— Лера, я не хочу жить так далеко от тебя. Я думал, ты закончишь учёбу и поедешь со мной.

— Значит, ты неправильно думал….

Мы шли вдоль зелёных лужаек, покрытых тенью деревьев. Сегодня был один из самых жарких дней. И мне даже в легком платье без рукавов было жарко. В парке, кроме нас, было мало людей. В основном мамочки с колясками и пенсионеры, сидящие на лавочках.

Теплый ветер беззаботно играл с моими волосами, шумела листва, детки, повизгивая, бегали друг за другом, а мне было тяжело дышать. Словно кто-то очень большой поставил свой огромный ботинок мне на грудь, перекрывая доступ к кислороду. Мой мир рушился. Все, что было ценно для меня. Моя надежда, защита, поддержка, опора. Скоро это все исчезнет, превратится в прах и я останусь совсем одна. Одна?

— Лера. Лерочка, что с тобой? — я смотрела на него, следила за тем, как шевелятся его губы, но ничего не понимала.

— Лера! Что-то болит? Где? Умоляю, не молчи! — теперь я каким-то образом оказалась сидящей у Егора на руках, и он обеспокоено всматривался в мои глаза. Я завозилась, пытаясь встать. Стыд какой!

— Лера! Скажи, что тебя беспокоит?

— Ты. — Как можно спокойнее ответила я. — Отпусти меня сейчас же!

Он медленно помог мне встать, придерживая под спину.

— Прости, просто ты так побледнела. Что это было?

— Я не знаю. Сегодня очень душно, может, поэтому.

— И часто с тобой такое происходит?

— Я не понимаю, о чем ты. Подумаешь, голова закружилась. Тоже мне повод, для беспокойства. Не делай из мухи слона! — На самом деле, я и сама не поняла, что со мной произошло. Ничего подобного до этого со мной не случалось. Наверное, все-таки нервы. Михаил Александрович, Егор со своими признаниями. Как тут не разволноваться?

— Может, посидишь пока на лавке, а я сбегаю за водой?

— А может, мы с тобой вдвоём просто зайдём воооон в ту кафешку и выпьем что-нибудь холодненькое?

— Отличная мысль. — Он попытался изобразить нечто похожее на улыбку, но у него это плохо получилось. Егор для меня, как открытая книга. Правда, как оказалось, не во всём. Но то, что он сейчас переживал из-за меня, было слишком очевидно.

Мы сели на летней площадке под маркизой [1]. Я щурилась яркому солнцу и улыбалась, постепенно забывая о своих недавних переживаниях.

— Амммм, здравствуйте! — я неожиданно увидела, что официант вместе с Егором смотрят на меня, в ожидании заказа. — Холодную воду, пожалуйста.

— И все? Может мороженое?

— Ой, нет. Я все. А ты разве не будешь?

— Белый пломбир с орехами под шоколадной крошкой. И… шоколад должен быть обязательно чёрным. — Он заказывал, смотря на меня. Молодец! Ничего не забыл и ничего не перепутал. Я довольно улыбнулась.

Мы с ним всегда так делали. Мне нельзя было мороженое, но я, как и все дети, его просто обожала. Поэтому Егор заказывал его для себя, а я ему помогала по доброте душевной. Только, в отличие от всех нормальных детей, Егор его не любил и делал этот заказ всегда исключительно ради меня. Не задавая лишних вопросов.

Остаток дня пролетел незаметно. Мы еще немного прогулялись по парку, затем нас уговорили сфотографироваться с красивыми попугаями. Благодаря декорациям, выходило впечатление, что мы с ним побывали на тропическом острове.

Покормили уточек, прогулялись возле самого большого фонтана в городе. Сегодня он не был облеплен туристами, как обычно, и мне даже удалось пройтись по ограждению на пальцах. Я всегда об этом мечтала.

Ветер принял вызов и, игриво подхватив подол моего платья, начал с ним играть, выставляя на показ мои стройные и крепкие ноги. Егор пытался придержать меня за руку, но в этом не было необходимости. Правда, я не подумала, что своей «выходкой», как подумали многие, невольно привлеку к себе всеобщее внимание. Кто-то ойкнул, какая-то женщина сказала, что мне срочно нужно спуститься, если я не хочу сломать себе шею, кто-то присвистнул, и только Егор молчал и восхищенно смотрел на меня. Дойдя до угла, я сделала прощальный пируэт, я спрыгнула прямо ему в руки, весело смеясь. Концерт окончен.

