К концу своего срока молчания Исмаил начал приходить к мысли, что в нем все меньше страха за жизнь и будущее сына, но все больше злости и протеста за решение сына без его ведома и без согласия. Его мысли почти всецело занимали идеи, как пресечь и прекратить все это. Он уже понял, что готов сыну простить его занятие рисованием, выбирая из двух зол, но женитьбу точно он не готов был принять. С этим что-то надо было делать, и так, чтобы тот сам отказался от этой мысли. Последние два дня Исмаил, изрядно проголодавшись, даже ждал, когда придет Ханна с угощениями, но отказывался ради того, чтобы Илан сам пришел к нему с поиском компромисса. Но сын все задерживался.

Всю эту неделю Илан не встречался с Хилай. Он наказывал сам себя. Он не мог радоваться жизни и вдыхать свое счастье через несчастье и боль отца. Он бы никогда не смог так поступить с чужим человеком, а с отцом тем более. Единственное, в чем он был уверен, так это в том, что раскрыть карты было уже просто необходимостью. Но с каждым днем пейзаж его жизни и счастья в длинном бирюзовом платье с коралловыми украшениями становился тусклее и как будто выцветал под яркими лучами жгучей боли.

Хилай все понимала и чувствовала. Она понимала, что ее океан в состоянии полного штиля и не посылает никакой волны вести – значит, так надо. А она умела ждать. Она встречала Товат и Дова и ни одного намека на вопрос о состоянии Илана не задала им. Она будет ждать, пока он сам не придет, пока он сам так решит. Если что-то было бы действительно страшное, то друг бы сам сообщил ей. Но он себя вел абсолютно как обычно при встрече. Из этого Хилай сделала вывод, что вопрос гораздо глубже, Дов не знает ничего, следовательно, это решение Илана.

В один из этих дней Исмаил просто выехал с утра из дома. В это утро дома были Ханна и Илан. Он, ничего не сказав, оделся и уехал куда-то. Он нашел решение своей проблемы и решил узнать у своих друзей про известного юриста Фаравиндада в городе, узнать, где он живет и как можно с ним повидаться. Он и раньше слышал о нем, но не знал его лично.

После того, как он выяснил все подробности, он позвонил по телефону в дом юриста. Ответила его супруга, сообщив, что Фаравиндада дома нет, он в отъезде по работе в другом городе и будет только завтра. Исмаил согласовал встречу с хозяином на вечер на следующий день.

Дома Исмаил заметил, что в сборе все его дети за исключением Ашера. В этот момент ему стало досадно за свой необдуманный поступок со средним сыном. Но, подумав, он опять переполнился злостью и непринятием такой самовольности со стороны детей. Он бы никогда в своей молодости не смог себе позволить такие выходки. Ведь он вырос в тех рамках и правилах, в которых росли все его предки, ведь есть же нить жизни, которая тянется и несет с собой традиции, законы и сам смысл жизни. Ее нельзя вот так легкомысленно обрывать. Нарушая эти законы, можно потерять свои корни, свою культуру и себя в целом. Он старался всеми своими силами сохранить эту нить необорванной. Если бы Амирам уже смог одарить его внуками и наследниками, но и там все против него, против Исмаила.

За ужином Исмаил был почти в довольном состоянии, так как он знал, как можно эту ситуацию уладить. Он узнал, что действительно этот юрист с большим именем и отличается высокой нравственностью, а про дочь его узнал, что к ней, со слов его близкого окружения, сватается некий успешный доктор из далекой страны национальности самого Фаравиндада. По его мнению, это было прекрасное решение двум отцам собраться и спасти ситуацию. Прекратить неловкую и опрометчивую игру их детей холодным разумом, без эмоций и с родительской сберегающей любовью и мудростью. Он даже перекинулся парой фраз со всеми в доме и ушел к себе вновь в спальню обдумывать завтрашний разговор. Семья долго находилась в недопонимании, но все были счастливы. Все, кроме Илана. Ему казалось, что это только начало настоящего конфликта. Он не мог понять свои чувства, но отчетливо где-то в глубине его души было написано, что это только начало пути.

