Что бы женщина ни сделала с тобой: изменила, охладела, поступила, как говорят в стихах, коварно, вини природу, предавайся, пожалуй, по этому случаю философским размышлениям, брани мир, жизнь, что хочешь, но никогда не посягай на личность женщины ни словом, ни делом. Оружие против женщины: снисхождение, наконец, самое жестокое – забвение! Только это и позволяется порядочному человеку.

И. А. Гончаров, «Обыкновенная история».

Если бы не женщина, случайно попавшаяся навстречу именно в тот момент, когда Александр, повертевшись вокруг дома, собрался уже было уходить, и если бы не его вопрос, который тут же сорвался с языка – впрочем, давно готовый сорваться – если бы не женщина и не его вопрос, как знать, может быть, все обернулось бы по-другому. Или вовсе никак не обернулось бы. Хотя нет – обернулось бы. Диалектика. Все происходит вовремя. Жизнь, беременная ожиданием, разрешается криком или революцией, или переоценкой ценностей, или – или… Задним числом почти всегда можно сказать, что это было неизбежно. Чаще всего так и говорят, потому что… общепринято говорить. Но в нашем случае так оно и есть. Если бы не женщина и не его сорвавшийся вслед вопрос, все бы произошло, конечно, несколько иначе, в других вариантах, но главное, суть – остались бы теми же. Суть бы не изменилась, вот что важно. И потому все произошло так, как произошло.

В этот день Александр решил зайти к Елене. Решил не то чтобы уж очень твердо, но, если время останется и не возникнет каких-либо препятствий, и если найдется хоть какое-то моральное обоснование прихода, то почему бы и нет? К трем часам дня он закончил свои дела: передал коллегам документацию, получил отпускные, испытав при этом душевное освобождение; время оставалось, место, где находилась ее работа, он знал – Елена объяснила – но не было особого повода. А как без повода? Он шел по вечерней темнеющей улице и придумывал повод.

Было начало зимы. Морозец. Дни короткие, словно бы какие-то приглушенные, солнце далеко-далеко за облаками, что и непонятно, есть ли оно вообще. Снегоуборочные машины перемалывают на дороге серо-бурую массу. Навстречу много прохожих. Желтый свет в окнах магазинов, фонарные огни…

Повод не находился. Но Александр все равно двигался в заданном направлении. «В конце концов, ведь она сама приглашала – вот и повод, – решил он. – Зайду, спрошу: вот вы где, оказывается, работаете? Ну и как у вас дела? Придете ли завтра на тренировку? Обычный набор обычных фраз. Все начинается с этого…»

Что у них начнется с этого – он не знал. Как-то так получилось, что шел он к ней, в общем-то, бесцельно, не имея в виду какого-либо особого продолжения – ведь она замужем. Просто женщина ему понравилась (можно бы сказать, что девушка, но у нее ребенок). Шел и все. Как и тысячи других идут куда-то (куда?)

Александр не был коварным соблазнителем замужних женщин, но и не был пай-мальчиком, стыдливо краснеющим от случайного взгляда. Слава богу – двадцать восемь. Пожил… Время стесняться прошло, а наглеть – еще не наступило. Время пришло жениться. Многие из друзей говорили, что уже прошло, и лишь некоторые, самые опытные – что никогда не поздно. А у него с этим делом все никак не получалось. Не то чтобы он был противником женитьбы, вовсе нет, скорее, он был, если выражаться точнее, противником сделки в этом вопросе. Он считал, что выбирать должно сердце, а не плоть и не разум. Он доверял своим чувствам…

Вот и сейчас, доверившись им, он почему-то шагал к женщине, у которой был муж. Он шел к ней просто как к человеку, который симпатичен, вовсе не имея цели добиться близости. Он даже в мыслях не предполагал чего-либо такого. Хотя, конечно же, красивые женщины ему нравились. Но она ему понравилась не только внешностью. Она ему понравилась простотой и вниманием. А когда к тебе человек с вниманием, да еще и красивый – разве это не греет душу? Очень даже греет.

