Так как города-ставки пяти юэчжийских сихоу были учреждены к югу от р. Гуйшуй (Сырдарьи) в северных землях Дася (Бактрии), после того как Большое Юэчжи заняло Дася (а это произошло на рубеже 100–99 гг. до н. э.) — именно от этой даты, рубежа 100–99 гг., и были отсчитаны сто с лишним лет до создания Кушанского царства, о чем сказано в «Хоу Хань шу».

Исследование взаиморасположения Большого Юэчжи с его соседями в I в. до н. э. показало, что его владения, включавшие в этом веке кроме принадлежавших ему во II в. до н. э. земель к северу от р. Гуйшуй (Сырдарьи) еще и землю бывшей Дася (Бактрии) к югу от этой реки, простирались на север до царства Канцзюй, на юг до царства Уишаньли, на запад до царства Аньси (Парфии). Поскольку выяснилось, что царство Уишаньли занимало равнинные земли между царством Цзибинь (Северной Индией) на востоке и царством Аньси (Парфией) со столицей в районе Ашхабада на западе, т. е. явно земли Южной Бактрии к югу от Амударьи, то очевидно, что Большое Юэчжи, завладев Дася на рубеже 100–99 гг. до н. э., заняло земли к югу от Сырдарьи и к северу от Амударьи, т. е. только Северную Бактрию. Следовательно, Дася — это Северная Бактрия. А соседство Аньси на севере с Канцзюй (к югу от Ташкента) и на северо-востоке с Большим Юэчжи (между Хавастом и Джизаком) означает, что в I в. до н. э. Согдиана была частью владений парфянских царей.

Внутренние проблемы, вставшие перед правителями Большого Юэчжи после овладения на рубеже 100–99 гг. до н. э. большой политически давно раздробленной Дася, характер сложившихся во II в. до н. э. его взаимоотношений с Хань, Давань, Канцзюй и саками, создавшими в I в. до н. э. царство Цзибинь, ситуация в этом веке в Парфии, определявшаяся борьбой с Римом — все это дало мне основание предположить внешнеполитическую изолированность Большого Юэчжи в I в. до н. э. Об этом же свидетельствует и почти полное отсутствие сведений о нем за этот век в античных, китайских и индийских письменных источниках.

Тем большее значение для прояснения истории Большого Юэчжи I в. до н. э., этого «темного» века, имеют археологические и нумизматические источники.

В данной главе попытаемся рассмотреть объективные данные о кочевниках (юэчжах), выявленные исследователями по археологическим и нумизматическим источникам, и выяснить, согласуются ли они с материалами древнекитайских историй «Ши цзи» и «Хань шу».

Задача эта оказалась крайне сложной в основном потому, что археологи и нумизматы часто расходятся как в толковании своих конкретных материалов, так и в выводах из них, которые они делают, исходя из общепринятых специалистами по Бактрии точек зрения на основополагающие вопросы истории юэчжей (локализация, хронология) II–I вв. до н. э. Между тем, как выяснилось в результате нашего исследования, эти точки зрения были высказаны нередко давно и на основании доступного в то время ограниченного круга сведений письменных источников и монет, в силу чего они, как теперь выясняется, оказались во многих случаях противоречивыми и даже ошибочными.

Поэтому приступаем к рассмотрению, какими точками зрения на историю юэчжей руководствовались исследователи археологических и нумизматических источников.

Одни из них придерживаются мнения о том, что древняя Бактрия простиралась по обоим берегам Амударьи от Гиссарского хребта до Гиндукуша, что была правобережная Северная Бактрия и левобережная Южная. Другие исходят из признания Бактрией только земель к югу от Амударьи до Гиндукуша, но таковых становится все меньше.

Однако и те и другие согласны в том, что, во-первых, юэчжи переселились из долины Или в Бактрию, разгромили и завоевали ее в 140–130 гг. до н. э. и что, во-вторых, они сначала поселились к северу от реки Гуйшуй, которую они идентифицируют с Амударьей. Получается, что юэчжи сразу поселились в Северной Бактрии, и лишь позже завоевали земли к югу от этой реки, что только после их завоевания пало Греко-Бактрийское царство и Бактрия распалась на ряд владений юэчжийских князей.

