ханьский авангард в преследовании противника оторвался от основных сил. С авангардом был сам император. Гунны сразу же прекратили отступление, и четыре их конных корпуса окружили императора в горах Байдэн. «В течение семи дней ханьские войска, находившиеся в горах и вне их, не могли оказать друг другу ни военной помощи, ни помощи продовольствием», — пишет Сыма Цянь. «Конники сюнну на западной стороне все сидели на белых конях, на восточной стороне — на серых с белым пятном на морде, на северной стороне — на вороных, а на южной — на рыжих лошадях» [Таскин, вып. 1, с. 41].
Спасло императора только обещание заключить с гуннами мирный договор, основанный на родстве, т. е. выдать за Маодуня принцессу из императорского дома. Маодунь снял окружение. Император выполнил обещание лишь после нескольких новых набегов гуннов и вместе с принцессой прислал богатые подарки, обязавшись возобновлять их ежегодно, — шелковые ткани и вату, вино и рис, украшения. Фактически это была замаскированная дань. Между гуннами и Хань на 40 лет установились мирные отношения, лишь ненадолго прерванные гуннскими набегами в 166–163 гг. до н. э.; после них договор о мире и родстве был возобновлен.
Самую жестокую войну Маодуню и его наследнику, Лаошань-шаньюю (правил в 174–161 гг. до н. э.), пришлось выдержать с юэчжами. Борьба длилась четверть века, и лишь в 177–176 гг. до н. э. ценой величайшего напряжения гуннам удалось переломить борьбу в свою пользу. Окончательная победа была одержана между 174–165 гг. до н. э. Вождь юэчжей пал в бою, а из его черепа Лаошань-шаньюй сделал чашу для питья. Оттесненные в Среднюю Азию юэчжи завладели землями в верховьях Аму-Дарьи и впоследствии стали создателями Кушанской державы. А западная граница гуннов надолго стабилизировалась в Восточном Туркестане, где они не раз сражались с ханьцами за власть над богатыми городами-оазисами бассейна Тарима.
Юэчжи и гунны
Юэчжи (юечжи) — могущественный племенной союз центральноазиатских кочевников — известны под этим именем только из китайских источников, описывающих события, происходившие в степи, по периметру северокитайских государств, в III–II вв. до н. э. Но к этому времени юэчжи уже были давними обитателями Внутренней Азии — «данные об юечжах, усунях и сэ (саках) свидетельствуют о том, что эти племена продвинулись далеко на восток (юечжи до провинции Ганьсу) задолго до III в. до н. э., скорее всего, не позже VII–VI вв. до н. э.» [Грантовский, 1998, с. 80].
Хотя Сыма Цянь располагает коренную территорию юэчжей в конце III в. до н. э. «между Дуньхуаном и Циляньшанем», т. е. севернее Нань-Шаня, в юго-западной части провинции Ганьсу, более широкий анализ источников позволил Кадзуо Еноки утверждать, что здесь находились лишь основные центры юэчжей, привязанные к древней трансазиатской торговой трассе. Реальная власть юэчжийских вождей и расселение их племен распространялись тогда на большую часть Монголии, Джунгарии, Тянь-Шань, где они соседствовали с усунями, а также на Таримский бассейн и верховья Хуанхэ.
Глухие и неясные сведения о юэчжах и их стране появились в Китае еще в доханьской литературно-историографической традиции. В несколько иной иероглифической транскрипции (юйши, юйчжи) этноним упоминается уже в трактате «Гуаньцзы» (V–IV вв. до н. э.) как название народа и страны, где в горах добывают нефрит. Позднее китайские комментаторы текста объяснят, что «юйши есть название северо-западных варваров» [Haloun, с. 316]. Страна Юйчжи упоминается в другом древнекитайском трактате — «Повествование о Сыне Неба Му». Трактат, записанный на бамбуковых дощечках, был найден в 279 г. до н. э. в разграбленной княжеской могиле вместе с летописью «Бамбуковые анналы», доведенной до 299 г. до н. э. [Кравцова, с. 354–363]. Страна Юйчжи, согласно той реалистической части маршрута путешествия Сына Неба Му, которая в точности соответствует маршруту похода чжаоского государя Улинь-вана (правил в 325–299 гг. до н. э.), находилась в пяти днях его пути к западу от нынешнего горного прохода Яньмэньгуань, на севере Шаньси, восточнее излучины Хуанхэ. Упоминается она в связи с «Нефритовой горой». Китайские транскрипции юйши, юйчжи и юэчжи адекватно передают одну и ту же исходную форму этнонима[4].
