Начало издания ПСРЛ было связано с мощным подъёмом национального самосознания по итогам войны 1812 года. Впервые за много столетий граждане страны в массовом порядке начали интересоваться историей своих пращуров, это стало даже модным. Но только к 1837 году многочисленным волонтёрам удалось собрать 168 копий Национальной летописи (см. главу «Введение» в Томе 1 ПСРЛ), некоторые из которых были буквально спасены от полного уничтожения3.
При всём при том весьма, и более чем весьма примечательно: в библиотеке Патриарха Никона, грандиозной для XVII века по объёму (более одной тысячи наименований), никаких следов наличия хотя бы одного, и хоть какого списка Национальной летописи нет (судя по инвентарной описи от 1658 года)! Соответственно, нет в той Описи и грандиозной Патриаршей (Никоновской) летописи – ныне тома́ 9–13 ПСРЛ, издававшейся на протяжении пятидесяти лет (с 1862 по 1918) и распространявшейся по подписной цене в 3 рубля за один том (примерно 10 % зарплаты рабочего в начале XX века).
Запомним: сегодня мы читаем Патриаршую (Никоновскую) летопись, отредактированную (как именно? кем? в который раз отредактированную?) в 1637 году и откопированную (как именно? когда именно?) в Троице-Сергиевом монастыре специально для Патриарха. А затем, уже в XIX веке изданной в современной для века орфографии.
Похоже, что летописи, не являвшиеся ни богополезными, ни церковно-служебными книгами, не были интересны ни монастырям, ни альфа-клирикам, и, по всей видимости, хранились преимущественно у заказчиков написания тех летописей. На том всё сходится: они хранились больше не для прочтения, а для обладания, в том числе и как сборники доказательств причастности данного Заказчика к какой-либо генеалогической ветви властителей Древности, как и для доказательства направляющей роли РПЦ в истории страны4. Ведь говорил же пророк Ездра, что в стародавние времена книги хранились в том же помещении, где хранились и драгоценности [Езд. 6:1].
Но время неминуемо катилось, и вскоре единовластие настолько укрепилось на Руси, а местничество к XVI веку настолько стало традиционным, что смысла заниматься летописанием не осталось – никому и ничего уже не надо было доказывать; передел власти был давно завершён, а все внутренние рынки были «элитой» поделены. И наступила в описании событий истории России очень длинная пауза: летописание как жанр прекратило своё существование, а вот профессиональные историки так и не народились на Руси. И эта ситуация всех устраивала! Не так ли?
Похоже, что лакуна внимания элиты общества к своим древностям значительно более чем в столетие (sic!) была обусловлена и тем ещё, что первые Романовы в течение всего XVII века предметно и очень плотно занимались редактированием истории Руси, редактированием списков Национальной летописи, и в том числе в целях синхронизации отечественных событий с европейской хронологией. Благо библиотека Ипатьевского монастыря была под «завязку» полна западными наставлениями, которые и были взяты как истина в последней инстанции первыми двумя правителями России XVII века.
Лишь только в 1764 году была издана «Коллекция Русской истории» Герхарда Миллера, да и то на немецком языке. Однако это был отнюдь не первый результат труда бригады немецких специалистов в Российской Академии наук в лице Августа Шлёцера (†1809), а также Готлиба Байера (†1738) и Герхарда Миллера (†1783), получивших госзаказ ещё от императрицы Анны Иоанновны и её «поводыря» Бирона на разработку свя́зной истории Российской империи и обязательно синхронной истории Западной Европы. Были до 1764 года и доклады немцев в университете, и отдельные публикации по теме «История России».
«Славные» итоги наставлений Анны Иоанновны по заимствованию Россией культуры Западной Европы, этой клинической русофобки на русском троне, подхватил затем потомок Кара Мурзы, праправнук лидера степняков (букв. Чёрного Властителя), пригретого когда-то Борисом Годуновым; теперь русифицированное имя этого историка известно как Н. М. Карамзин. Именно ему среди историков мы обязаны упрочением норманской теории, которая к XX веку выстроила перед собой циклопические баррикады подтасованных летописей, и дело лишения русского люда своей истинной истории было, по сути, сделано трудами персонажей частенько совсем не русских кровей.