С учетом этих исходных точек зрения специалистов по истории Бактрии посмотрим, насколько исследованные археологические и нумизматические материалы с территории Бактрии за II–I вв. до н. э. согласуются с ними и подтверждают их, или они, точнее, согласуются с итогами нашего исследования свидетельств древнекитайских историй.

Для нашей цели мы воспользовались, естественно, главным образом обобщающими работами известных, преимущественно советских, специалистов по истории, археологии и нумизматике Бактрии.

Поскольку во взглядах разных специалистов по истории Бактрии ключевым является признание ими завоевания юэчжами Дася в 140–130 гг. до н. э. и создания после этого своего царства к северу от р. Гуйшуй (принимаемой ими за Амударью), т. е. в Северной Бактрии, начнем с выяснения вопроса о том, каковы же были хозяйство и образ жизни населения Северной Бактрии во второй половине II в. до н. э. и позже по археологическим данным.

Особенно ценной для ответа на эти вопросы оказалась работа Б. Я. Ставиского «Кушанская Бактрия». Во второй главе ее автор, основываясь на собственных исследованиях и многочисленных работах других ученых, изложил сведения и дал карту-схему размещения основных археологических памятников кушанской Бактрии по обоим берегам Амударьи, а также семь подробных карт-схем размещения их по пяти долинам основных рек Северной Бактрии. Эти памятники были, по его определению, оседлыми земледельческими поселениями разных типов — от сельских поселений до крупных городов, причем значительная часть их существовала здесь с докушанского времени, ахеменидского и греко-бактрийского (Ставиский, 1977, с. 42–83). Отметив зависимость числа городских поселений в речных долинах Бактрии «от размеров поливных площадей этих долин, от сельскохозяйственного потенциала того или иного района» в кушанский и докушанский периоды истории, Б. Я. Ставиский выделил как издревле наиболее развитые долины рек Балхаба, Сурхандарьи и Кундуза (Ставиский, 1977, с. 84–85). С этим согласуется и тот факт, что на составленных им картах-схемах количество поселений в долинах основных рек правобережья Амударьи уменьшалось в последовательности их расположения с запада на восток, что, несомненно, определялось все менее благоприятными в них естественно-географическими условиями для занятия земледелием.

Так что археологические данные, получается, доказывают, что Северная Бактрия, как и Южная, не только в кушанский, но и в докушанский период была земледельческой страной.

И это их свидетельство не дает основания ни предполагать, что начиная со 140–130 гг. до н. э. в этой земледельческой стране, лежавшей к северу от Амударьи, существовало кочевое царство Большое Юэчжи, народ которого переселялся, следуя за скотом, ни идентифицировать с Амударьей древнюю р. Гуйшуй, к северу от которой и указано в «Ши цзи» кочевое царство Большое Юэчжи. И согласно нашему исследованию, р. Гуйшуй была, несомненно, Сырдарьей, к северу от которой в горно-степных землях жили кочевники юэчжи, а к югу находилась земледельческая страна Дася, т. е. Северная Бактрия. И потому, когда Большое Юэчжи на рубеже 100–99 гг. до н. э. завладело Дася, оно стало, по данным «Хань шу», земледельческим царством.

Это подтверждают и другие археологические материалы, выявленные и исследованные А. М. Мандельштамом в Северной Бактрии. Он здесь открыл-таки памятники кочевого населения, а точнее — курганные могильники кочевников — целый ряд мелких и четыре больших (Мандельштам, 1966а; он же, 1974; он же, 1975).

Три больших могильника — Тулхарский, Аруктауский и Коккульский — расположены на юге Таджикистана в полупустынной Бишкентской долине, смыкающейся с Нижнекафирниганской, между низовьями рек Сурхандарьи и Кафирнигана. Четвертый могильник, Бабашевский, находится на юго-востоке Туркмении, на северном берегу Амударьи в пустынной местности между станциями Ташрабат и Мукры. Таким образом, «все большие курганные могильники, — заключает А.М. Мандельштам, — находились далеко от оазисов, тогда как малые курганные группы — всегда на землях, непригодных для земледелия, расположенных вне, но вблизи оазисов» (Мандельштам, 1974, с. 197), т. е. вне земледельческих районов и поселений.