С её слов к приходу стекольщика альбома в библиотеке не было. С одной стороны, остаётся Маша, выскочившая в окно, с руками крест-накрест прижатыми к запахнутому на груди халату, а с другой Дима – который вышел из дома вместе со мной и не пропадал из вида ни на секунду. Выбор между ними я уже сделал. Сегодня, как и тогда, моё сердце на стороне Маши. Осталось придумать, как вывести человека бывшего мне братом на чистую воду. Не справедливости ради, ради наших с ней отношений.

– Спасибо, что помогла определиться с выбором подарка, – задумчиво верчу в руках дизайнерскую коробочку, недавно доставленную курьером.

– Не загоняйся, подруга. Я была рада сорваться даже к Сатане на чай, – усмехается Катя, ловко накручивая на плойку очередной мой локон. – Знаешь ли, медовый месяц у свекрови на даче не то развлечение, которым жалко пренебречь. Сегодня день выдался солнечным, а значит мне явно грозили грядки головного мозга. Ты, главное, для Вовы не забудь подтвердить, что мы до вечера шарахались по торговому центру в поисках, чем бы таким угодить богатому Буратино, чтобы он свой нос золотой не сильно воротил.

– Не наговаривай, – высовываю кончик языка, тщательно прокрашивая каждую ресничку. – У дяди Арбатова если что и золотое, так это сердце. Думаешь, кто мамино лечение оплачивает, стипендия моя? Да и человек он простой, будет рад хоть обычной открытке. Просто пятьдесят лет такая дата, когда хочется подарить что-то особенное.

– По этому поводу даже не переживай, – авторитетно потрясает она плойкой перед моим лицом. Я на всякий случай отодвигаюсь и даже щурю левый глаз. – Знаешь ли, ошибиться с вещью легко, а эмоции беспроигрышный вариант. Тем более если то возможность вспомнить шальную молодость. Никогда бы не подумала, что такой серьёзный дядька любитель погонять.

– Да, в этом они с Мироном похожи, – вздыхаю, возвращая тушь в косметичку. – Оба любят яркие впечатления...

– Погоди, подруга, а чего это ты нос повесила? – воинственно упирает руки в бока Катя. – Сосед поматросил? А ну не раскисай! Лучше найдём! Скалку принеси.

– Зачем?

– Принеси, говорю.

Погрузившись в собственные мысли, иду на кухню. Сейчас, когда в голове немного прояснилось после суток нормального сна, а шок от находки Арбатова прошёл, я уже не чувствую себя несчастной или беспомощной. Правда, и обида никуда не делась. Умом понимаю, что у Мира были все основания обвинять меня, но сердце ноет. Как вспомню, что мы через каких-то сорок минут должны встретиться на юбилее, грудь стесняет страхом. Хочу его увидеть и боюсь. Не знаю, чего ждать после суток тишины, последовавших за ссорой. Тот сумасшедший секс... не был ли он прощальным? Мир приходил ко мне только во сне. Сначала я не была уверена, но чем больше думаю об этом, тем больше склоняюсь к мысли, что он не стал бы возвращаться, всего лишь, чтобы спросить какую-то несусветную глупость. Сейчас даже не получится точно вспомнить сути вопроса, не вызвавшего ничего кроме чувства недоумения.

На обратном пути, не удержавшись, заглядываю в ванную комнату. Опускаю кончики пальцев в прохладную воду и задумчиво смотрю, как на поверхности джакузи живым ковром колышутся кувшинки. Я обнаружила их сегодня после обеда, когда, проснувшись, зашла сюда умыться. Окна были открыты, кто угодно мог забраться в дом, чтобы оставить эти цветы, но ведь кто угодно не станет просто так дарить кувшинки?

Они либо "прости" от Исаева, либо "привет" от Арбатова. Жест совершенно несвойственный ни первому, ни второму. Дима бы не стал лезть в окно, а Мир... просто Мир. Он скорее разбудит чашечкой тёплого кофе... якобы случайно пролитого девушке на пижаму, исключительно ради повода её скорее сорвать. Если уж Мир не остался под влиянием эмоций, то вряд ли заинтересован видеть меня вообще.

– Ох, мать твою, Царевна-лягушка! – потрясенно выдыхает Катя за моей спиной. – Настоящие?!

– Конечно, – торопливо поднимаюсь с корточек, спасаясь от брызгов, поднятых неуёмной подругой.

– С детства мечтала подержать хоть одну в руках! – заявляет она, восторженно трогая белоснежные лепестки.

