— Племяш, сдается мне, совсем ты своего дядю не любишь! — Это уже с полчаса мы с моим дядей торговались насчет положенных нам процентов с будущей продажи. — Под казахские сабли гнутые, да пики острые подставить хочешь.

Надо сказать, дядя с этим торгом во вкус вошел, очень изобретательно придумывает все новые и новые поводы, почему его процент с продажи животин должен быть побольше. А мой, соответственно, наоборот, поменьше. Тавро на левой ляжке каждой лошади, как раз послужило одним из самых веских доводов. Хм. А что если попробовать то тавро взять, да и свести. Те же следы от порезов на руках Семена со Степанидой я же сводил без проблем? Правда, после этого я сдуру умудрился повысить свое сродство со смертью, которая, вроде как, должна противодействовать полноценному исполнению заклинания Лечения, но то в теории, а на практике я так до сих пор Лечение в моем исполнении и не испытал.

В тот момент, когда дядя Сидор немного приостановил свою речь, чтобы новую порцию воздуха в грудь набрать, я и прервал его.

— А пойдем, попробуем с этим тавро что-нибудь сделать, вдруг получится его убрать или хотя бы сделать менее заметным.

— Умный да? Там даже опытный целитель не враз поможет. Казахи своих лошадей специальными амулетами клеймят, в которых магия смерти используется.

От столь явного скепсиса, выраженного дядей на мое предложение, я утратил большую часть своего и без того невеликого задора, но все же, раз сам предложил, решил попробовать. Ну, не получится, что ж, немножко меньше денег с продажи получу, делов-то.

Лечение темных рубцов, отчетливо выступавших над короткой шерсткой степной лошадки, не заладилось с самого начала. Что-то словно не пускало магию, исходящую от меня внутрь кожного покрова животного. Да еще и лошадь вдруг беспокоиться начала, словно мое Лечение ей боль причиняет. Блин! Прямо, как засор какой-то! На одной интуиции, вместо того, чтобы пытаться протолкнуть магию Лечения дальше, я взял, да и потянул на себя эту самую массу, что препятствовала моему заклинанию. И неожиданно у меня получилось! А перед моим взором вдруг сообщение от Системы повисло:

Разум +1; вы получаете + 0,1 условной единицы магии смерти.

Оп-па-па! Что бы это значило? Вообще, как-то не очень хорошо звучит. Магия смерти, ее еще некромантией называют, — это же настоящая пугалка для обывателей. Почему-то адепты этого раздела магии очень часто сходят с ума, начиная творить всякую несусветную хрень, от которой у очевидцев буквально кровь стынет в жилах. Как бы и мне в какой-то момент не пришлось сетовать наподобие фреккен Бок из мультика: «Я сошел с ума, я сошел с ума. Какая досада». Но что сделано, то сделано. Остается только довести до конца начатый ранее процесс, раз больше ничего моему заклинанию Лечения не препятствует.

— В прошлый раз волки, сегодня Лечение и отмена эффекта от магии смерти. Чего еще я о тебе не знаю, племяш! — Мой громогласный дядюшка искренне обрадовался полученному результату. Изменения с тавром на лошадином бедре сделались видны даже невооруженным глазом. Чернота из рубцов исчезла, сами рубцы уменьшились, почти уже не выступая над кожей.

— Так ведь до конца-то не убралось. — С некоторой досадой обращаюсь к родственнику. — Чуть погодя еще раз попробую полечить.

— Даже если дальше вообще ничего не получится, уже хороший результат! Тавро без магии — не тавро. Мы поверх него свое запросто нанести сможем, и никто ничего нам не предъявит.

— Значит, свои пятьдесят процентов с цены каждой лошади я честно заслужил? — Ну, а что? Торг же у нас так и не закончен, надо пользоваться благоприятным моментом, чтобы взять максимально возможную цену.

— Ай да сеструха! — Восторгается дядя, — какого молодца вырастила! На ходу подметки режет! — Сорок пять, при условии, что и с остальных точно так же тавро свести сумеешь. Мне еще за наложение нового тавра платить придется.

— Сорок пять процентов и учебник по магии. — Нет, понятное дело, что в той же Москве учебники в магической лавке стоят поменьше, чем пять процентов от цены аж восьми лошадей, но то ж в Москве! Опять же, деньги с продажи не одному только дяде пойдут. Да и, признаться честно, просто уже хочется побыстрее с этим делом разделаться. Устал я очень. Домой хочу! А денег все равно всех не заработаешь.

