После теоретических занятий маршировали на ужин. Ужин не отличался деликатесами и разносолами. После ужина дорога до казармы занимала несколько кругов по плацу. Наступало время строевой песни. Полагали, что строевая песня не только сплачивает коллектив, но и активно прочищает легкие. Вот и топали по асфальту сотни курсантов, вспоминая песни военных времен и относительно свежие, про девчонку, которой не надо плакать, а надо ждать, пока не пройдут дожди. После чего направлялись в казарму. Начиналось так называемое личное время. Что в него входило:

Стирка портянок хозяйственным мылом, расстилая их на кафельном полу в умывальнике и натирая танковой щеткой, щетина которой могла посоперничать с железной проволокой. После чего развешивание их в сушилке так, чтобы не перепутать с чужими портянками. Подшивание подворотничков. Глажка гимнастерки. Чистка ваксой сапог. В обязательном порядке написание писем домой. Офицеры следили за этим строго. Логика была простая. Нетерпеливые родители, не получив от сына долгожданной весточки, начинали бить во все колокола, отправляя запросы во всевозможные инстанции, в том числе и в Министерство обороны. Оттуда, снежным комом из взысканий и выговоров, все докатывалось до части и накрывало непосредственных командиров. А еще были коллективные ответные письма. Чуть ли не с каждой почтой приходило письмо от какой-нибудь девицы на адрес части. В графе «кому» стояло ─ «Солдату с фамилией на букву «А» в первой роте», или «Первая рота. Андрею», или что-то подобное. Такие письма зачитывались вслух, и если никто не изъявлял желания персонально вступить в переписку, то отвечали всей ротой. Иногда письма были от девичьих коллективов из училищ или техникумов. В таких случаях переписку в свои руки брал замполит роты. В результате налаживалась связь между армией и трудовым коллективом, доказывая правоту лозунга ─ «Народ и Армия ─ едины».

Ровно в 21.00 обязательный просмотр программы «Время» перед телевизором, висевшим под потолком в коридоре. Все рассаживались на личных табуретках и полчаса приобщались к новостям. У телевизора был отломан переключатель программ, и посмотреть что-либо другое было невозможно. Впрочем, альтернативы и не было. Да и желания особого не возникало.

В 22.00 вечерняя поверка, где, услышав свою фамилию, ты должен был громко и четко ответить: «Я». Далее следовала команда «РОТА, ОТБОЙ!», после которой ты должен был взлететь на второй ярус, накрыться одеялом и ждать команды «направо» или «налево», выполнив которую, повернуться на указанный бок и уснуть. Взлет на свое место осуществлялся двумя способами. Сбоку с прохода, опираясь руками о кровать, как на брусьях, закидывая тело на матрац. Самым быстрым был другой способ. Нога на спинку кровати нижнего яруса. Руки хватают спинку кровати верхнего яруса. Толчок ногой, рывок руками. Секунда ─ и твое тело приземляется на кровать, перелетая через спинку кровати. Каждый в детстве строил летом домики, а зимой пещеры в снегу, куда можно было спрятаться ото всех. Таким домиком нам служила обычная кровать, где ты мог повспоминать о прошлой жизни на гражданке или помечтать о тех далеких временах, которые наступят после дембеля. Только такие моменты были редки по причине того, что ты начинал спать еще в полете, и когда голова касалась подушки, первый сон был уже в разгаре.

Как только из расположения роты уходили офицеры, происходил подъем тех, кто получал замечания в течение дня. Для них сержанты предлагали стандартный набор: мытье туалетов, натирка мастикой полов в Ленинской комнате и комнате для занятий, да и другие разнообразные развлечения. Особое место занимало мытье коридора. Хоть это и было в обязанности дневальных, но чаще пол мыли в качестве исправительных работ. Пол был деревянный и некрашеный. А это означало то, что за день на нем оставалась куча следов от грязи и от сапог. Технология мытья была простой. В тазу с водой растворялось хозяйственное мыло, после чего танковыми щетками мыльная жидкость втиралась в пол. И после того, как это впитывалось в доски, аккуратно соскребывалось стеклами или острыми краями каблуков, полученных в каптерке. После чего пол протирался чистой тряпкой. На все про все уходило от двух до пяти часов, в зависимости от сноровки. У меня на это уходило около трех часов. И за несколько часов до подъема можно было поспать. Спать в армии первые полгода службы хочется постоянно. Каждая возможность поспать используется полностью. И не важно, сидишь ли ты в кузове грузовика или в местном клубе. Сон мог тебя накрыть и во время движения в строю. Идешь с открытыми глазами, попадая в ногу со всеми, а твое сознание отдыхает, блуждая в царстве сна.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.