– Думаю, я никогда не пойму – почему папа так отнёсся сегодня ко мне. Никакого тебе понимания, Мэриан, поддержки, заботы, сочувствия и моральной помощи, – констатировала она, уже вслух озвучивая свои мысли. «Но отношение родителей ко мне – ещё полбеды, как мне теперь жить с мыслью, что я убийца… Ну вот, опять я возвращаюсь к мысли о том, что я убила этого человека. Стоило ещё за ужином или по дороге домой, когда мы ехали на такси, спросить о том, как называются люди, которые ненамеренно кого-то убили…» Отдёрнув штору и снова задёрнув, к ней пришла на ум мысль – «сейчас уже ночь, да и я прослыву непостоянной леди, которая отправилась спать, но при этом вернулась обратно и ещё кого-то о чём-то спрашивает». – Всё-таки, сейчас уже действительно пора спать, – заключила она, отходя от окна.

Мэриан очень любила читать, у неё была даже собственная маленькая библиотека. Её книжные полки делились на две категории: полка с обычными книжками и полка с её любимыми произведениями. У неё была традиция, которую она соблюдала уже как минимум три года – перед сном обязательно читать хотя бы одну страницу одной из её любимых книг. Хватая книжку с полки, Мэриан плюхнулась на кровать, скидывая мягкие тапочки и падая на пушистое одеяло. Ей сейчас жизненно необходимо было почитать, ведь только книга могла отвлечь её от нудных рассуждений и самокопания.

Мэриан не знала – сколько раз уже зевнула. Она читала и читала, зачитываясь и отвлекая себя от грустных мыслей. И она сама не заметила, как уснула, уткнувшись лицом в книгу.

Послышался стук в дверь. Чем-то маленьким стучали по двери. А, нет, это был всего лишь кулачок Мишель.

– Мэриан, просыпайся, доброе утро, папа сказал, что тебе нужно собрать меня в школу! Мэриан! Мэриан, вставай, иначе я опоздаю в школу! Сестра-а-а! – кричала она, не переставая стучать.

Вздрогнув, она резко открыла глаза. На мгновение ей показалось, что ещё ночь и глупая младшая сестричка зря бьёт тревогу. С удовлетворением и спокойствием она откинулась обратно на подушку. Приоткрыв один глаз, она с тяжестью на сердце поняла, что ей вчера просто приспичило задёрнуть шторы. Сев на кровати, она свесила босые ноги на пол и подняла с пола упавшую книгу. Шлёпая ступнями по светлому паркету, она дошла до полки и поставила книжку на своё место, впихнув её между книгами, в точности расставленных по алфавиту. И Мэриан совершенно не смущало то, что сестра продолжает упорно стучать в её дверь и вопить, стараясь разбудить старшую.

Дойдя до двери, она повернула защёлку и распахнула дверь, встречая сестру.

– Ну, чего тебе, вермишель? – Мэриан подавила смешок.

– Папа сказал, что тебе нужно собрать меня в школу. А ты на занятия не идёшь. И прекрати меня уже так называть, ладно? Ты же знаешь, что мне не нравится, когда ты говоришь мне, что я какая-то лапша.

– Так на то и расчёт, что тебе не должно это нравиться. Это как обидное прозвище в школе.

Мишель посмотрела на Мэриан как на какое-то смешное животное в цирке или зоопарке.

– Ты учишься в школе и никогда не слышала о таком? Хочешь сказать, тебя никогда не обзывали, не издевались над тобой, не смеялись? – Мэриан задумчиво почесала голову.

– Нет, – пожала плечами Мишель.

– Так, ладно, вермишель, про это мы с тобой ещё потом поговорим, – пообещала Мэриан, стараясь не расхохотаться, наблюдая то, как Мишель грозно смотрит на неё. – Но теперь скажи мне, почему ты сама не можешь собрать себя в школу? Ты такая уже взрослая девочка. Тебе целых восемь лет, а ты не можешь самостоятельно сложить учебники и тетради, – заметила Мэриан, отходя от Мишель и надевая тапочки.

– Знаешь, сестрёнка, я тоже думаю, что об этом мы с тобой ещё потом поговорим, а сейчас тебе не кажется, что мне действительно пора в школу? – съязвила Мишель, взглянув на старшую девочку снизу вверх.

