Основным занятием на полигоне были стрельбы. Упражнения были или неподвижно по мишени или на бегу по появляющимся силуэтам. Стрельба из положения лежа или стоя особого труда не составляла. Как положено перед присягой, всем была дана возможность сделать по три выстрела. Наверное, хотели проверить отношение к оружию потенциального защитника. А вдруг у него к оружию неадекватная реакция. И вместо мишени начнет стрелять по другим целям. Больных у нас не оказалось, но первые стрельбы заставляли находиться в напряжении. Картина выглядела следующим образом. Стоит строй, а перед ним несколько бойцов на рубеже в положении «стрельба стоя». Идут соответствующие команды от командиров. Патрон дослан в патронник, палец на спусковом крючке автомата, и вдруг у стрелка появляется вопрос. Ничего не меняя, он всем телом разворачивается назад. Ствол автомата движется вдоль строя. Все как по команде валятся на землю, не дожидаясь, когда этот умник случайно нажмет на курок. Таким любознательным быстро объясняли, что так делать нельзя. И чаще не словами. Мои навыки по стрельбе, приобретенные в детстве, не пропали. В чем я мог убедиться с первых же выстрелов. Так что по результатам стрельб я лидировал не только в роте, но и в части. Даже один раз участвовал в соревнованиях между частями. Что касалось стрельбы на ходу по появляющимся мишеням, то, в отличие от положенного прицеливания, начальник разведки полка капитан с говорящей фамилией Смелый заставлял наш взвод стрелять от пояса, объясняя это тем, что во время боя у нас не будет времени не только прицелиться, но и вскинуть автомат.

Стреляли из ручного и танкового пулеметов, гранатомета. Стрельба из пулемета была легче, чем из автомата по причине наличия у первого сошек, которыми он упирался в землю и не скакал в руках. При стрельбе из гранатомета РПГ надо было не забыть маленькую хитрость – стрелять с открытым ртом. Если не открыл рот, то на ближайшие полчаса лишался слуха. Прицел был расположен таким образом, что для удобства прицеливания ухо прижималось к трубе, в которой и происходил разрыв порохового заряда. Стреляли из всего, что стояло на вооружении в мотострелковых войсках. Стреляли из оружия боевой машины пехоты ─ пулемета и пушки. Противотанковыми управляемыми реактивными снарядами (ПТУРС) стреляли в тренажерных залах. Стрельба на тренажере была похожа на игру в автоматах, которые тогда только стали появляться в кинотеатрах – «Морской бой», «Снайпер». На стене был экран, на котором была спроецирована неподвижная картина с пейзажем боя и танком на заднем плане. Нажимаешь пуск и ведешь джойстиком яркую точку, имитирующую след от снаряда, до совмещения с танком.

Впервые с танками вживую пришлось встретиться лично на так называемой обкатке танком. Упражнение состояло из двух этапов. На первом этапе ты сидишь в окопе с двумя муляжами противотанковой гранаты и с ужасом смотришь, как на тебя, гремя гусеницами, надвигается громада танка. За несколько метров ты должен бросить в танк гранату, после чего съежиться на дне окопа, снизу наблюдая, как это громада проносится над тобой, осыпая стенки окопа и закапывая тебя ошметками земли с гусениц. После чего вскочить и бросить вторую гранату в удаляющийся танк. Зачет ─ это когда обе гранаты ударили по танку. Для этого надо или далеко кидать или быстро прятаться. Как правило, в первый раз получалось наоборот. Быстро кидали и далеко прятались. Второе этап – это когда ты ложишься на проселочную дорогу, а танк проезжает над тобой, пропуская тебя между гусениц. При этом в голове у тебя бегают мысли о неисправности танка, разрыве гусениц, ошибках водителя и других приятных моментах, связанных с эксплуатацией техники в Советской армии. Ты при этом вжимаешься в землю с такой силой, что кажется, что после тебя остается яма.