— Какой такой магии? — Недоумевающе уточнил родственник. Он, похоже, тоже прикинул порядок цен и вообразил, что я какую-нибудь редкую диковину с него затребовал. Но диковины — нафиг, нафиг! Уже имею одну такую! Наверняка, по цене, как весь этот табун стоит, если не дороже. Книжка ж самого императора! Там даже печать специальная на форзаце имеется. А вот информацию из нее приходится чуть ли не буквально клещами выдирать. Так что….

— Обычный учебник. По любой магии. Какой только окажется в наличии. Я учиться хочу, а все учебники, что в наличии были, уже перечитал.

— А-а! Ну, если по любой, то может, и сыщем. У меня самого где-то книжка по бытовой магии завалялась. Только учти, что без сродства к соответствующим разделам и стихиям там девять из десяти конструктов тебе повторить не удастся. Я вот, два часа к ряду пытался стакан водой заполнить. Чуть на донышке, на один глоток только и получил.

— Бытовая? Идеально! А про ограничения я и сам знаю. Выучу то, что будет хоть как-то получаться.

После заключения устного договора пришлось все-таки с остальными лошадьми разбираться. В результате у меня магия смерти внутри организма до 0,8 условной единицы возросла. Стра-ашно! А ну, как она у меня внутри чего-нибудь не того сотворит.

Ночевать все же пришлось у дяди. Покупатели на первых трех лошадей только уже совсем поздно вечером смогли подойти. Но расплатились, честь по чести. Впрочем, в том, что лошади придутся ко двору, мы с дядей не сомневались. После двукратной обработки зоны бывшего тавра лечебным заклинанием там даже и не понятно толком стало, имелось ли вообще на этом месте тавро когда-нибудь. Так, какие-то отдельные неровности, скрытые шерстью животного.

Хм. Про то, что моя доля составит четыре лошади, выраженные в денежном эквиваленте, я сильно погорячился. Оказывается, степные приземистые лошадки, способные исключительно ходить под седлом, у крестьян не очень-то и ценились. Ну, и при срочной продаже, конечно, полной цены покупатели не дали. Так что в среднем, одна лошадь принесла примерно тридцать червонцев дохода (не золотых монет с сеятелем, которых на руках у населения практически и не было, а бумажек с точно таким же наименованием), тогда как за нормальную, приученную к пахоте молодую лошадку на рынке меньше пятидесяти червонцев цены и не бывало. Всю эту кухню мне дядя разъяснил, чтобы потом между нами обид не было.

Короче, рано поутру я уже на своих двоих поспешил в сторону дома. Недостающую до полной моей доли сумму мне дядя Сидор из своих выдал, в их селе больше покупателей не отыскалось, и ему предстоял дальний путь аж до Барнаула. Впрочем, там и цену за животных он сможет взять повыше, так что особого расстройства на его лице я как-то не заметил. И да, учебник для меня тоже отыскался. Я даже опробовал. Действительно, пока стакан водой наполняешь, не один стакан пота прольешь.

Дома все было по-прежнему. В смысле, мать расцеловала и за стол усадила, Дашка поинтересовалась, не привез ли я ей чего, а отец рассказал свежие новости. Ничего особенного. Чека, усиленная отрядом чоновцев, из Рубцово, только-только из деревни уехали. Впрочем, меня даже и не спрашивали, взрослых для допроса им вполне хватило, а я к тому же еще несовершеннолетний, какой с меня вообще спрос. Кстати, и фургон с тройкой лошадей эти ответственные лица, уезжая, с собой прихватили. Сказали, будут наследников того погибшего нэпмана искать, который всю эту разъездную торговлю затеял. Ну,… может быть. Чоновцы — люди идейные, может, и не заберут тот фургон себе.

Зато деревенские родственники погибшего старосты, спихнув с рук фургон, вздохнули с облегчением. Им же тех лошадей еще и кормить требовалось. Ну, да ничего, зато им очень даже неплохой дом в наследство остался, говорят, на следующей неделе уже переезжать туда будут. Ага! А мне, значит, до следующей недели, пока новые жильцы в том доме не появились, надо выпотрошить заначки покойного Ивана Тимофеевича. Эх, не знала бабка хлопот, купила бабка порося!