– Опасная прихоть, – шепчу еле слышно, но Катя слишком увлечена, чтобы меня услышать, да и тема чересчур личная для праздных обсуждений. – Держи, ты просила скалку. – осторожно постукиваю по её плечу деревянной ручкой.

– Да не мне. Засунь под матрас.

– Это ещё зачем?

– Чтобы, когда твой похотливый сосед в следующий раз надумал залезть тебе в трусы, ты была во всеоружии. Отмудохай козла как следует, вот тогда он тебя точно помнить будет. Потом уже действуй по обстоятельствам. Может повезёт, и он разглядит в тебе не только сиськи, пока будет чалиться в больнице.

– Ага, ещё и задницу рассмотрит, – с притворной трагичностью закатываю глаза и мы, не сговариваясь, заходимся звонким смехом.

– Чёрт, если бы я знала, что ты так безнадёжно влюбишься, то сама б угостила гада солью. Из ружья.

– Пойдём, амазонка, – бросаю взгляд на наручные часы. – Нужно ещё вызвать такси.

Мы тратим ещё пару драгоценных минут на то, чтобы застегнуть ряд мелких пуговиц на спине вечернего платья. О том, как буду его расстёгивать, предпочитаю не думать, важен ведь эффект, а глядя на своё отражение в зеркале, понимаю, что неизбежные неудобства того стоят. Строгий силуэт подчёркивает все достоинства моей фигуры, а завитые локоны на фоне оливковой ткани горят ярче обычного. Только взгляд подёрнутый нервозностью никак не хочет приобретать подобающий случаю блеск, ведь на юбилее непременно будут оба – и Мир, и Дима. И от обоих непонятно, чего ждать.

– Красавица, – выдыхает подруга с неподдельным восхищением. – Оттянись там как следует. Пусть наш умник локти кусает.

– Это не про Арбатова, – качаю головой, обувая лодочки на высоченной шпильке.

– Там, кажется, такси подъехало, – сообщает Катя, вырывая меня из тяжёлых мыслей в не менее беспокойную реальность. – Я поеду с тобой до центра, нам же по пути?

– Да, ресторан около главной площади.

– Отлично, – кивает она, что-то быстро печатая в телефоне. – Тогда напишу Вове, чтобы не приезжал за мной.

Воздух на улице напоен вечерней негой и ароматом душистого табака, который сегодня почему-то пахнет приятнее, чем обычно. Голова какая-то пьяная, звёзды светят ярче, а ноги буквально парят, будто за спиной внезапно прорезались крылья. Желание увидеть Мира сильнее опасений, что он прибудет не один.

– Вот это таксисты пошли... – выдыхает Катя, дотрагиваясь до моего плеча.

Закончив запирать ворота, недоумённо смотрю туда же, куда и она. Щёки печёт от жара и, наверняка, горят едва ли не ярче отброшенного Арбатовым окурка. Он стоит у машины, припаркованной рядом с кустом шиповника, разросшегося на стыке заборов наших коттеджей. Холодный свет фар добавляет серьёзному лицу лишнюю пару лет, доказывая, что с возрастом сводный брат только похорошеет. Станет ещё более мужественным, более желанным... Мне хочется кинуться ему на шею, однако я едва ли смогу сдвинуться с места. Крылья расправились в полную мощь, но полёт – это всегда риск упасть. Я ведь боюсь – всё время боялась – не самого Мира, а того, что такой, как он – такую, как я, скорее всего, не подхватит.

– Не зависай, подруга, – понимающе подмигивает Катя, утягивая меня за собой к машине. – Помни, в случае чего у тебя под матрасом припрятана скалка. Рабочая тема. Как замужняя женщина тебе говорю. А ещё, когда мужчина так смотрит, стоит дать ему второй шанс. Или хотя бы просто дать, на крайний случай.

– О чём вы там шепчетесь? – с подозрением щурится Арбатов, явно не разглядев в Кате своего ярого адвоката. Его внимание всецело приковано ко мне.

– Я просто забыла предупредить Машу, что за мной заедет муж, вот она и растерялась. Поезжайте вдвоём. Желаю вам хорошо отдохнуть!

– Останься, – неверными пальцами вцепляюсь ей в руку. – Пожалуйста...

Мне нужно немного времени и много храбрости, чтобы подготовиться и сознаться Арбатову в том, в чём думала признаться уже никогда не решусь. Мир должен знать, что я его люблю. Давным-давно полюбила. А там хоть гори оно всё синим пламенем.