В отсутствие стрельб и другого времяпрепровождения на полигоне любимым занятием было посещение парка культуры и отдыха с аттракционом под названием «Тропа разведчика». Так называлась стандартная полоса препятствий с изысканными дополнениями. Автором дополнений был, наверное, человек, который сам не представлял, как справиться с его больным воображением. Проползти под колючей проволокой, пробежать по бревну, перепрыгнуть канаву с водой, перелезть через забор ─ это стандартный набор в каждой части. Такие тропы были известны всем военнослужащим, вне зависимости от рода войск. А вот чтобы перелезть через сетку рабицу, высотой три метра, слабо натянутую между двух столбов, требовалось проявить особые качества. И когда ты забираешься наверх, цепляясь пальцами за дырки в сетке, сетка отклоняется под твоим весом назад, и ты ненадолго зависаешь параллельно земле. После чего повисаешь на пальцах рук, судорожно цепляясь ногами за сетку. Дальше твой путь или назад спиной об землю, либо рывком перебросить через сетку сначала одну ногу, подтянуть вторую и, перевалившись всем корпусом, оставляя следы на теле, победно спрыгнуть с другой стороны. Приятным аттракционом было преодоление МЗПЗ (малозаметное проволочное заграждение). Тонкая проволока, сплетенная особым способом, состоящая из ячеек, которые мгновенно затягивались, если нога при беге или ходьбе цеплялась за проволоку. Высотой заграждение было примерно сантиметров десять. Если не знать о его расположении, то вряд ли преодолеешь сразу. Наш командир взвода с разбегу загнал нас на это заграждение и долго хохотал, когда весь взвод залег, запутавшись в проволоке. После чего со словами «Учитесь, сынки» с разбегу побежал по заграждению, пытаясь вытягивать носки. Наш опрометчивый хохот, после того как он рухнул через несколько метров, вылился в дополнительные упражнения и еще долго отдавался в наших мышцах.

Учили разведчиков не только боевой и физической подготовке. Мы должны были иметь навыки диверсионно-подрывной работы. Несколько раз нас поднимали ночью по тревоге, и мы скрытно выдвигались на полигон. Занимали объект и вели наблюдение за железной дорогой, где в полной темноте, только по звуку и косвенным признакам, должны были определить тип проходящего железнодорожного состава, количество вагонов и примерный груз.

Не доставляло особого воодушевления боевое гранатометание. На вооружении была оборонительная граната Ф─1 с радиусом разлета осколков 200 метров и наступательная граната РГ─42. Первую бросали из окопа. Гранату в руку, по команде дергаешь кольцо, встаешь в полный рост, кидаешь со всей дури вперед и рывком ложишься на дно окопа, ждешь, когда над головой просвистят осколки. Наступательную надо было метнуть на ходу, имитируя атаку. Быстрым шагом двигаешься вперед, чуть сзади тебя офицер или сержант командует: «Гранату к бою», ты вытаскиваешь гранату из подсумка, выдергиваешь чеку и бросаешь ее как можно дальше. Разлет осколков около 20 метров, так что твоя задача кинуть ее дальше разлета. Наклоняешься головой в каске вперед и ждешь разрыва.

В один из дней все так и было. Наш взвод, как всегда, отметался первым и смотрел, как это делают другие. Конвейер работал исправно, и бойцы сменяли друг друга на дорожке. Очередной боец выдвинулся на позицию, выполняя команды замполита, двигающегося позади него. Остановка, замешательство. Взрыв. Когда рассеялся дым, мы увидели, что оба лежат на земле. Мы рванули к месту взрыва. Курсант был уже мертв. У него был разворочен живот. Рядом, весь в крови, с черными, залитыми кровью руками, без сознания лежал замполит. Вот как об этом потом написала газета «Красная звезда»:

«Курсанты учебной мотострелковой роты выполняли упражнения по метанию боевых гранат. Вместе с ними идет в «атаку» заместитель командира роты по политчасти. Офицер видит, как в шести шагах от него курсант действует по всем правилам: перехватил автомат в левую руку, правой достал гранату, пальцем левой руки захватил кольцо, выдернул предохранительную чеку. Сейчас прицелится и метнет. Однако случилось совершенно непонятное: курсант вдруг переложил гранату в левую руку, а автомат – в правую. Замполит заметил, как скользнул в траву спусковой рычаг, удерживавший ударник на боевом взводе. Значит, до взрыва – три-четыре секунды. Курсант же словно оцепенел: страх сковал мышцы, тело… Офицер не колебался ни мгновения. Конечно, он мог бы упасть на землю, прикрыть голову каской. Но офицером владела лишь единственная мысль – заслонить, спасти подчиненного. Кинулся к курсанту, обеими руками схватил судорожно сжавший гранату кулак курсанта, чтобы успеть отбросить ее. Не успел. Перед глазами полыхнуло пламя… В госпиталь привезли лейтенанта без сознания. Там перенес состояние клинической смерти. И страшное известие: взрывом гранаты ему оторвало кисти рук».