Он подошел к желтому четырехэтажному дому, приятному своей спокойностью формы, к тем дверям, которые, как он предполагал, должны быть ее. Поднялся по ступеням в трепетном предчувствии, что все-таки как-то придется оправдывать свой приход, говорить что-то сообразное случаю; хотел уже было толкнуть дверь, но успел прочесть надпись на табличке, висевшей сбоку: «Государственная страховая инспекция»… «Что-то не то. Елена говорила, что ее рабочее место находится там же, где инспекция. Но почему инспекция на месте, а каких-либо иных контор – нет? Странно…»

Александр решил обойти все здание. Первый этаж был полностью занят государственными службами, а второй принадлежал жильцам. Он прочел все таблички, но нужной не обнаружил. Зашел во двор. Обычные подъезды со списками жильцов на жестяных пластинках. Лишь одна дверь предполагала за собой какое-то помещение, но скорее подсобное, нежели солидную контору.

Александр подошел, даже для верности дернул за ручку, но дверь оказалась запертой, да и не видно было, что сюда кто-то часто ходит. Он опять вышел на улицу. Перечитал все вывески, пробежал глазами по окнам второго этажа – крайние из них показались ему подозрительными своей оголенностью. «Не иначе, как там что-то находится, – подумал Александр, – но как войти?» Он вновь заглянул во двор. Нигде никаких табличек. «Может, вход через подъезд?»

Он постоял, помялся возле подъезда. Таким необъяснимым ему вдруг показался свой приход. «Ну, ладно, двери тех учреждений выходят на улицу, в них ничего не стоит как бы случайно войти: шел мимо, и вот… А тут – надо подниматься на второй этаж, да туда, где нет никаких указателей, и где посетители явно редки, только по делу или уж очень хорошие знакомые, а стало быть, сразу будет понятно, что зашел он неспроста. И что делать, если Елены на месте нет? Что отвечать, когда спросят, кто к ней приходил? А вдруг она занята или с ней еще кто-то в комнате – что говорить?» В общем, невозможность скорого исполнения задуманного часто переходит в невозможность исполнения вообще. Так и Александр засомневался, решил, что как-нибудь в следующий раз зайдет, когда все поточнее выяснит.

Он повернулся уже от этого подъезда, и зашагал прочь, как тут навстречу попалась женщина с авоськой. И ведь быстро шла, а вопрос у него успел с языка сорваться и настиг ее, когда женщина на крыльцо всходила.

– Скажите, здесь есть какая-нибудь организация?

– Есть, – ответила женщина, участливо оборотившись к нему. – Тут на втором этаже, филиал какой-то…

– Спасибо, – поблагодарил он.

И теперь уже было поздно отпираться. Ноги сами понесли к подъезду. Вот хлопнула, закрывшись, входная дверь, вот шелестом отозвались истертые ступени, вот второй этаж, вот нужная табличка, а вот и дверь – последнее препятствие… Он постоял несколько секунд, проверяя себя, не слишком ли взволнован, перевел дыхание, собрался с мыслями и… вошел. Во всяком деле важно переступить порог – а далее все либо будет, либо нет.

Вот ее кабинет – фамилия, инициалы. Он постучал. Хотел было толкнуть дверь, но тут из соседней комнаты выглянула сама Елена.

– Извини, это ко мне, – сказала она кому-то внутрь комнаты, а затем уже Александру: – Здравствуйте, проходите.

В том, как она произнесла это приветствие, почувствовалась некоторая официальность. На секунду он опять засомневался, правильно ли сделал, что зашел – все же работа есть работа, а не место для личных встреч. Но в своем кабинете Елена приветливо улыбнулась, и Александр понял, что ничего страшного не произошло.

– А я ведь только что пришла. Меня очень трудно застать.

– Значит, я везучий, – пошутил Александр. – Кстати, вы говорили, что будете в субботу работать. Работали?

– Нет… Что-то не собралась, – ответила она. – Да и дел по дому накопилось: стирка, варка…

Как-то с трудом вязался ее вид с такими прозаическими делами. Перед ним была современная красивая женщина. Такой неожиданно привлекательной он ее видел впервые – не то, что на тренировках, там Елена была проще.