– Вот так, значит, ты со мной разговариваешь… – хмыкнула Мэриан, недовольно потирая ладони. – Ладно, ладно, тогда собирайся в школу сама. Складывай учебники, заплетай косички, переодевайся в школьную форму. Всё делай са-ма, – отчеканила она, закрывая перед самым носом Мишель дверь.

– Вообще-то, это твоя обязанность, – раздался возмущённый писк блондинки.

– Ничего подобного, – отрезала Мэриан, поворачивая защёлку на двери.

– Тогда я маме расскажу, что ты мне помогать не хочешь. А мама тебя за это накажет.

– Смотрю, уже шантаж в дело пошёл. А если ты маме расскажешь, что я тебе помогать не хочу, то я расскажу про те… – замолчала она. Мэриан напряглась, пытаясь вспомнить что-то, за что родители точно оставят без сладкого эту малявку. Или обеспечат ей домашний арест, на крайняк. Правда, этот «домашний арест» никогда не длился дольше одного дня, потому что в конце целых суток наказания, хоть эти двадцать четыре часа никак существенно не повлияли на жизнь Мишель (она даже и не заметила, как они прошли), блондинка обязательно как-нибудь старалась разжалобить родителей, чтобы те сняли наказание. И это у неё успешно получалось.

– Ага! Вот видишь, я ничего плохого не делаю. В отличие от тебя, – прибавила она, понижая голос. Дверь, что разделяла сестёр, существенно скрадывала громкость и выразительность речи Мишель, но в последней фразе всё равно был хорошо слышен надменный тон. – И меня не за что наказывать. А всё потому, что я хорошая дочь.

– Замолчи уже, – огрызнулась Мэриан, внезапно открывая дверь, тем самым напугав зевающую Мишель. – Пойдём собирать тебя в школу.

Закрыв дверь за родителями и Мишель, Мэриан тяжело выдохнула и ещё раз попыталась вспомнить что-то из того, что рассказывала ей Мишель во время сборов в школу. Младшая сестричка без умолку щебетала о своих одноклассницах, но вместо того, чтобы проникаться россказнями, Мэриан вспоминала вчерашний день в деталях, проматывая в голове, словно киноплёнку, минувшие события.

«Раскройные ножницы то легко входили во что-то мягкое, почти как нож в тёплое масло, то ударялись об что-то твёрдое и не проходили дальше. Она наносила удар за ударом, пока не поняла, что незнакомец перестал нападать…»

У Мэриан задрожала нижняя губа, а в уголках глаз собрались слёзы. Она обхватила голову руками и медленно сползла по входной двери на пол. Всхлипнув, она вдохнула воздух и закашлялась, роняя солёные капли с подбородка на пол. Она содрогалась в немом плаче, опустив голову на колени. Сжимая руки в кулачки, она ногтями оставляла на ладонях маленькие полумесяцы, продавливая кожу. Беспомощно жмурясь, она вытирала слёзы с лица и снова плакала.

Ресницы намокли, лицо покраснело, а глаза опухли от безостановочных рыданий. Когда уже не осталось сил плакать, она на ватных ногах поднялась с пола и, пошатываясь, дошла до кухни. Бегло оглядев полки, она достала чистый стеклянный стакан. Прозрачное стекло блестело на солнце, а через грани стакана проходили солнечные лучи. Бежевого цвета кухня, полностью оформленная в тёплых оттенках рыжевато-коричневого и персикового цветов, отлично гармонировала с мебелью в столовой. Кухня и столовая в доме словно переходили друг в друга. Чёткой грани между этими комнатами не было.

Наполнив стакан питьевой водой с литровой бутылки, Мэриан неспешно поднесла краешек стакана к губам и сделала долгий глоток. Прикрыв глаза и смакуя воду во рту, она опустошила стакан наполовину. Раздался стук в главную входную дверь. Словно очнувшись от лёгкого забвения, Мэриан вздрогнула и быстро поставила стакан с водой на стойку, едва не расплескав жидкость.

Только открыв рот, чтобы выкрикнуть «иду», девочка тут же его закрыла. «А где же «Мэриан, мы дома»?» – напряглась она, прислушиваясь к звукам извне. Опасливо сделав поступь тише, она дошла до коридора. Стук повторился. Мэриан осторожно заглянула в глазок. Увидев в маленьком стёклышке искажённое изображение старосты класса, в котором она училась, её страх развеялся.

Повернув защёлку, Мэриан открыла дверь, заранее делая извиняющееся выражение лица.