Медведев был единственным человеком, кто здесь не курил, так как в юности занимался лыжами, быстро дошел до кандидата в мастера спорта, и ему пророчили хорошее спортивное будущее, вот только он решил по-другому. Все бросил и ушел на Финскую войну, хотя у него и была отсрочка. Был тяжело ранен в ногу, после чего обратной дороги в спорт у него уже не было. В комсомоле ему предложили пойти в школу НКВД. Потом была война. Он рвался на фронт, но его не отпускали, и он продолжал ловить немецких агентов – диверсантов и предателей, которых забрасывали в советский тыл. Снова был ранен. За военные заслуги был награжден медалью и орденом. Начальник очень ценил Медведева за его неординарный ум и за расчётливое спокойствие во время опасных ситуаций.

Иван Ильич пробежал глазами по своим сотрудникам, потом спросил:

– Больше никто ничего сказать не хочет?

– Иван Ильич, а что-либо конкретное по этим американцам есть? – вдруг неожиданно спросил его Медведев.

Начальник покопался в бумагах у себя на столе, потом нашел лист и положил перед собой.

– Все, что есть, вы читали в протоколах их допросов. Дополнительных сведений у нас немного, и те получены через наше консульство в Нью-Йорке. Так, посмотрим, что тут написано. Мария Вильсон, жена сенатора, богатая женщина, любящая искусство, приехала к нам, на две недели, как туристка, вместе с мужем и дальним родственником – подростком. Насколько нам известно на данный момент, она начинала карьеру в американском дипломатическом представительстве в Британии, потом ее перевели в Испанию, где познакомилась со своим будущим мужем Генри Вильсоном. В 1928 году она вернулась в Америку. Родила сына. Генри Вильсон спустя какое-то время тоже вернулся в Америку. Продолжая работать в государственном департаменте США, он занялся политикой, спустя несколько лет снова вернулся на дипломатическую службу. С 1937 по 1939 год работал в Испании. Снова вернувшись в Штаты, занялся политикой, но теперь уже вплотную. Его карьера медленно, но верно пошла вверх. Спустя пару лет стал сенатором, а затем и советником президента. Не думаю, что его жена может быть шпионом, но сбрасывать ее со счетов нельзя, так как бывший дипломат – это потенциальный разведчик. Теперь Майкл Валентайн. Сирота, родители погибли. Дальний родственник Вильсонов. Шестнадцать лет, давно занимается боксом. Шустрый паренек. Сумел познакомиться с Василием Сталиным. Правда, произошло это случайно, на ипподроме, на чемпионате Москвы по мотогонкам на льду. По этому факту есть рапорт сотрудников, наших коллег из наружки. Судя по отзывам людей, все, кто с ним сталкивался, говорят одно: обычный парень. Теперь Локкарт. У нас на него приличное досье, как-никак он уже восемь месяцев находится в Москве. Его отец возглавляет один из департаментов в Вашингтоне. Именно он и пристроил своего младшего сына в американское посольство. Три раза выезжал за пределы столицы, но только в составе делегаций. Сейчас его приставили временно к Марии Вильсон в качестве переводчика, но только из уважения к ее мужу, так как от назначенного им переводчика из ВОКСа она отказалась. В подозрительных контактах не был замечен, да и вообще он больше сидит в посольстве, чем бывает на улицах Москвы. Пока это все, что у нас есть по американцам. Если есть вопросы, задавайте, – начальник выждал паузу. – Если нет, тогда продолжим обсуждение.

– Разрешите мне? – снова поднялся Медведев.

– Давай, Сергей Владимирович.

– Меня удивил тот факт, что у Резаного, а это подтвердили все американцы, в левой руке была книга. Когда мы были в милиции, я разговорился с тамошними товарищами и случайно наткнулся на оперативника, который в свое время брал Резаного. Он сумел мне кое-что о нем рассказать. Так вот, Резаный имеет среди воров определенный авторитет и на ограбление мастерской художника никогда бы не пошел. Он только по первоходу сел с гоп-стопом, а дальше за ним были только серьезные дела: налеты на склады и инкассаторские машины. Как вы думаете, может такой бандит заинтересоваться книгой?

