Что же касается многочисленных монет Гелиокла в Кундузском кладе, найденном в Южной Бактрии, наличие которых толкуется как доказательство того, что этим регионом правил и чеканил здесь свои монеты именно этот царь, то данный факт требует особого рассмотрения.

Кундузский клад состоял из 627 только серебряных монет разновременных греко-бактрийских и даже иноземных (селевкидских) правителей. Это, безусловно, было сокровище, которое собиралось в течение длительного времени, что доказывает его состав. В нем выделяются три группы монет.

Первая из них включает 100 безусловно редких монет, уже выпавших из обращения: три монеты трех селевкидских царей, два из них правили во второй половине III в., а третий — в середине II в. до н. э., и 97 монет семи греко-бактрийских царей, из которых два правили во второй половине III в., а остальные — в первой половине II в. до н. э.

Вторая группа монет Кундузского клада — самая многочисленная. Она состоит из 510 монет всего лишь трех греко-бактрийских царей: 277 монет Евкратида, 12 монет Платона и 221 монета Гелиокла — собранных, несомненно, во время их чеканки и широкого обращения.

Третья группа состоит только из 17 монет семи царей: Антиалкида, Архебия, Лисия, Теофила, Филоксена, Аминты и Гермея (Зеймаль, 1967, с. 160–161). Вопрос о месте и времени их правления остается дискуссионным, но чаще их царствования относят ко второй половине II — началу I в. до н. э. (Нарайн, 1957, с. 181, табл.; Массон, Ромодин, 1964, с. 117, 159, прим. 6).

Такой состав Кундузского клада-сокровища свидетельствует, с нашей точки зрения, о том, что основную часть его, монеты первой и второй групп, собрал какой-то очень богатый человек, живший при правлении Евкратида, Платона и Гелиокла, возможно, при их дворе в столице Ланьши. Необычайная же малочисленность по сравнению с ними монет третьей группы говорит о каком-то катаклизме в жизни, вероятно, уже наследника собирателя сокровища, о резком сокращении его благосостояния.

А. К. Нарайн, имея в виду, что семь царей, известных по этой группе монет в Кундузском кладе, чеканили аттические тетрадрахмы, заключил, что эти цари правили какими-то районами «к северу от Гиндукуша», т. е. в Южной Бактрии. Подтверждают это и находки индо-греческих монет тех же царей, свидетельствующие о принадлежности им соседних с Южной Бактрией районов к югу от Гиндукуша (Нарайн, 1957, с. 104). А завладеть землями к югу от Гиндукуша они могли только после смерти Менандра примерно в 130 г. до н. э. и последовавшего распада его державы, существовавшей в этом регионе после смерти Евкратида.

Следовательно, Южная Бактрия в последней трети II в. до н. э., а вероятнее всего и позднее, и в начале I в. до н. э. была подвластна отнюдь не Гелиоклу или каким-то неизвестным кочевникам, а греко-бактрийским правителям, которые после смерти Менандра в 130 г. до н. э. завладели еще и землями к югу от Гиндукуша. Это подтверждает и то, что Большое Юэчжи, поглотившее на рубеже 100–99 гг. до н. э. Дася, занимало только Северную Бактрию, и согласуется со сведениями в «Хань шу» о расположении к югу от него не позднее чем с 60-х годов I в. до н. э. царства Уишаньли, занимавшего, как мы установили выше, Южную Бактрию.

А все это, в свою очередь, дает основание заключить, что владелец сокровища, скорее всего, наследник первого собирателя его, бежал от кочевников-юэчжей, занявших на рубеже 100–99 гг. до н. э. Дася, Северную Бактрию, в Южную Бактрию, где смог добавить к накопленному лишь несколько монет местных правителей.

Заложено же сокровище в качестве клада намного позже этого времени. Доказывает это наличие в нем монеты царя Гермея. Так как известны разнотипные монеты, выпущенные этим правителем совместно с Куджулой Кадфизом (Массон М., 1950, с. 43, 46), преобразовавшим царство Большое Юэчжи в Кушанское царство, то очевидно, что они правили какое-то время совместно. Подробнее об этом говорится в пятой главе данной работы. Следовательно, Кундузский клад был зарыт во время правления первого кушанского царя Куджулы Кадфиза, возможно, в тот период, когда кушанские, т. е., по сути, те же юэчжийские войска, от которых в свое время бежал из Дася предок человека, заложившего клад, вошли во владения царя Гермея. Как видим, и датировка закладки Кундузского клада тоже связана с проблемой абсолютной кушанской хронологии.

