Первые свидетельства о существовании в древности в Центральной Азии дотоле неизвестного современной науке Кушанского царства стали появляться в научной печати Европы около середины XIX века. Честь открытия его принадлежит нумизматам, обнаружившим тогда среди поступавших в Европу с середины XVIII века из Северного Афганистана и Индии в большом количестве монет греко-бактрийских и индо-греческих царей и такие, в легендах которых назывались имена царей Кушан. Состав и ареал находок этих монет позволили сразу предположить, что Кушанское царство существовало в названных регионах к югу от Амударьи после падения во II в. до н. э. Греко-Бактрийского царства.

За истекшие с тех пор полтора века изданы сотни, если не тысячи, разного рода работ о Кушанском царстве, написанных в основном по нумизматическим, эпиграфическим, археологическим материалам и сведениям древних письменных источников. Результат оказался впечатляющим-выяснилось, что это царство, находившееся на землях нынешних среднеазиатских государств, северного Афганистана, Пакистана и Индии, было обширной и мощной державой, стоявшей в одном ряду с Римом, ханьским Китаем, Парфией и игравшей важную роль в политических, торговых и культурных взаимосвязях древнего мира.

Но выяснилось и другое-несмотря на все достижения мирового научного сообщества в изучении Кушанского царства связной политической истории его пока не написано. Остаются спорными основополагающие ее проблемы — местонахождение первоначального ядра царства и завоеванных им владений, а также его абсолютная хронология, в отношении которой выдвинуто немало разных гипотез. И в значительной мере поэтому многие другие вопросы его истории и культуры и даже отдельные факты зачастую интерпретируются по-разному, порождая в свою очередь новые домыслы, догадки, гипотезы.

Слабая изученность истории Кушанского царства объясняется обычно отсутствием собственно кушанских, а также индийских и парфянских исторических сочинений кушанской поры и необычайной фрагментарностью и скудостью сведений о нем иноземных сочинений — античных, древнекитайских, армянских и пр.

Однако судя по работам разных специалистов по Кушанскому царству (нумизматов, археологов, лингвистов, исследователей исторической географии), уже сложилось самое общее представление о его предыстории, истории создания и последующего развития, которыми они так или иначе руководствуются. А основными источниками сведений обо всем этом называются древнекитайские истории «Ши цзи», «Хань шу» и «Хоу Хань шу». О наличии в них материалов, относящихся к Кушанскому царству, стало известно еще к концу XIX в. И известный нумизмат А. Каннингэм в начале своей статьи, опубликованной в 1892 г., очень кратко изложил первую связную версию становления этого царства, основываясь на кратком же сводном описании, толковании и датировке сведений из этих историй в работе 1829 г. одного из самых первых синологов-исследователей А. Ремюза.

Согласно изложению А. Каннингэма, юэчжи, в 165 г. до н. э. изгнанные сюннами, около 126 г. до н. э. уже владели, по свидетельству китайского посла Чжан Цяня, всей Бактрианой. Их орда состояла из пяти племен. Спустя сто лет глава племени кушан Цюцзюцю, идентифицированный ранее нумизматами с Куджулой Кадфизом монетных легенд, подчинил четыре других племени и принял «титул царя Кушан». Затем он овладел долиной Кабула. А его сын Яньгаочжэнь, которого А. Каннингэм идентифицировал с Вимой Кадфизом монетных легенд, завоевал Индию. Далее А. Каннингэм по нумизматическим и эпиграфическим данным впервые описал очередность царствования правивших после Вимы Кадфиза Канишки, Хувишки и Васудевы.

Казалось бы, что после столь убедительной констатации наличия важнейших сведений по истории юэчжей и Кушанского царства в материалах древнекитайских историй исследование этих источников специалистами-синологами станет одним из важнейших направлений изучения их истории. Однако этого не случилось.

Внимание синологов в XX веке, как и в XIX, было сосредоточено на истории царств и народов Восточного Туркестана, собственным названием которого у китайцев было «Западный край» (Сиюй). Эти северо-западные ближайшие соседи китайских империй Ранней Хань (206 г. до н. э. — 25 г. н. э.) и Поздней Хань (25–220) играли важную роль в противостоянии китайцев и их главного врага сюннов. Синологи продолжили перевод разных китайских источников, в том числе глав из древнекитайских историй, называвшихся «Повествование о западном крае», в частности из «Хоу Хань шу». В данном случае нарицательное название «западный край» обозначало все царства и народы к западу от Хань до Рима, включая и Западный край, о которых при дворе той или другой империи получили сведения. Были среди них и сведения о юэчжах и Кушанском царстве.

Но число написанных в XX в. на основании этих источников специальных синологических исследований вопросов истории юэчжей и Кушанского царства оказалось каплей в море сотен и сотен работ других специалистов. К тому же точки зрения авторов немногочисленных синологических работ по этим вопросам, как правило, не совпадают.

Основными же источниками для множества работ по Кушанскому царству оставались в XX в. все более множившиеся нумизматические, эпиграфические и особенно археологические данные, но приоритетными стали именно последние в результате бурного развития в этом веке археологических изысканий. Однако авторы этих работ, сталкиваясь с вопросами политической истории царства, стали все чаще и больше использовать сведения письменных источников, особенно древнекитайских историй, все подробнее излагать или цитировать их по переводам разных авторов, давать им свое толкование, а иногда даже источниковедческую оценку. Но почти всегда та или иная интерпретация этих сведений зависела от того, сторонником какой из существующих гипотез по основным проблемам Кушанского царства (его абсолютной хронологии и местонахождения его ядра и завоеванных владений) был автор.

Не удивительно, что расхождения в понимании одних и тех же данных древнекитайских историй породили в последние десятилетия у части ученых мнение о том, что продуктивность этих источников в решении проблем Кушанского царства исчерпана. Другие же, считающие свидетельства китайских историй об этом царстве базовыми, видят выход из тупика, в который зашли поиски решения кушанских проблем, в более активном изучении этих источников на современном научном уровне, в объективном толковании их данных вне зависимости от существующих гипотез по какому-либо вопросу. Я разделяю позицию этих ученых.

В течение последних двадцати лет я изучала именно по материалам древних и раннесредневековых китайских династийных историй как проблемы местонахождения и взаиморасположения царств и народов Восточного Туркестана и Средней Азии, в том числе юэчжей и их соседей, так и историю установления и развития взаимоотношений с ними на государственном уровне сменявших друг друга китайских империй и царств, благодаря чему и поступали к их двору данные об этих иноземных государствах.

Комплексное использование исторических, историко-географических и источниковедческих методов исследования прямых и косвенных сведений этих источников позволило уточнить идентификацию историко-географических объектов с современными и благодаря этому — локализацию юэчжей и их соседей в разные периоды их истории, а также даты разгрома их сюннами и этапов переселения в Среднюю Азию, создания царства Большое Юэчжи и овладения им Дася (Северной Бактрией). В свете этих уточнений сообщения в «Хоу Хань шу» о времени преобразования Большого Юэчжи в Кушанское царство и его последующей истории приобретало хронологическую и географическую определенность. Это и побудило меня предпринять данное детальное исследование практически всех прямых и косвенных сведений источников о юэчжах, их царстве Большое Юэчжи, т. е. о предыстории Кушанского царства, точное знание которой и позволяет доказательно решить главные проблемы его истории — абсолютную хронологию, местонахождение его изначальных и завоеванных позже земель, владений других царств.