Утром следующего дня Илан вновь один поехал в лавку. Отец оставался еще в своей комнате, поэтому сын его не видел до позднего вечера. Молодой человек дал себе обещание, что не встретится с Хилай, пока открыто не поговорит с отцом. Не поговорит диалогом, а не как в прошлый раз оборванный монолог, с фразами, которые так и остались висеть в этой комнате. Он ожидал реакцию на эти фразы и ответы на свои вопросы. Сегодня же будет ровно два дня, как он написал весточку Хилай о встрече после того, как он разберется с одним вопросом. По его расчетам, через два-три дня она должна была получить письмо.

Вечером Исмаил попросил Ханну подготовить один из его костюмов для важных выходов и встреч с клиентами.

– Исмаил, ты куда собираешься?– Ханна почувствовала неладное, достав из шкафа один из черных костюмов, что носил Исмаил.

– У меня встреча, я не хочу это с тобой обсуждать.

– Если это встреча касается Илана, то он и мой сын, и я хочу и имею право в этом участвовать не менее тебя, – сказала женщина ровно и спокойно, но таким тоном, что Исмаил понял, что увернуться никак ему не удастся.

– Я еду встречаться с Фаравиндадом. Встреча в его доме. Я еду один. Без тебя. Если тебе надо, то поезжай сама и в другой день. Без меня.

Он не оставил ей выбора. Действительно, о встрече он договаривался один. И будет ли там его супруга или это встреча двух мужчин? Она не знала подробностей. И четкое указание, что он едет один, она поняла. Спорить было не о чем. Она попыталась узнать его цель встречи, ответа не получив, попросила его не скандалить.

– Ты думаешь, я еду в дом к девушке, с которой наш сын так бесстыдно себя вел, для того чтобы скандалить? Я могу себе это вообще позволить? В доме, где мой сын без разрешения ухаживал за девушкой, еще и скандалить? Нам надо у них прощения просить за поведение нашего сына, а не скандалить! А ситуацию необходимо спасать. Этому браку не бывать, а честь попытаться сохранить.

Ханна немного успокоилась. Главное сейчас – не испортить все отношения, а насчет «бывать ли этому браку» они еще будут разбираться.

Исмаил позвонил в коричневые ворота у большого двухэтажного дома с белым высоким забором. В гостиную провел его один из служащих дома. В зале со стенами из теплого оттенка бежевого, почти белого цвета ждала его хозяйка дома. Полы были покрыты мрамором такого же светлого цвета. Посредине зала низко висела необыкновенной красоты большая бронзовая люстра. На коричневых диванах были яркие подушки с восточной вышивкой, в которой преобладали красно-оранжевые оттенки с красивыми узорами. В другом конце зала стоял слишком большой, по меркам Исмаила, коричневый стол из дерева. Ножки стола были вырезаны в виде скульптур какого-то животного. Стол был окружен столь же величественными стульями, которые в просторах дома казались маленькими и игрушечными, словно из кукольного домика.

Хозяйка поприветствовала гостя и предложила сесть на диван, попросила прощения, что г-н Д. задерживается. По ее словам, он должен был прибыть два часа назад, но, к сожалению, она не знает, что случилось, и он опаздывает. Она всегда называла супруга по фамилии, когда к нему приходили клиенты или гости. Но на этот раз Нандини со всей своей чуткостью и пониманием жизни была совсем растеряна. Потому что она, конечно же, узнала продавца лавки, она узнала его и по другой причине, но об этом позже. Она была в недоумении, почему гость пришел один, без супруги. А это плохой знак. Все-таки завладев ситуацией, она улыбнулась вновь и сказала, что Фаравиндад, скорее, придет буквально с минуты на минуту.

Как только она завершила свою фразу, в дом вошел и сам хозяин. Он был одет в светлый летний костюм. Поздоровавшись с гостем, он сразу же вежливо извинился и объяснил, что задержался, так как по дороге из города, где он был, произошла небольшая авария, но задержка получилась почти на два часа. Оба представились друг другу, и мужчина отпросился на пару минут. Первое впечатление, которое произвел на Исмаила юрист, было весьма приятным, что еще более убедило его в правильности своего решения.