Пример? Вот перед нами профессор Гельсингфорсского (Хельсинки) университета В. Й. Мансикка, специализацией которого был вообще-то угро-финский эпос. Совершенно непонятно, что его подвигло открыть Ипатьевскую летопись, но после этого профессор успешно «похоронил» связь древних русских богов с египетскими фараонами, связи России и Египта, что так конкретно были отражены в летописи под 1114 годом. Аргумент у финна был «оригинален» – всё это ложь просто потому, что это вздор. В то время как связь Киева с Египтом легко доказывается, в частности, существованием древнейшего документа X века под условным названием «Киевское письмо» (о нём чуть далее); см. также прил. 8. Однако выводы Мансикки историками РФ так и не опровергнуты. Наверное, потому, что за него вступился академик А. А. Шахматов?
Предвзятому взгляду на историю России инородцев-иностранцев смогли противостоять только Ломоносов и Татищев, но их фундаментальные контрработы по истории Отечества увидели свет лишь через год и, соответственно, через 18 лет после их смерти: в 1766 году вышла «Древняя Российская история» Ломоносова и в 1768 году «История Российская с самых древнейших времён» Татищева; все черновики авторов при этом «странным образом» якобы были утеряны. И, строго говоря, сегодня невозможно сказать с уверенностью, какой текст в данных книгах авторства однозначно русских учёных, а какой – дело рук немецких цензоров из по сути русского филиала немецкой Академии наук.
Однако в России, рассредоточившись сегодня по трём библиотечным хранилищам равными частями, хранится один единственный оригинальный (но так ли и это?) экземпляр литературного шедевра XVI века, содержащий описание русской версии событий на планете от Сотворения мира (далее – С. М.) и вплоть до Троянской войны, подробную отрисовку походов Александра Македонского, изложение Евангельских событий в ви́дении староверов XVI века и наконец описание истории России. Речь о грандиозном Лицевом летописном своде царя Ивана IV Грозного (далее – ЛЛС, или Свод) объёмом в 9 745 листов, на которых размещено 17 774 иллюстрации-миниатюры, то есть речь о Царь-Книге. Её объём даже с Библией, самым объёмным сборником религиозных книг Средневековья, несопоставим: если положить все листы ЛЛС друг на друга, то высота получившейся кипы составит около 2-х метров весом около 800 кг!5
Удивительно, но столь ценный памятник мирового уровня никак не мог найти хозяина в своей стране: то он, никем из историков не востребованный, валялся в библиотеке Печатного Двора, то в Типографской библиотеке… Из Синодального хранилища Свод в начале XIX века был изъят и продан некоему греческому дворянину и коммерсанту З. П. Зосиме. Но вот незадача: по пути ли к Зосиме, иль много ранее гла́вы Национальной летописи от царя Ивана IV, в которых был изложен период истории страны до 1122 года, и в которых, очевидно, описывалось изначалье Руси и ход её христианизации, странным образом оказались утеряны, или якобы утеряны!..
Много чего происходило с литературными памятниками древности в период правления Дома Гольштейн-Готторпов-Романовых, и это теперь совершенно не кажется странным и случайным. Удивляться тут нечему, если учесть, что доля русской крови в жилах царя Николая II, последнего из того Дома, текла лишь 1/128 частью (по подсчётам историка С. М. Соловьёва)!
Не менее примечательны метаморфозы, которые приключились с единственным в Средние века кладезем знаний – с книгами еврейского Писания (ТаНаХа, «Ветхого Завета»)6 и Благих вестей (Нового Завета), собранных под одной обложкой c названием «Библия», от греч. Βιβλία (букв. ‘книга’). Отмечу лишь, что первая на Руси Геннадиевская Библия (1499), изданная в Новгороде лишь в трёх экземплярах, была рукописной и практически никому не доступной. И разве не очевидно, что широкие массы верующих Древней Руси могли получить осознанные представления о сути своей веры либо лично прочитав Библию, либо услышав проповеди клириков исключительно и только с появлением передовой технологии вёрстки и копирования текстов, то есть с появлением на Руси книгопечатания. Первая же печатная Библия на русском языке была издана подо Львовом князем К. К. Острожским лишь в 1581 году, спустя столетие с даты изобретения печатного станка Гутенбергом.