Так что факт наличия множества монет Гелиокла в Кундузском кладе, зарытом в Южной Бактрии, не может служить доказательством того, что этим регионом правил именно Гелиокл.

На основании проведенного сопоставления археологических материалов с нашими выводами из комплексного исследования конкретных данных древнекитайских историй складывается следующая непротиворечивая гипотеза о развитии политической ситуации в Бактрии во второй половине II в. до н. э.

После убийства Евкратида в 155 г. до н. э. его старшим сыном Платоном, видимо, начавшим затем расправу над сподвижниками отца, последние убили его примерно в 153 г. до н. э. Они сделали царем законного наследника, малолетнего сына Евкратида Гелиокла, но, ограничив его царство районом вокруг столицы Ланьши (Шахринау), тут же объявили себя (примерно в 152 г. до н. э.) независимыми правителями своих владений. Греко-Бактрийское царство распалось на мелкие владения. В Дася (Северной Бактрии) такую ситуацию описал Чжан Цянь. О распаде же Южной Бактрии свидетельствуют греко-бактрийские монеты ее нескольких царей из Кундузского клада. А к югу от Гиндукуша возникла держава Менандра.

Гелиокл, как законный царь, чеканил монету, но в небольшом количестве по причине малости своего царства, считался сюзереном лежавшего к северу от р. Гуйшуй (Сырдарьи) Большого Юэчжи, но был им лишь номинально, принимал иноземных послов, например, Чжан Цяня из Хань. По-видимому, он умер в 100 г. до н. э. Мелкие владения Дася, с их небоеспособным войском, оказались перед Парфией, резко усилившейся при Митридате II (123–88), и предпочли подчиниться имевшему сильное войско правителю Большого Юэчжи, с которым они уже более полувека мирно соседствовали. И на рубеже 100–99 гг. до н. э. юэчжи, как сказано в «Хань шу», «переселились сюда», в Дася.

Далее остановимся на том, как представляется по археологическим материалам история Большого Юэчжи I в. до н. э., поскольку о нем в письменных источниках, кроме его описания в «Хань шу», содержащего сведения за самые первые годы этого века, других данных нет. Но сначала обратим внимание на краткие сообщения о монетах царств данного региона в «Ши цзи» и «Хань шу».

В «Ши цзи» непосредственно в описаниях кочевого царства Большое Юэчжи и земледельческой страны Дася, составленных по сведениям Чжан Цяня, о деньгах ничего не говорится. Но Сыма Цянь, суммарно излагая далее те немногие сведения о царствах к западу от Давань (Фергана), которые были получены после смерти Чжан Цяня от ханьских послов, побывавших здесь в 111–104 гг. до н. э., привел, в частности, такие: «В царствах к западу от Давань до Аньси (т. е. в Большом Юэчжи и Дася. — Л. Б.)… все люди любят торговать на рынках, спорят за каждый чжу (1/48 ляна, т. е. спорят за каждую копейку. — Л. Б.)… В их землях нет ни шелка, ни лака, не умеют отливать деньги и утварь. Когда же [некоторые] служители из ханьских посольств бежали [к ним] и обучили их плавить и делать оружие и утварь, [то они], заполучив у ханьцев золото и серебро, всегда превращали [их] в утварь, а не в монеты» (ШЦ, гл. 123, с. 3174).

Замечание о любви к торговле явно относилось к населению Дася, поскольку об этом сообщал еще Чжан Цянь. Сообщение же о неумении, а потом и о нежелании отливать деньги из золота и серебра относилось, конечно, к кочевникам Большого Юэчжи (возможно, использовавшим монеты их сюзерена Гелиокла), поскольку в Бактрии, как теперь известно, монеты отливали и чеканили издавна.

В «Хань шу», в описании Большого Юэчжи, овладевшего Дася, за первые годы I в. до н. э., говорится уже, что деньги в нем «такие же, как в Аньси» (ХШ, гл. 96/1, с. 3990).