В воздухе повисла тишина. Хозяин кабинета пригладил несколько раз свои усы, потом задумчиво сказал:

– С книгой действительно неясно.

– Иван Ильич, может, имеет смысл забрать Резаного к себе? – спросил начальника Медведев. – Пробьем его по книге…

– Вот от тебя, Медведев, я этого не ожидал! – перебил его начальник. – А ты будто не знаешь, что они отдадут нам его только в том случае, если мы официально заберем это дело себе. Скажи мне: оно нам надо? У тебя что, своей работы мало?

– А что это за книга? – поинтересовался Одинцов Михаил Силантьевич, единственный из всех, кто начинал службу в Гражданскую войну в ЧК. Несмотря на возраст, он имел превосходную память и умел строить логические цепочки, как никто другой. – Что именно о ней известно?

– Ничего, Михаил Силантьевич, – ответил оперативник Алексей Морковкин, который почему-то по-детски стеснялся своей фамилии. – Был я сегодня в милиции по этому делу. Резаного там каждый день трясут, так и подумал, может, какие-то новые обстоятельства открылись, ан нет, стоит сволочь на своем крепко. Слепень резал, я здесь ни при чем. Вот только подтвердили ребята слова Сергея Владимировича: Резаный среди блатных в большом авторитете и пойти на простой грабеж просто не мог. Да и брать там нечего, в этой мастерской. Если так, то можно предположить, что они к нему за чем-то конкретным приходили. Решил я тогда съездить в Союз художников, поговорить с друзьями и коллегами Полевого. Все они в один голос говорят, что никакой связи с криминальным миром у художника быть не могло, тот был кристально честным человеком. Соседи по квартире говорят, что Полевой был очень скромен в быту, а часть своих денег отправлял родной сестре с двумя детишками, проживающей в Саратове. У нее муж на войне погиб. Трофим Ерохин, его хороший друг, сказал, что у него был брат – кадровый военный, дослужился до подполковника. После войны был оставлен комендантом в одном из немецких городков. Погиб при невыясненных обстоятельствах в марте 1946 года. У меня всё.

– Очень интересный факт. Сначала подполковник погиб при невыясненных обстоятельствах, потом был убит его брат. Это ниточка. Правда, разница в четыре года. Кстати, Алексей, как погиб художник? – неожиданно поинтересовался Одинцов у Морковкина.

– Плохо погиб. Изрезали эти сволочи его ножом.

– Значит, пытали, – подвел итог Одинцов. – А что они хотели от него?

– Думаете, книгу? – неуверенно спросил его Морковкин.

Михаил Силантьевич пожал плечами, после чего наступила тишина.

– Есть у кого еще замечания или предложения по этому делу? – спросил начальник, обводя взглядом своих сотрудников. – Нет? Тогда подведем итоги. Дело это мы на себя брать не будем, так как исходя из показаний Резаного и американцев, это чистой воды уголовщина. При этом отмести все странные факты напрочь не имеем права, а значит, приказываю создать оперативную группу, в которую войдут Медведев, Одинцов, Морковкин, Васик. Медведев – старший. Вы, Михаил Силантьевич, займитесь личностью брата Полевого. Узнайте все, что можно. Васик, ты будешь работать в связке с милицией. Они будут и дальше разматывать это дело, так что есть шанс, что смогут узнать что-то полезное для нас. Со своей стороны, я договорюсь со смежниками, кто работает по «Метрополю». Пусть отслеживают приход и уход Марии Вильсон и Майкла Валентайна. М-м-м… Вот еще. Васик, предупреди оперативников, если те выйдут на Слепня, чтобы никаких самостоятельных действий без нашего участия не проводили. Морковкин, как только будет нужно, сразу подключишься к делу. Медведев, ты контролируешь работу коллег. И последнее, товарищи. С вас текущей работы никто не снимал, поэтому каждый продолжает работать по своему плану.

«Завтра отвезу, но сначала надо забрать книгу», – с этой мыслью я поднялся с кресла и, натянув свитер, отправился к журналистам.

– Привет, чемпион! – воскликнул Бен, сидевший в кресле, у работающего приемника. У него на колене лежал блокнот, а в руке он держал карандаш. – Как дела?