После вкусного ужина, я захотела в кинотеатр, но все фильмы, на которых мы оба сошлись, уже либо начались, либо нужно было долго ждать. Тогда Егор предложил устроить домашний кинотеатр в его комнате и я согласилась.

К болезненным темам мы больше не возвращались. А на середине просмотра моего любимого фильма, я, кажется, уснула. Проснулась только рано утром, около пяти, лёжа в своей комнате, в своей кровати, заботливо укрытая мягким пледом. На мне все еще было надето то самое красивое платье, правда, после сна, оно было таким мятым, словно меня прожевали прямо в нём и выплюнули.

[1] Маркиза (фр. marquise) — архитектурный лёгкий элемент фасада здания, крытый железом или стеклом. Также этим словом обозначается матерчатый навес над окнами.

Последующие события происходили, словно в тумане.

Проснувшись слишком рано, меня не покидало чувство тревоги, поэтому я решила занять себя чем-то более полезным, чем засорять голову ненужными мыслями и беспочвенными переживаниями. А что в моей ситуации могло быть более полезным и отвлекающим, чем спорт?

Когда проснулся Егор, я не услышала. Мы встретились с ним уже на завтраке, причём, оказалось, что я опоздала, хотя спустилась вовремя.

— Доброе утро. — Я улыбнулась, но получилось не очень.

— Доброе утро. — Егор лишь на секунду оторвал взгляд от своих бумаг. Это что-то новенькое. Раньше существовало негласное правило: за столом никакой работы.

— Что-то случилось? — я аккуратно опустилась на свое место. Егор выглядел уставшим. Не спал?

— Нет. — Он уже допивал свой кофе и по-прежнему просматривал какие-то бумаги.

— Доброе утро, — в комнату зашла тетя Маша. — Матвей уже ждёт.

— Доброе утро. — Рассеянно ответила ей, наблюдая за Егором. Мое волнение начало возвращаться.

— Прекрасно. — Он отложил бумаги и посмотрел на меня, намереваясь что-то сказать и в этот момент раздался звонок. Немного раздраженно он схватил со стола мобильный и, посмотрев кто звонит, как мне показалось, изменился в лице.

— Да, слушаю.

Я не слышала слов звонящего, поняла только что это мужской голос. А дальше… этот его взгляд. Я никогда его не забуду. Мне кажется, я тогда уже обо всём догадалась.

— Скоро будем.

— Папа? — тихо спросила я. И он сухо кивнул, поднимаясь из кресла.

— Я через минуту спущусь! — я неслась в свою комнату, не замечая дороги, просто летела.

Раскрыв настежь дверцы шкафа, схватила первые попавшиеся на глаза джинсы с какой-то футболкой. Я никогда так быстро не одевалась. Даже на спектаклях. Прихватив зачем-то перед выходом кофту со стула, я спустилась вниз уже в ней.

— Егор уже в машине, детка. — Тётя Маша, грустно посмотрела мне вслед и перекрестила.

Всю дорогу я молча смотрела в окно, пытаясь унять то чувство тревоги, которое съедало меня изнутри. Ни Матвей, ни Егор ни проронили ни слова за всю поездку. Только по радио бодрый мужской голос передавал последние новости.

Уже в самой больнице я, по привычке, понеслась к лифту, вызвав который, заметила, что рядом со мной стоят незнакомые люди, Егора нигде не было видно. Он почему-то оказался у стойки регистратуры. Отойдя в сторону, чтобы не мешать другим, я ждала, пока он освободится.

— Лера, нам сюда. — Я быстро последовала за ним, не задавая лишних вопросов.

Мы вошли в отделение кардиологии и остановились у стойки медсестры.

— Доброе утро. Мы к Михаилу Александровичу Решетникову. Мне сегодня позвонили и сказали…

— Подождите здесь, я приглашу врача. — Перебила медсестра, с трудом вставая со своего места. Мы с Егором уставились на ее огромный беременный живот и провожали ее взглядом, пока она не скрылась в ординаторской. Как можно работать на таком сроке?! Еще и в таком неспокойном месте.

К нам вышел молодой мужчина в белом халате и предложил пройти с ним только одному из нас.